Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разбитная, — сказал бандит. — Выходит, своя ты, девка? — Это как посмотреть… — Саша усмехнулась, повела плечом.
Бандит облапил большую бутыль, плеснул из нее в стакан, пододвинул его Саше:
— Хлебни!
— А вдруг откажусь?
— Хлебнешь, — значит, своя. Не хлебнешь — будет другой разговор.
— Это что же, условие?
— Считай, что условие. Разок должна хлебнуть.
— Только разок? — Подняв стакан, Саша оглядела присутствующих. — Налейте и себе. Чокнемся, мужики?
И выпила залпом.
Некоторое время ей еще удавалось контролировать себя. Она даже отрезала кусок колбасы, стала жевать. Но вскоре поняла, что дело плохо. Напрягая все силы, встала из-за стола, подошла к хозяйке.
Они вышли из хаты. В глубине двора была навалена солома. Саше удалось добрести до этой кучи. Здесь ее вырвало.
Стало легче. Когда несколько минут спустя хозяйка позвала ее, Саша уже окончательно взяла себя в руки.
Хозяйка, маленькая, седая и очень полная, была любительница посудачить, быстро выложила все, что знала о бандитах. Казалось, она не могла остановиться — сыпала и сыпала словами, хватая Сашу за руки, заглядывая ей в глаза. Кто такие эти девятеро, что расположились в хате? Они здесь уже второй раз. А впервые появились две недели назад, пожили в селе три дня. Теперь вот приехали снова. Что ж, она не в убытке. Не с пустыми руками приезжают. В прошлом месяце оставили ей швейную машину, только без челнока… А вчера привезли корзину с бельем — почти полная корзина, и белье такое мягкое. Две сорочки даже с кружевами, очень подходят по росту… А откуда они появляются, эти люди, где стоит их войско, она не ведает. И про их командира тоже ничего не знает.
Потом женщина долго говорила о селе; об урожае, который почти весь пропадет — некому убрать; о какой-то Нюрке — та живет по соседству и все норовит переманить гостей, чтобы ей несли подарки, а не кому другому. Только ничего у этой Нюрки не выйдет, и получит она не подарки, а дулю.
Саша делала вид, что слушает болтовню хозяйки, а сама пыталась осмыслить то, что довелось узнать.
Итак, группа бандитов впервые побывала здесь две недели назад. А когда объявилась банда Шерстева? Сообщение о ней было получено в середине сентября. Что же, сроки почти совпадают.
Как утверждает хозяйка, одноглазый и его спутники ничего не берут у сельчан, даже подарки привозят. Вот и это согласуется с имеющимися данными о банде. По сведениям Кузьмича, Шерстев беспощадно расправляется с коммунистами и сельским активом, но делает это тайно. Стремится выглядеть покровителем крестьян… Словом, похоже, что Саша и Олесь оказались там, где нужно.
Зачем в селе находится группа одноглазого? Разведка? Но что им здесь выяснять? Может, приехали подхарчиться, насобирать продовольствия? Нет, фуражиры крупной банды прибыли бы на подводах или линейках. А у этих только верховые кони, стоят под навесом позади хаты.
Где же расположена сама банда?
Саша неторопливо приблизилась к калитке, оглядела улицу. Вот-вот должен появиться Гроха. У них было условлено: на закате Саша найдет возможность побывать возле колодца, чтобы передать там товарищу добытые сведения.
Она уже знала, что колодец где-то вправо от дома — время от времени оттуда шли сельчанки с полными ведрами. Вот и женщина, которая привела ее к бандитам, тоже несла воду с той стороны.
Солнце было у горизонта. Приближалось время встречи со связником. Удастся ли свидеться? И что скажет она Олесю, если пока ничего толком не разведала?
Но все равно встреча нужна.
…Женщины посидели на лавочке, вернулись в дом. Саша попросила воды. Получила полный ковш, но пить не стала.
— Тепловатая водица, — сказала она хозяйке. — Может, за свежей сходить?
— Сходи, ежели есть охота. Вон они, ведра и коромысло.
— Эй, бабы, чего раскудахтались? — крикнул из-за стола одноглазый бандит.
Женщина пояснила.
— А сама? Ноги отвалятся?
— Это еще что за указчик? — хозяйка уперла руки в бока, шагнула к обидчику. — Гляди, раскричался. В гости пришел — гостем и будь!
Бандит нашел шапку, нахлобучил себе на голову, взял карабин и пояс с подсумками.
— Вместе пойдем, — сказал он Саше.
— И до ветру провожать ее будешь? — усмехнулась хозяйка. — Вот ведь какой кавалер!
Бандит разразился ругательствами.
— А мне нравится, что к колодцу пойду не одна, — сказала Саша. — Сколько живу, а не ходила по воду с провожатым. Он и ведра понесет, кавалер мой.
В комнате захохотали. Встал парень лет тридцати, со шрамом на лбу:
— Слухай, Степан, и я с вами. Не дай Бог, заблудитесь одни. Нам вдвоем сподручнее будет, Степан!
Все это время он глядел на Сашу, рукавом рубахи вытирал вымазанный в сале подбородок.
— Цыц! — яростно крикнул одноглазый. — Я те пойду! А ну, на место, Петро!
Парень поворчал, но вернулся к столу.
— Топай! — приказал Саше одноглазый.
Они неторопливо шли по улице — впереди Саша с ведрами и коромыслом, чуточку поотстав — провожатый.
Солнце садилось. Свет шел из-за тополей, шеренгой тянувшихся вдоль улицы. От деревьев пролегли по дороге густые синие тени. Слабый ветерок доносил запахи дыма, увядших трав, теплого молока…
Низко опустившееся солнце мешало смотреть, и Саша увидела Гроху, когда оказалась шагах в двадцати от колодца, — нечесаный, босой, с уродливым мешком за спиной, он подходил к колодцу с противоположной стороны.
У деревянного сруба под черепичной двускатной крышей собралось десятка полтора женщин. Они с любопытством разглядывали незнакомых. Румяная толстая девка что-то сказала подружкам, те засмеялись.
Саша обернулась к спутнику:
— Может, прогуляешься? Как звать-то тебя?
— Степан я.
— Ну, иди, Степан. — Саша поправила повязку у него на глазу. — Нечего тебе здесь ошиваться. Видишь же, у колодца одни бабы. Иди, застыдят нас.
Бандит стоял и глядел на Сашу.
— Со мной поедешь, — вдруг сказал он.
— А куда? — Саша напряглась, стиснула коромысло. Неужели выложит, где банда?
— Куда повезу.
— Вот какой разговор… Гляди-ка, нашел вертихвостку! Куда ехать-то?
У колодца снова засмеялись.
— Хорош, нечего сказать! — сердито зашептала Саша. — Срамишь на людях. Уходи же! Иди, после поговорим!
— Лады! — Одноглазый повесил карабин на плечо. — Отсюда прямо в избу, поняла?
И он ушел.
Саша обернулась к колодцу, отыскивая глазами Гроху. Тот стоял возле сруба — держал над головой ведро и ловил ртом льющуюся струйку воды. Напившись, долил из бадьи ведро, кивнул его владелице и неторопливо двинулся от колодца.