Горький смех вырвался из ее груди. Ирония была в том, что она считала себя такой сильной, такой независимой, стремясь защищать женщин, а сама почти разрушила свой и без того шаткий брак. Между ней и Джулианом пролегла пропасть.

И Клодия не знала, можно ли ее преодолеть.

Она почти не спала, одолеваемая сомнениями, которые приобрели чудовищные размеры. В итоге, когда Клодия спустилась к завтраку, время близилось к полудню. Тинли сообщил ей, что Джулиан отбыл, как только рассвело.

– Он не сказал куда? Тинли задумался.

– Кажется, нет, мэм, – ответил он, и лакей за его спиной кивнул, подтверждая его слова.

После того, что она сделала с ним и с Софи, ему, несомненно, неприятно ее общество. Он, должно быть, проводит время с повесами. Клодия несказанно удивилась, когда вскоре после ленча приехал Артур Кристиан.

Тинли привел его в гостиную, и по выражению лица Артура она поняла, что тот ожидал увидеть здесь Джулиана. Она отложила письма и поднялась ему навстречу.

– Артур.

– Клодия, рад видеть вас в добром здравии. Э... Джулиан дома?

Она покачала головой.

– Его, к сожалению, нет, – сказала Клодия с извиняющейся улыбкой. – Нам, наверно, придется рисовать Тинли картинки, чтобы он мог запомнить, кто из нас дома, а кого нет.

Артур засмеялся.

– Ну, тогда не буду мешать вам, только оставлю визитку...

– Э... Артур? – торопливо произнесла она. – Могу я вас кое о чем спросить?

– Ну конечно!

Клодия побледнела в ужасе от того, что собирается спросить. Нет-нет, она не может спрашивать об этом мужчину.

– Что-то вас тревожит?

– Да нет, ничего, – сказала она и быстро села, снова взявшись за письма.

Артур с любопытством посмотрел на нее.

– Спрашивайте же, я не буду смеяться, – пообещал он и ободряюще улыбнулся.

Что ж, сейчас или никогда. Она должна спросить: ей нужно знать, есть ли хотя бы маленький шанс все уладить. Не в силах посмотреть Артуру в глаза, она судорожно вздохнула и выпалила:

– Когда... когда вы с Джулианом уходите по вечерам, где вы проводите время? – Ну вот она и решилась.

Артур с удивлением взглянул на нее. Бумага задрожала в ее руках, она даже закрыла глаза, страшась того, что может услышать. Артур откашлялся.

– Мы... обычно мы едем в клуб. Чаще всего в «Уайте», иногда в «Тэм О'Шантер», хотя там стало неуютно после того, как Филипп... короче, мы предпочитаем «Уайте».

– Только клуб? И больше ничего? Артур вновь заколебался.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Вы ездите к мадам Фарантино? – выпалила она. Артур закашлялся.

– Боже милостивый, Клодия, подобные вещи не следует... Она умоляюще взглянула на него:

– Пожалуйста, Артур. Я... мне нужно это знать.

Это явно озадачило его. Он некоторое время смотрел на нее, потирая подбородок.

– Я уже и не припомню, когда Джулиан был там в последний раз.

Ей казалось, что пол вот-вот разверзнется под ней.

– А другого такого места нет? – настойчиво спросила она. Артур нахмурился:

– Клодия, послушайте. Джулиан Дейн настолько безнадежно влюблен в свою жену, что он и на служанку в баре не взглянет. Для него существуете только вы.

Ее сердце болезненно сжалось, и она бессильно прислонилась к спинке стула. Как же сильно она ошибалась в нем!

– Прошу прощения, я думал, это обрадует вас, – холодно произнес Артур.

– Еще как обрадовало, – пробормотала она. – Вы даже представить себе не можете.

– Ну что ж, тогда окажите мне любезность и сообщите Джулиану о моем визите, буду вам крайне признателен, – произнес он и быстро покинул комнату.

Клодия не слушала его: душа ее так кричала от раскаяния, что этот крик заглушил все остальные звуки.

Софи собралась бежать. Ей осталось только решить, куда и каким образом – ведь нужно еще усыпить бдительность мисс Брилхарт.

Охваченная тоской, она сидела на подоконнике в парадной гостиной, прижав лоб к холодному стеклу. День выдался мрачный и дождливый, под стать ее настроению. Прошло три дня с тех пор, как Джулиан оставил ее здесь. Три дня – и ни одного слова.

Софи взглянула на скомканную записку, которую Клодия положила ей в чемодан, и, развернув, перечитала ее.

«Не отчаивайся! Следуй велению своего сердца, как бы трудно это ни было, и любовь победит.

Всегда твоя, К.».

Ну как ей не отчаиваться? Уильям, конечно, волнуется, не зная, что с ней случилось. Она не видела его уже три дня и очень соскучилась. Надо немедленно вернуться в Лондон, иначе он забудет ее.

Но как? Она не может поехать верхом одна. Во-первых, потому, что никогда не была хорошей наездницей, а во-вторых, по пути обязательно придется менять лошадь. И как, скажите на милость, она это сделает? Конечно, есть карета. Джулиан оставил ее, и конюх сказал, что кто-нибудь приедет за ней дня через два. Софи решила было спрятаться в карете, но потом подумала, что ее непременно там обнаружат и привезут прямо к Джулиану!

Но должен же быть выход!

Пока она размышляла, какое-то движение за окном привлекло ее внимание. Она увидела вдалеке одинокого всадника, который во весь опор несся по обсаженной дубами аллее. Всадник приближался, и сердце Софи учащенно забилось – это был Уильям! Он приехал за ней! Софи воспрянула духом. Спрыгнув с подоконника, она бросилась из гостиной, пронеслась по коридору к парадному входу, опередив лакеев. Выбежав на мраморный полукруг крыльца, она с нетерпением ждала приближения всадника.

Он резко осадил коня, спрыгнул на землю и решительно зашагал к ней. Лицо его было темнее тучи.

– Уильям! – воскликнула она.

Он схватил ее за талию и, прижав ее к себе, яростно приник губами к ее губам. Забыв о стоящих позади слугах, Софи радостно заахала, когда он наконец отпустил ее.

Уильям сердито взглянул на нее:

– Почему ты не сообщила мне? Я чуть с ума не сошел от волнения! Мне пришлось узнавать все у этого глупого Тинли!

– О, Уильям, я бы сообщила, если бы могла! Но Джулиан... он видел нас и так рассердился, что сразу же отправился сюда. – Она улыбнулась и, заметив ссадину на его губе, осторожно прикоснулась к ней. – Что это?

Уильям оттолкнул ее руку; взгляд его был устремлен через ее плечо.

– Кто с тобой в доме?

– Никого. Только мисс Брилхарт, экономка. Она была нашей няней...

– Где она? – перебил он ее.

– Я... я не знаю...