Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Накрывается моя вылазка медным тазом!
Глу Пыш сел возле меня на колени и с шумом выдохнул. Он вдохнул ещё с большим шумом, разгоняя по телу энергию Ци. Явно захотел мне влепить посильнее. Вот же старательный засранец.
— Давай в левую скулу? — спросил я. — Не промахнешься?
— Прости, брат Ни, я не… — начал было Глу Пыш.
— Бей! Или окажешься на его месте! — выкрикнул Ясен Ху.
Я кивнул. Глу Пыш выдохнул и ударил. От души ударил. Такую плюху зарядил, что в голове громыхнуло, как если бы петарда взорвалась в медном баке.
От удара меня мотнуло назад, но я смог удержаться. Зато мою голову развернуло на девяносто градусов, и я смог осуществить то, ради чего просил ударить в скулу — включил умение подражать голосу.
— Подмастерье Ясен Ху! Я жду тебя в Комнате Покоя! — выдал я голосом настоятеля Бей Теня.
Старательно выдал, так, как будто Бей Тень кричал издалека.
— Что? — вскинулся Ясен Ху.
— Мне показалось, что настоятель вас позвал, — сказал Глу Пыш.
О! Парень поддержал меня! Надо же!
Под моим влиянием начинает портиться…
Ясен Ху встал с кресла и грозно взглянул на Глу Пыша:
— Чтобы бил его со всех сил! Если увижу, что отлыниваешь — самого посажу на растяжку!
Глу Пыш кивнул и тут же влепил мне в грудь. Я старательно издал стон и выпустил брызги крови из разбитой губы. Получилось эффектно.
Ясен Ху кивнул и поспешил к Комнате Покоя. Глу Пыш с шумом выпустил воздух и занес кулак.
— Я сейчас спрыгну и побегу по площади, ты погонишься за мной с воплями о том, что нельзя дерзить подмастерьям, — быстро проговорил я Глу Пышу. — Когда перепрыгну забор, то проори вслед, чтобы я до вечера не появлялся на твои глаза. Так надо. Всё понял?
Глу Пыш кивнул и через миг ударил меня в грудь. Я расслабил напряженные мышцы и слетел с чурбачков мешком, полным дерьма. Покатился по камням и тут же вскочил. Следом на ноги поднялся Глу Пыш и полетел ко мне с поднятым кулаком и громким воплем:
— Я вот тебя сейчас научу, как дерзить едолинам! Нельзя дерзить уважаемым едолинам! А ну не уклоняйся, мерзкий клоп! Ты мне мешаешь! Куда побежал? А ну стоять! Руки в гору, ноги — шире, мордой в камень! Работает Чаокинь!!!
От такого дикого вопля волей не волей захочешь убежать. Что я и сделал. Началась гонка по пересеченной местности. Я весело бежал, Глу Пыш весело меня догонял. Монахи также весело старались сделать подножки.
Из Комнаты Покоя вышел озадаченный Ясен Ху, угрюмая складка пролегла между его бровей. Эта складка разгладилась, когда он увидел наши «веселые старты». Я ждал подлости с его стороны и дождался — легким движением кисти Ясен Ху отправил в мою сторону гладкую гальку. Я должен был запнуться и упасть.
Ага, разбежался, драконье дерьмо ему в тапки!
Вот теперь я был наготове — подпрыгнул, перевернулся и встретил голыш подъемом стопы. Камень отлетел арбалетным болтом и стукнул Глу Пыша между глаз. Он так и сел на пятую точку.
Прости, брат, но мне надо было выгадать время для побега. Я подскочил к деревянным солдатам, прислоненным к стене, легкой куницей скользнул по ним и перескочил на крышу дома. До забора было рукой подать.
Как же вовремя я оглянулся — в мою сторону полетел ещё один камень. На сей раз мне помог Блок Стального Посоха. Но я едва сдержался, чтобы не заорать от боли.
В следующую секунду Глу Пыш начал кричать что есть мочи:
— И чтобы до самого вечера на мои глаза не попадался! Иначе так надеру тебе зад, что потом год сесть не сможешь! Вали, мерзкий трус! Но помни вкус моего кулака! Он ещё не раз пройдется по твоим ребрам!
Он долго ещё распинался, но я уже его не слушал — я несся леопардовыми прыжками по направлению к улице Цинь. Девушки ждали меня около повозки, где уже лежали их вещи.
— Чего так долго? Я таки уже успела катастрофически постареть, — пробурчала Жа Ло. — Мы едва не уехали.
— Едолин не хотел отпускать, сказал, что я для монастыря незаменим, — ответил я, даже не покраснев.
Девушки сделали вид, что поверили. Я сделал вид, что не увидел, как они сделали вид. В итоге мы погрузились и тронулись. В повозке я снова переоделся, чтобы не привлекать внимание оранжевым кимоно. Конечно же, не обошлось без заигрываний со стороны соклановок, но я строго их пресек — не до баловства сейчас. Надо быть настороже!
Пока мы ехали, я немного успел выяснить план здания, местонахождение гримерки Ур Од и комнату операторов, отвечающих за музыку и спецэффекты. У меня в голове созрел план, осталось только претворить его в жизнь. Конечно же понадобится участие соклановок…
Сам театр был фундаментален, массивен и даже издали стремился внушить уважение как колоннами, так и статуями. Полуобнаженные каменные люди застыли во всевозможных позах на стенах и в углублениях театра. Мне показалось, что одна из фигур увлеченно чесала зад. Возможно, это мне только показалось.
— Вот и дошлепали! А ну, поц, неси наши вещи в гримерку! Живо! — скомандовала Жа Ло, потом посмотрела на меня и прошептала: — Я нормально со своей ролью справляюсь?
— Нормально, — одними губами ответил я и подхватил вещи.
Когда я уже встал одной ногой на серый гранит площадки возле театра, то мне в зад прилетел приличный пендель. Я нырнул носом и только рефлексы, наработанные в монастыре, выбросили вперед руки. Я сделал полусальто и встал на ноги, повернулся, готовый наказать за такую фривольность.
— Двигайся быстрее, швайн! — гаркнула За Кинь и добавила: — А у меня нормально выходит?
— А вот ты переигрываешь, — нахмурился я. — Всё-таки мы в одной лодке, так что не надо меня колотить ради достоверности. Предоставь эту честь Низшим Богам…
— Ой, да что ты такое сказать? — отмахнулась За Кинь. — Мы же их всех…
— С вас пять медных монет, — высунулась голова возницы.
— Мы их всех холить и лелеять, — тут же нашлась За Кинь. — Ради Низших Богов только и жить.
Жа Ло рассчиталась, и мы вошли в театр.
Сильно сказано — вошли в театр. Это богатые люди входят с парадного входа и наслаждаются обилием позолоты, хрусталя, зеркал и натертого мастикой мрамора. Богатые люди входят, раскланиваются, неспешно слоняются в ожидании третьего звонка, и
