— Ниже головы!

Снайперы, не имевшие защитных очков, ограничились тем, что закрыли глаза руками, а пятеро конных дружно подпалили свои фальшфейеры и швырнули их в сторону татей.

— Давай! — крикнул Вилл.

Он дал газ слишком резко, и мотор мотоцикла заглох; чтобы его оживить, потребовался ножной стартер — плюс многократные упоминания какой-то там матери.

План контратаки был предельно прост. В тот момент, когда тати не совсем еще пришли в себя после атаки мусорных призраков, ударить по ним и их волкам пылающими фальшфейерами, а затем, пока они еще ничего не видят, бросить на них всю свою немногочисленную конницу. Лошади прорвут своими мощными телами строй противника и помчатся вперед, до конца станции и дальше, за поворот и в противоположный туннель, сея по пути хаос и смятение. А тем временем Вилловы снайперы будут легко, словно в тире, отщелкивать вражеских солдат — так, во всяком случае, планировалось.

На практике получилось иначе.

Заглохший мотоцикл задержал Вилла всего на какие-то секунды, но и за это время лошади умчались далеко вперед. Теперь он бессильно наблюдал, как их рвут саблезубые волки, которых ослепленные тати спустили с поводков. Полагаясь не столько на зрение, сколько на нюх, свирепые хищники прыгали навстречу лошадям и с торжествующим рычанием вонзали кошмарные свои клыки в их бледные шеи и ляжки.

Первой пала Эпона.

Вилл услышал отчаянное ржание и увидел, как лошадь и ее сегодняшний всадник скрылись под клубящейся массой черных косматых демонов. Всадник, безликая личность по имени Мамкотрах, умер почти мгновенно, а благородное животное продолжало сопротивляться, даже уже лежа на земле. Точно так же пали чуть отставшие от Эпоны Хенгроен и Холварпниа. Дженни спрыгнула с Эмбарра, столкнулась с волком в воздухе и упала, придавив его собой и вцепившись ему в глотку руками.

Вилл дал полный газ. С воплем не хуже волчьего он мчался туда, где пали всадники, надеясь не совсем понятно на что. Но в это время о шпалы и рельсы застучали баллончики слезоточивого газа, и на него и все его войско покатилась едкая волна химического тумана. Мокрая бандана оказалась очень слабой защитой. Вилл ничего уже не видел, из глаз его потоками струились слезы. Он попытался было развернуть мотоцикл и упал вместе с ним на бок, безнадежно потеряв при этом зажигалку.

Вилл кое-как поднялся сам и стал поднимать мотоцикл.

Вокруг рычали саблезубые волки, искавшие себе добычу. Хотя кошмарные звери ничего сейчас не видели, а их обоняние было отбито слезоточивым газом, любому, на кого они натыкались, приходил конец.

Прямо перед Виллом появилась волчья морда, на руль его мотоцикла легли волчьи лапы. В паническом ужасе Вилл вскинул пистолет и даванул на спуск. Ни выстрела, ни даже щелчка.

Он забыл о предохранителе. Волк ухмыльнулся, оскалив длинные белые клыки.

— Если ты решил обоссаться, то самое время, — сказал он. — Потому что сейчас ты умрешь.

Распахнутая пасть была готова уже вцепиться Виллу в лицо, когда ударил неожиданный выстрел; волк коротко хрюкнул, его череп взорвался облаком мельчайших красных брызг.

— Лихо позабавились, командор? — Дженни сверкнула бешеной ухмылкой, сунула пистолет за пояс и протянула Виллу руку.

Вилл поднял ее и посадил за собой. — Мотаем отсюда, на хрен! — крикнул он, не оборачиваясь.

Что они и сделали.

Таким был первый эпизод начавшейся войны. Тати продолжили наступление, а Вилловы снайперы убежали, ни разу даже и не выстрелив. Кони, вверенные ему, погибли, а их всадники, все, кроме Дженни, либо тоже погибли, либо попали в плен. Это было не только фиаско, но и, что много хуже, вполне заслуженное фиаско. Солдаты лорда Уиэри имели крайне слабую подготовку, а вся их тактика отдавала неумелой импровизацией. При встрече с организованной военной силой типа тех же самых татей они не могли надеяться ни на какой успех. Вилл и раньше это чувствовал, а теперь окончательно понял.

Фальшфейеры один за другим потухли, и в туннеле снова стало темно, саблезубые волки вернулись к своим проводникам. Вилл спрятал защитные очки в карман. Он знал, что тати продолжают продвигаться, но при этом не спешат, проявляют крайнюю осторожность. Отсутствие непосредственной опасности позволило ему сбросить газ и ехать помедленней. Только поэтому он успел среагировать, когда Дженни пробормотала: «Похоже, я сейчас отключусь» — и начала сползать с заднего сиденья.

Резко развернувшись, Вилл подхватил Дженни и одновременно ударил по тормозам. Каким-то чудом ему удалось остановить мотоцикл и при этом не уронить девушку.

Откинув ногой подножку, Вилл слез с мотоцикла и опустил свою помощницу на землю. На ее куртке и брюках проступали пятна крови, много пятен, очень много, больших.

— Вот же, мать твою, — пробормотал он сквозь зубы. Дженни открыла глаза.

— Ты посмотрел бы на этого волка, — сказала она и тускло, через силу улыбнулась.

Затем глаза ее начали закатываться, лицо обмякло.

Вилл кое-как перевязал Дженни, а затем с помощью петли, сделанной из двух поясных ремней, взвалил ее себе на плечи. Сгибаясь под не такой уж и маленькой тяжестью, он влез на мотоцикл и снова запустил мотор. Он и не хотел попасться татям, и не мог ее так оставить.

Они ехали и ехали во тьму.

В какой-то момент Дженни снова пришла в сознание.

— Я хотела бы тебе кое в чем признаться, — сказала она. — Помнишь, как лорд Уиэри велел тебя выпороть? Так мне тогда это понравилось.

— Извини, но я что-то… — начал потрясенный Вилл.

— Да ты не думай, я не в каком-нибудь злорадном смысле. — Дженни надолго умолкла, а когда продолжила, голос ее звучал совсем уже слабо. — Это меня вроде как возбудило. Может, когда все это кончится, нам с тобой…

Она снова потеряла сознание. Вилл обернулся и увидел, что Дженни совсем побледнела, ни кровинки в лице.

— Ну что же ты, потерпи еще немного, до доктора осталось всего ничего.

Теперь уже он гнал как сумасшедший, гнал, как никогда еще в прошлом.

Через какое-то время перед ним выросла фигура Оборванца. Здесь отдыхали те немногие Вилловы снайперы, которые не побросали винтовок, а отступили с оружием и в каком-то подобии порядка. Их было пятеро: Чеснок, Пузырь, Голодалец, Ксилия Аркадская и, конечно же, Оборванец.

Вилл слез с мотоцикла и осторожно опустил Дженни на землю.

— Вы только взгляните на ее раны, — сказал он. — Они получены в честном бою.

Ксилия Аркадская опустилась рядом с Дженни на колени. Затем встала и потрогала ее лоб, ее грудь, там, где сердце, и промежность.

— Мертвая, — вздохнула она.

Вилл тупо смотрел на труп, жалкий, как тряпичная кукла. Одежда Дженни была сплошь перемарана кровью, лицо, в котором не было уже ее личности, казалось тусклым и заурядным. Не привези он сюда ее сам, на собственном горбу, ни за что бы не поверил, что это она, Дженни. После долгого общего молчания над трупом наклонился Оборванец.