У мужчины горячие пальцы и он ловко ими орудует. Это стоило понять уже давно. Но сейчас это практически наравне с оргазмом. Когда он надавливает именно так, как нужно, чтобы по телу прошла приятная дрожь.

– А грудь не болит? – Алекс целует за ухом, улыбаясь. Чувствую это кожей. – Я бы тоже организовал массаж.

– Ал! – сокращение его имени кажется чем-то странным. В плане, Алекс уже сокращение от Александера. Но мне нравится. И Алексу, кажется, тоже. – Нет. Не сегодня.

– Ну дай хоть повод тебя полапать.

– Ты и без повода справляешься.

Его руки ведут по талии, вверх и вниз, пробравшись под футболку. Мужчина не пытается задеть грудь или спуститься к краю трусиков. Просто касается, словно мимоходом. И от этого только сильнее заполняет теплом.

Мне так нравятся подобные моменты, которые совсем не связаны с сексом. Когда просто в их объятиях, подставляя шею и ключицы под поцелуи. Нежные и тихие моменты, которых не так уж много.

Не по какой-то определённой причине, просто совсем нет времени. Два дня мы пахали, до этого сборы и выезд в Фаро. Ну и небольшая прогулка с Марком, вчетвером.

Сын все ещё недоверчиво смотрит на мужчин, хмурясь. Поджимает губы в детской обиде, когда что-то не нравится в их поведении. А Алекс и Сэм держатся удивительно легко. Никаких намёков, что наличие ребёнка портят отношения, мешают проводить всё свободное время в постели.

Они лажают, конечно. Говорят что-то не то, забывая, что Марку всего три года. Иногда реагируют неправильно, что злит или расстраивает сына. Но они хорошо справляются для тех, у кого нет детей.

Точнее, у кого-то один ребёнок определённо есть.

А я всё подбираю слова, чтобы всё рассказать. Странно спустя две недели после встречи поднимать этот вопрос. Спустя почти пять лет, как я забеременела. Это не скажешь за ужином, мимоходом.

Но тянуть дальше тоже нельзя. Завтра. Поговорим об этом завтра, когда проспимся, и голова не будет забита заботами. Вывалю на мужчин всё, а после буду ждать реакции. В конце концов, от меня ничего не зависит. Если они не готовы к этому, то даже через месяц или два реакция будет негативной и неприятной.

Если готовы…

Тогда и буду думать. А сейчас голова напоминает раскалённый чугун. Укладываюсь на груди Алекса, пока Сэм сжимает вторую ногу. Его пальцы ведут по щиколотке, щекочут под коленом. Давно не массаж, но мне так хорошо, что могу лишь прикрыть глаза.

– Твой телефон вибрирует, принцесса.

– Звонок?

И с мамой тоже надо разобраться. В конце концов, ничего нового она мне не скажет. Я плохая, неправильно себя веду, надо быть лучше, стремиться к большему. Дочь депутата не может зарабатывать «танцульками» и быть героиней секс-видео. А может, мне сообщат, что снова хотят забрать Марка.

Каждый раз одно и тоже. Поэтому поднять трубку, выслушать, даже не пытаясь спорить и оправдываться, положить трубку. Идеальный план. Только найти бы на него ещё силы.

– Нет. Сообщения от Теймура, ещё одно. И ещё. Фотографии какие-то. Может, посмотришь?

– Нет. Это Марк шлёт. До его дня рождения осталось всего неделя, вот и выбирает себе подарок.

У Алекса горячая кожа, которая согревает. А ещё грудь вздымается, убаюкивая. Мне хорошо, и кажется, что могу провалиться в сон совсем скоро. Но упрямо цепляюсь за реальность, чтобы получить немного времени втроём.

– Много подарков, как я посмотрю.

– Ага. Ну, он каждую секунду меняет свой выбор. Прыгает от второго робота-динозавра до набора фломастеров. Пару дней и он определится. Ну, или хотя бы несколько вариантов останется вместо тысячи.

– Скажешь потом, что он хочет? Чтобы мы не ошиблись.

– Вы не обязаны, Сэм.

– Но мы хотим, принцесса. Поэтому помоги нам, хорошо?

– Хорошо.

Спорить с ними бесполезно. А ещё очень приятно это внимание. Наверное, путь к сердце женщины, у которой есть дети, лежит именно через малышей. Почему-то их забота обо мне не трогает так, как о Марке.

– Подожди, Юн, - голос у Сэма становится напряженным. Таким серьёзным, что я распахиваю глаза. Пытаюсь понять, что произошло. – У Марка день рожденье через неделю?

– Да?

Едва не заикаюсь, потому что голова не работает. И не понимаю, зачем мужчина переспрашивает. А когда сквозь сонливость и усталость пробивается разумная мысль, уже слишком поздно.

– Марку три и будет четыре, - Алекс тоже понимает. Слишком хорошо у них с памятью и математикой. – А мы не виделись четыре с половиной года. Ты забеременела от бывшего?

Вот мой звёздный час. Солгать и забыть навсегда об этой теме. Но это нечестно и неправильно. Слишком подло, чтобы даже раздумывать.

– Нет, не от него.

– И ты забеременела на Новый год?

– Да. И я… Возможно… Кто-то из вас… Да.

– Какого хрена, Юн?!

– Спокойней, Юнна.

Рина даёт наставления перед очередной конференцией, пока я навожу макияж. Кисть в руке едва дрожит, пока набираю пудру. В этот раз всё совсем не так. Кризис-менеджер находится на другом конце мира, связываясь со мной по видео.

– Всё под контролем. Я так же буду следить за ходом событий, давать советы. Не нервничай, скандал понемногу начал утихать. Да, ещё погудит, но скоро сойдёт на нет и все забудут. Неприятно, но не смертельно. Главное, не давать новых поводов. И ради Бога, больше улыбайся.

Только сложно приклеить улыбку на лицо, когда внутри всё гудит. Ощущение, что землетрясение, начавшееся позавчера, до сих пор не утихло. Не могу собраться, каждый раз мыслями возвращаясь к тому, что произошло.

Они узнали. Мужчины узнали, что кто-то из них отец Марка. Это произошло совсем не так, как я хотела. Подбирала слова, искала объяснения, а получилось… Ужасно.

Сэм был зол, Алекс в бешенстве. И каждое их обвинение было справедливым и обоснованным. И я не могла ничего сказать в своё оправдания. Молча слушала, чувствуя, как в уголках глаз собирались слёзы.

Того, о чём я так переживала, не случилось. Никто не сказал, что ребёнок не нужен и отказывается от Марка. Уже хорошо. Плевать, что так ноет сердце после холодной улыбки Алекса и как Сэм хлопнул дверью, уходя.