бы хны.

— Сам-то отчего такой чистый? — спросил он подозрительно. — В обход болота прошел?

— Во-он там плотина бобровая есть, это они, мохнатые, воду тут подняли, ручеек запрудив. Мы по той плотине, как по мосту прошли, пока вы в грязи бултыхались. Я сразу, как пеньки погрызенные увидел, так и понял: надо плотину искать.

Яков вспомнил, что и сам видел вчера заостренные огрызки деревьев, напоминающие громадные очиненные карандаши, закопанные в землю. Но мысль о бобрах и их плотинах даже не мелькнула, не до того было.

Морпехи, измазанные не меньше Якова, поднимались,— поохивая, держась кто за бок, кто за спину. Им тоже не пошла впрок ночевка на земле в мокрой одежде.

— Двигайте вон туда, к тем вон высоким соснам. — Гонтарь показал рукой направление. — Под ними наши, кто уцелел. И первым делом в порядок себя приведите, там бочажинка есть с чистой водой, ребята покажут. Помойтесь, постирайтесь хотя бы так, без мыла.

— Немцы же рядом, — напомнил Яков. — Может, уйти сначала подальше?

Говорил и чувствовал: далеко ему не отшагать, сил не прибавилось. Да и комары проклятые пару стаканов крови точно выцедили.

— Нет немцев в лесу, — сказал Гонтарь, — я рано утречком проверил: все ушли.

Рано утречком? А сейчас тогда что, по его разумению? Солнце совсем недавно взошло и не успело подняться над деревьями... Видать, отправился Гонтарь на разведку вообще ни свет, ни заря.

Однако получалось, что зря они полезли в болото ночью, решив, что немцы из потрепанного у «Ильичевца» батальона будут мстить морпехам до конца. У того батальона, небось, свой приказ, своя боевая задача, отвлеклись от нее ненадолго — и двинулись дальше.

— Шагайте, — сказал Гонтарь. — А ты, Яш, задержись, дело есть к тебе.

Морпехи исчезли за деревьями, и лишь тогда Гонтарь продолжил:

— Я теперь, получается, ротным стал, Яш. Не думал, не гадал, но больше некому.

Яков, разумеется, уже заметил обновки Гонтаря — на поясе у старшины висела пистолетная кобура, а на плече планшетка — и пятна на ней напоминали плохо оттертую кровь. Наследство, доставшееся от Нестеренко вместе с ротой?

Гонтарь проследил направление его взгляда, подтвердил:

— Нет лейтенанта больше. Под первую же очередь угодил. Наповал, пуля в голову прилетела, вытаскивать даже не пробовали. В общем, ротный теперь я, но...

Он сделал паузу, продолжил чуть иным тоном.

— Надо выбираться, к своим выходить. А куда? Карта вот досталась от Нестеренки, компас тоже, да только не силен я в этих азимутах-хреназимутах... Пособишь?

Для Якова словно приоткрылось окошечко в совсем недавнюю, но такую далекую жизнь: сколько же раз он слышал от Игната это «Пособишь?», когда тот просил помочь разобраться с премудростями того или иного предмета.

— Азимут штука простая, это не портянки правильно намотать. Пособлю, конечно.

— Погодь, погодь... — остановил его Гонтарь, видя, как Яков потянулся к планшетке. — Хоть руки сначала сполосни, нам карта еще понадобится.

Яков посмотрел на свои руки, кивнул и спустился к ближайшему разводью с чистой водой.

* * *

К сожалению, с военной топографией их познакомили по принципу «галопом по европам», на военной кафедре КИИ делали основной упор на другие дисциплины. Состоялось одно занятие, или даже два, посвященных топографии, — но полтора года назад, и сообщенные тогда сведения основательно выветрились у Якова из головы. Он опасался, что не вспомнит значение многих топографических значков, и придется действовать по наитию, а цена ошибки будет высока...

Напрасные опасения. В планшетке покойного комроты карта обнаружилась единственная, и не топографическая — километровка «Северо-восток Эстонской ССР» Кроме упомянутой республики, частично угодили на карту акватории Чудского озера и Финского залива, а также прилегающие районы Ленинградской области.

Хоть и была карта отпечатана в типографии №3 «Военполиграфиздата НКО СССР», хоть и имела штамп «Секретно» — но отличалась от обычных географических карт лишь крупным масштабом, для гражданских нужд километровки не печатают и в магазине их не купишь.

Для военных такая карта-километровка хороша в больших штабах — рисовать на ней расположение корпусов и армий, да стрелки основных и вспомогательных ударов. На ротном уровне нужна карта топографическая, еще более крупномасштабная, — но Яков подозревал, что их на Гогланде попросту не было, и морпехам выдали, что нашлось.

Он объяснил этот нюанс Гонтарю, тот покивал с таким видом, что стало ясно: разницу между топографической и географической картой старшина понимает плохо.

Но, как говорится, за неимением гербовой пишут на простой...

Привязаться к местности удалось не без труда. «Их» болото Яков не отыскал среди многих других, или же было оно слишком небольшим, чтобы угодить на карту. Попробовал восстановить путь роты с самого начала, с высадки, — но оказалось, что оба не знают название поселка, к причалам которого прибыли сейнеры. Наконец на карте отыскался «Ильичевец», и дальше стало легче.

— Мы примерно здесь, — показал на карте Яков. — Вопрос в том, куда будем выходить? На запад, к Таллину? — палец прочертил направление возможного отхода. — Или на восток, к Ленинграду? — палец двинулся в обратном направлении.

Гонтарь задумчиво посмотрел на карту, поразмыслил и изрек:

— Не нравится мне к Ленинграду. Воды на пути много, а я плавать не умею.

И в самом деле, Эстония на востоке сужалась, образуя нечто вроде бутылочного горлышка, стиснутого между Финским заливом и Чудским озером. А в самом узком месте «горлышко» перекрыла еще одна водная преграда — река Нарва, текущая из озера в залив. Широкая река, судя по карте. И без карты широкая, видели ее, когда ехали на сборы поездом.

— Значит, в Таллин пойдем? — спросил Яков.

— В Таллин Нестеренко уже ходил... А нынче под сосной лежит, муравьи мозги кушают.

— У тебя получится. Ты удачливый.

Яков не льстил и не подбадривал, он и в самом деле так думал. И танк немецкий Игнат в Польше угнал, и «Юнкерс» подбил, впервые в бою,