— О-о-о, правда?

Оля смеётся и кладёт руки на мои бёдра. Этого достаточно, чтобы я почувствовал эрекцию. После родов Оля осталась такой же худенькой, как и была до, но бёдра чуть раздались, отчего её попка стала ещё вкуснее. Я придвигаюсь ближе, утыкаясь в Олю своим возбуждением.

Я боялся, что Оля заскучает в декрете, ведь раньше она не могла жить без путешествий и магазинов, но она одомашнилась. У нас не было няни, так что скучать ей было некогда. Оля даже потихоньку начала вести свой инстаграм, выкладывая совместные фото с сыном и обсуждая с другими мамочками тему материнства. Она говорила мне, что счастлива, и я ей верил, потому что чувствовал то же самое.

— Демид?

— М-м-м?

— Может, пора простить Аврору?

От упоминания о моей матери, моё "настроение" падает, поэтому я продолжаю просто методично водить расчёской по волосам Оли.

Я не видел мать с тех пор, как мы поссорились. Она не пришла на нашу с Олей свадьбу, демонстративно проигнорировав самое важное событие в нашей жизни на тот момент. Конечно, я был расстроен.

Потом я поздравил маму с днём рождения — тишина. Только когда я скинул ей фотографии грудного сына, мама начала переписку со мной. Но не было в ней ни капли раскаяния в том, что она наговорила нам с Олей в прошлом. Сообщения были сухими и немногословными.

— Оля, не лезь в это. Это моя мама, не твоя.

— Позволь пригласить её хотя бы на день рождения к Ванечке? Давай дадим ей шанс?

— Зачем тебе это?

Я отложил расчёску и развернул жену к себе. Чисто по-человечески, мне, конечно же, хотелось, чтобы мама виделась с нашим сыном, но инициатива должна была исходить от неё самой, а она, к сожалению, за год так и не появилась.

— Ты не думаешь, что твоя мама может умереть? И мы уже ничего не сможем сделать… Я бы хотела, чтобы моя мама и дядя Юра увидели, какой у нас чудесный сын, но это невозможно.

— Хорошо, Оля. Давай попробуем, — сдался я, сочтя её доводы убедительными. Они тронули меня до глубины души. Всё же есть в моей жене крупица мудрости.

— Я сама приглашу Аврору. Ладно?

— Ладно, — улыбнулся я. Потом почему-то вспомнил, что моя борода не нравится маме. — Как думаешь, может, мне сбрить бороду?

— Я уже привыкла к ней, — Оля погладила меня по небритым щекам. — Но это было бы интересно.

Перед праздником я побрился. Оле понравилось. Она сказала, что я выгляжу теперь, как пацан, но её дико возбуждает ямочка на моём подбородке. Меня это позабавило, но какое-то время я решил походить без бороды.

Как и обещала, Оля выслала приглашение на праздник моей матери, и та пообещала приехать.

Я так волновался, ожидая её приезда. Даже больше, чем Оля, которая носилась по дому, как угорелая, в сотый раз проверяя, не забыла ли она свечи на торт, и ровно ли висят шарики, которыми была забита гостиная.

И только Ванечка беззаботно носился, гоняя кота, падая на ровном месте, как и положено тем, кто только начал ходить.

Мама приехала вовремя. Служанка запустила её в дом и проводила в гостиную. Я настороженно смотрел на то, как мама здоровается с Олей. Она привезла столько пакетов, что я удивился, как у неё всё это поместилось в руках. Мама сильно сдала за два года. Прежде я не замечал такого количества морщинок на её лице, и устало опущенных плеч.

— Здравствуйте, Аврора, — тепло обняла её Ольга, и я позавидовал её терпению и доброте. — Мы очень рады, что вы приехали!

— Спасибо, что пригласили, — скромно проговорила мама, неуклюже протягивая букет Оле. — Поздравляю, дорогая!

Настала моя очередь обнять гостью. Я вздохнул, сбивая с себя волнение и пришибленную гордость. Раз уж мама перешагнула через своё эго, пора бы и мне это сделать по отношению к ней.

— Здравствуй, сынок! Ты побрился? — всплеснула она пакетами. — Это просто невероятно!

— Привет, мам! — Невероятным было то, что она оставила где-то за воротами своё высокомерие. Я чмокнул её в щёку и позвал Ванечку. Присел на корточки рядом с ним, когда он с интересом уставился на незнакомую тётю. — Иван, это твоя бабушка Аврора.

Мама тоже присела на корточки, жадно впившись глазами во внука. Я, наконец, освободил ее руки от пакетов, и она протянула их к Ванечке. Иногда украдкой я показывал ему фотографии мамы, поэтому он узнал ее ис лёгкостью шагнул в распахнутые объятия. Такой же доверчивый, как Ольга. Весь в мать! Мама расплакалась, прижимая внука к себе. Я перевёл взгляд на жену, которая тоже ревела в сторонке в три ручья, давясь рыданиями.

Блять, это было всё же трогательно, как ни крути!

Я не ревел только потому, что понимал, как вовремя я отлучил от нас с Олей свою мать и свою долбанную шизофрению.

— Пойду проверю курицу, — всхлипнула Оля и ушла на кухню, вытирая мокрое лицо ладонями.

— Ванечка, а давай посмотрим, что тебе бабушка привезла? — взяла себя в руки мама, увлекая притихшего мальца на диван.

Они зашуршали пакетами, и я понял, что это надолго.

— Я пойду Оле помогу, — нашёл я повод оставить их наедине.

— Иди, конечно… Сынок! — мама поймала меня за руку и сжала её. — Ты простишь меня?

— Да, мам.

— Спасибо!

— Не меня благодари. Олю.

Она коротко кивнула и отпустила мою руку, переключив всё своё внимание на младшего Барсова.

Олю я нашёл на кухне. Она стояла у окна, обняв себя за плечи. Я подошёл сзади и уткнулся лицом в её волосы. Она судорожно вздохнула и положила свои руки поверх моих.

— Ты тоже думаешь о том, что чудеса случаются? — тихо спросила она.

— Да не то слово, — усмехнулся я.

— Как насчёт ещё одного ребёнка?

— Ты серьёзно?

— Дочку хочу, — мечтательно произнесла Оля. — Мне не хватает кукол, единорогов и бантиков.

— Ну, если у нас