– Понятно, – сказал он, – что еврей хочет купить галеру за четверть ее реальной стоимости. На нее у тебя нет никаких документов, происхождение ее в качестве твоей собственности покрыто тайной. А точнее – как раз никакой тайны не представляет.

– Что же делать? – спросил у венецианца Степан. – Что делать, если я все-таки хочу продать галеру, хотя бы за половину настоящей цены?

Марко засмеялся, обнажив белые здоровые зубы – поразительную редкость для мужчины его возраста.

– Тогда тебе придется продать ее за треть цены, – ответил он, и они оба захохотали.

Торг с Иегудой Коэном продолжался довольно долго. Они вместе осматривали галеру, заглядывали во все ее закутки и оценивали каждый предмет на борту. Ясно было, что Иегуда прекрасно знаком с этим кораблем: без сомнения, ему не раз приходилось являться сюда, чтобы купить у пиратов награбленное ими в море добро…

Сейчас на галере оставалось множество ценных предметов, которые Феликс Азеведу – французский пират с португальской фамилией, оставил для своего удовольствия. Тут имелся китайский фарфор, итальянская серебряная посуда, турецкие ковры с рисунком-орнаментом: все эти вещи Степану не приходилось прежде видеть никогда.

– Тебе ведь не нужно все это? – поинтересовался Иегуда. – Зачем тебе фарфоровые чашечки, капитан? Для чего тебе серебряные кубки со сценами из греческой истории? Разве мужественному воину, вроде тебя, нужно все это?

Кончилось тем, что торг состоялся, и еврейский купец приобрел галеру со всем ее содержимым по сходной цене. Впрочем, цена эта была более чем достаточна для того, чтобы капитан Кольцо и его люди могли экипироваться сами и закупить все необходимое для долгого плавания в неспокойных водах Варяжского моря.

Степан по прежнему своему опыту знал, что люди, не занятые делом, стремительно распускаются. Далеко не все умеют держать себя в руках, найти себе занятие, контролировать себя. Большинство нуждаются в том, чтобы их контролировали другие. Поэтому капитан придумал для каждого из членов команды занятие. Чинили паруса, исправляли такелаж, чистили оружие. Под руководством Каска, когда-то ходившего на большой шхуне, тренировались в лазании по мачтам.

В город людей не пускали. Так решил Степан, и умудренный жизнью Марко Фоскарино с ним согласился.

– Половина людей с берега не вернется, – заявил он уверенно. – Так всегда бывает, это известно. Кого-то зарежут в пьяной драке где-нибудь в кабаке. Кто-то увлечется портовой девкой, и тогда его ищи-свищи. А кто-то будет так пьян, что не успеет и глазом моргнуть, как окажется похищенным прямо из центра города и проданным в новое рабство.

– А для тебя есть важное дело, – сказал Степан Федору. – Ты ведь иконописец? Значит, самое важное дело для всех нас сделаешь. Нужно закрасить на борту вот эту надпись, – он показал на сделанную Хагеном «Sten», – и написать прежнее название – «Святая Дева». А еще изобразишь на парусе, – он показал на верхнюю часть фок-мачты, – саму Пресвятую Деву. Здешние корабли все под парусами ходят, а у Русского царства флага своего нет. Но известно, что Святая Русь находится под особым покровительством Матери Божьей, Непорочной Марии Девы. Будет у нас вместо флага Ее икона на парусе. Под Ее иконой и будем сражаться.

Федору нужны были краски и кисти, так что за всем этим Степану пришлось отправиться в Сан-Мало. На сей раз он взял с собой Лаврентия.

Колдун почти все время теперь проводил возле раненого Василия. После визита врача боярскому сыну не стало легче. Жар то спадал, то начинался вновь. Лоб сотника горел, глаза блестели, но большую часть времени он проводил в забытьи. Измученный организм требовал покоя и отключался…

– Трав здесь нужных нет, – сокрушался Лаврентий. – Дома я сам умел находить в лесу, и когда мы с тобой на Русь пошли – с собой взял целый запас. А теперь все пропало, ничего нет.

Действительно, где станет Лаврентий искать целебные травы, даже если Степан отпустит его на берег? Куда идти, где искать? Здесь ведь и леса-то совсем другие, и травы иные растут.

Чаще всего для помощи раненому Лаврентий использовал свою изготовленную на корабле колдовскую шапку с самодельными бубенчиками из металлических пуговиц. Он надевал ее и, склонившись над Василием, долго-долго бормотал заклинания. В руке при этом Лаврентий сжимал осколок камня Алатырь.

– Камень не поможет нам вернуться на родину, – объяснял он Степану. – Потому что заклятие Хагена с его камнем слишком сильно, чтобы преодолеть его. Но помочь Василию выздороветь при помощи камня возможно.

К лежащему с раной Дмитрию Кордиосу Лаврентий отказался даже подходить. Один раз только приблизился и сразу же, даже не взглянув, отошел.

– Он умирает, – сказал колдун. – Смерть уже охватила его, пропитала каждую частицу тела. Помочь ему я не могу, а находиться рядом с умирающим для меня невыносимо.

– Но ты же много раз помогал больным и раненым, – возразил Степан. – Многие из них потом умерли.

– Когда я помогал им, – ответил колдун, – не было очевидно, что они умрут. Тогда еще я видел надежду, и значит, веяния смерти не было. А с Дмитрием дело кончено – он уже принадлежит другому миру.

Отправившись в Сан-Мало за красками, Степан с Лаврентием опоясались саблями, а на весла шлюпки посадили Лембита Хявисте, который должен был поджидать их в порту у причала. На Лембита выбор пал как на самого надежного – гигант, силач, он не вызывал ни у кого желания приставать к нему с лишними разговорами. Кроме того, Лембит бывал в Стокгольме, в Ревеле, и поэтому среди Степановых товарищей мог считаться наиболее опытным и не подверженным искушениям.

К этому времени новая одежда была уже куплена и прилажена по фигурам, так что подобно экипажу корабля Степан и Лаврентий стали похожи на европейских жителей и своим внешним видом не привлекали ничьего внимания.

Сначала Степану очень хотелось купить себе короткие штаны и белые чулки, а также туфли с пряжками. Наряд Марко Фоскарино произвел на него сильное впечатление. Показавшись сначала нелепым, он затем овладел воображением поморского капитана.

Но, присмотревшись к людям в Сан-Мало, Степан убедился в том, что здешние капитаны не носят такой наряд. Короткие штаны с чулками носили врачи, члены городского магистрата, богатые купцы. А здешние капитаны кораблей имели вид воинственный, почти солдатский: высокие ботфорты, грубый кожаный колет и черная шляпа с круглыми полями. Единственное разнообразие и щегольство в костюм вносили рубашки и штаны. Штаны должны были быть непременно полосатыми – таково требование моды, а рубашки могли быть шелковыми и очень дорогими, украшенными пышным жабо на воротнике. К этому богатому наряду полагался непременный плащ из тонкой шерсти, который можно было носить переброшенным через плечо либо на согнутой руке.

И непременная сабля. Без оружия здесь ходили только простолюдины, да и те прятали ножи за голенищем сапога. Общество здесь было четко разделено на волков и агнцев: на тех, кто повелевает, кто является хозяином жизни, и на тех бесправных, которые им служат. Первые имели оружие, вторые – нет.