До дома оставалось совсем недалеко. Каких-то еще метров триста-четыреста, а там за поворотом и его ненаглядный коттеджик приютился. Он повернул голову направо, пытаясь разглядеть знакомые очертания крыши из красной металлочерепицы, и… чуть не запнулся о лежащего на земле человека!

«Что такое!? Опять какой-то гегемон налакался и до дома не дошел? Хотя нет, вроде бы неплохо мужик и одет… Приличный костюм, рубашка, галстук и, прямо как у Пушкина, бакенбарды… По виду так вполне смахивает на интеллигентного человека. Смотри-ка, лежит себе спокойненько, будто спит. Вот так надрался, чудак… — Федор оглянулся по сторонам и пристальней пробежался глазами по лежащему на земле незнакомцу. — Ты смотри, и часики клевые на руке. Вроде бы даже золотые… — Он нагнулся и слабо потормошил незнакомца за плечо, но никакой реакции не последовало. Тогда он взял пьяного интеллигента за левое предплечье рядом с часами и сильней потряс его, но реакции, как и в первый раз, никакой не было. И тут он воровато глянул вокруг себя и быстренько снял с лежащего дорогие часы и положил их в правый карман своего пиджака. Затем, воодушевленный легкой добычей, он еще раз огляделся по сторонам и, убедившись, что ни единой живой души рядом нет, залез незнакомцу в левый внутренний карман пиджака, вытащил оттуда пухлое портмоне и, открыв его, даже присвистнул — оно было битком набито американскими долларами. — Ну вот, только подумал, а денежки так сами в руки и плывут. Вот так удача! Ну, и как же их не взять!? Если я не возьму, так какой-нибудь другой осел прикарманит. — Федька быстро сунул портмоне в свой пиджак, тут же полез во второй внутренний карман к незнакомцу и выгреб оттуда целых две тугих пачки зеленых долларов, перевязанных цветными резинками. — Вот это да! Вот так подфартило! Иностранец какой, что ли? — подумал он, моментально вспотев. — Весь прямо так и напичкан твердой валютой».

Рассовав наспех и эти пачки по одежде, Федька уже без всякого стеснения полез в правый прорезной карман к незнакомцу, но тот вдруг… открыл глаза, схватил Федьку за руку и почему-то тихо и спокойно сказал на приличном русском языке с небольшим иностранным акцентом:

— Караул! Граждане, грабят, помогите!

Федька, испугавшись, тут же сильно потянул руку на себя, пытаясь высвободить ее, но безуспешно, а затем дернул ее, что было силы, но, как оказалось, тоже совершенно напрасно. Незнакомец впился в его руку, как железными клещами.

— Караул, помогите, грабят, милиция! — уже чуть погромче проговорил лежащий на земле.

Федька понял, что дело плохо.

— Да ты чего орешь-то, кто тебя грабит? Ты что, с ума сошел, что ли? — сильно побелел он лицом, при этом все так же пытаясь упрямо высвободить руку. — Да я, братан, сам только хотел… это самое… милицию позвать и все… ну вот это им и передать. Большие денежки все же… Да мало ли сейчас тут всяких вокруг шляется… Так что ты должен меня понять… Да ты что, да что б я кого-нибудь в жизни обидел! Ну ты даешь… Да отпусти руку-то, ты чего, в самом деле… Раз ты сам очухался, я тебе щас все-все и верну… А мне это ни к чему… Да я серьезно, поверь, братан, ну ты чего? Да я ж тебе помочь хотел, и ты зря в бутылку лезешь…

— Ну ладно, — сказал незнакомец, отпуская Федькину руку и тут же ловко вставая на ноги, — раз не хотел, значит, не хотел. Видимо, я ошибся. Давай, возвращай, я согласен, — выжидающе глянул он масляными темными глазками прямо в лицо Слащеву.

— Да я тебе серьезно, земляк, — вытирая с лица пот, засуетился Федька, — конечно, без всякого злого умысла, поверь, — постучал он себя в грудь. И с этими словами он вернул неизвестному все, что сумел вынуть у него из карманов, отметив при этом, что незнакомец вроде бы выглядел совсем и непьяным. Язык у него не запинался, и он крепко и уверенно держался на ногах.

У Федьки от этого наблюдения все внутри прямо так и похолодело, а по спине и затылку пробежался неприятный и сильный мороз. «Кто же это такой? Значит, он просто притворялся пьяным, а на самом деле… Но почему? А сила-то у него какая в ручищах, прямо как у отца! Вот так вляпался я!»

Слащеву хотелось броситься бегом, чтобы как можно быстрее избавиться от столь неприятных душевных волнений.

— Ну так я пойду? — спросил он с содроганием заискивающим тоном. — Извини, землячок, что уж так получилось, но я, честно, совсем не хотел. — Он повернулся, тут же увидел небольшого черного пуделя, который сидел прямо в двух шагах перед ним, и отчетливо услышал голос неизвестного:

— А Бережковского Василия Семеновича, того самого учителя истории из тридцать второй школы, ты тоже обманывать не хотел?

У Федьки дрогнули ноги, а внутри от необъяснимого ужаса так все и похолодело. Он медленно повернулся к неизвестному и, сделав над собой неимоверное усилие, совершенно чужим голосом проговорил:

— Какого там еще Василия Семеновича? Что за ерунда?! Не знаю я никакого Василия Семеновича…

Неизвестный вдруг улыбнулся и весело проговорил:

— Ну и память же у вас, Федор Андреевич. В таком цветущем возрасте с такой неважнецкой памятью разве можно серьезными делами заниматься? — Он задрал голову вверх, внимательно рассматривая небо, а потом, как бы между прочим, проговорил: — Гроза собирается, очень сильная гроза, а громоотвод, или точнее молниеотвод, в своем новом жилище вы позабыли поставить. Сэкономили на нем… по глупости, конечно. Как бы чего не вышло… невзначай в такую погоду. А то сгорит ваш красивый домик дотла, только его и видели… вместе с новенькой машиной. И два с половиной миллиона как коту под хвост, — покачал головой он, как бы жалея. — Очень жаль будет стольких трудов, — вздохнул он сокрушенно. — Да, придется опять на старую квартирку перебираться…

И Федька тут же заметил, как сильно потемнело все вокруг, и вот уже небо прорезала первая яркая молния где-то совсем рядом с его домом, а за ней жутко громыхнуло прямо над головой, отчего его ноги подкосились сами по себе, и он плюхнулся на землю прямо там, где и стоял.

«Что же это такое? Кто же этот человек? Похоже, что он знает все про меня. Все, все, все…» — тревожно и панически промелькнуло у него в голове.

А упрямый незнакомец и не думал униматься:

— Так, Федор Андреевич, скажите, вы не припомнили случайно, про кого я вам только что говорил?

Федька понял, что отпираться бесполезно, и еле слышно буркнул себе под нос:

— Ну, вроде бы вспомнил… И что дальше?..

— Ну, вот и славно, Федор Андреевич, — явно обрадовался незнакомец, — я не сомневался в вашей цепкой памяти ни на секунду. А дальше… а дальше, как вы понимаете, надо будет исправить эту неприятную ошибочку и вернуть незаслуженно пострадавшему человеку все то, что вы у него обманным путем отняли. Он как раз сегодня снова вернулся в родные места. Да, и, как само собой разумеющееся, не забудьте за два потерянных года с процентами вернуть… По двадцать пять процентов, и ни единым меньше. Это будет вполне справедливым за понесенные убытки и унижения.

И тут же небо снова разрезала яркая молнии змея, а за ней страшно заворочался гром.