Почему-то сейчас я верила себе, своим ощущениям и догадкам, а не тому, что «ничего не происходит». Еще как происходит! И от этого мне было неуютно. Если бы не работа в универе, я бы точно не пошла туда сегодня. Голова занята вообще не документами, планами, семинаром и учебой, а там еще придется объясняться с Антоном и Ниной.

Черт! Почему я вообще должна им что-то объяснять?! Есть же единственно-честное и веское «не хочу», зачем я буду в угоду их душевному равновесию навешивать на себя чувство вины и становиться жертвой их хотелок?! И не обязана я ничем Нине, можно подумать она меня на работу взяла! И Антон… Я ему ничего не обещала, он вообще не прошел проверочный период! Этому придурку еще мало досталось! И черт с ним!

Правда, решимости и боевого настроя мне хватило совсем ненадолго. Все-таки не умею я говорить «нет», а увидев сокурсников, сразу залилась краской. Ну что я за дура такая?!

И где теперь Виталя, который обещал ни на шаг от меня не отходить?! 

Мысли о нем били в виски молотками. Я тщательно гнала от себя страх, но какое-то смутное ощущение опасности, потери, предчувствие каких-то грядущих сложностей и запутанности никак не отпускало. Да что там не отпускало?! Меня как в кокон пеленало вполне осязаемым чувством, что мы с Громом крепко связаны, что нам никуда друг от друга не деться, что мы нужны друг другу, но я совершенно не могла себе объяснить этой… уверенности.

— А-а, Хорошилова! — громко и саркастически прозвучало вместо приветствия, явно привлекая внимание всей группы ко мне.

Антон. Что с него взять…

Я мельком взглянула на преподавателя, сидевшего за своим столом на кафедре, и перебиравшем свои какие-то бумаги. Удивительно, но я невольно ждала помощи от этого строгого профессора, который возлагал на меня большие надежды. Но он даже ухом не повел.

— Ты теперь просто суперпопулярна! Автограф дашь? — с наглой неприятной ухмылкой зло иронизировал сокурсник.

Я заметила, что он старался не делать лишних движений. Похоже, Павел ударом ноги повредил ему ребра. А мне сейчас хотелось доломать пока еще целые.

— Как идиот, ты просто безупречен, — недовольно фыркнула и пошла на свое место к окну.

— О нет, Джульетта, распишись на моем сердце… кровью! — приложив правую руку к груди и отведя левую на манер поэта, пытался слагать рифму, следуя за мной по пятам.

Группа с интересом наблюдала, о чем-то шушукались девчонки, парни оценивающе скользили по моему телу взглядами. Меня будто без трусов на арену цирка выставили — такое было мерзкое и липкое их внимание. И я не понимала, с чего бы этого придурка все слушали, когда его в всерьез-то никто особо не принимал никогда. А тут соловьем завелся.

Повернулась, чтобы ответить, и чуть не врезалась лицом в его раскаченное тело. Я не хотела, само так получилось, но я оттолкнула его ударом… в ребра.

Он взвыл и согнулся, отступил от меня и процедил зло:

— С-су-ука-а…

— Вот истинная цена твоим ухаживаниям, лирик с матерным уклоном, — ответила я и села.

Одногруппницы хихикнули, парни отреагировали по-разному. И даже препод оторвался от своих бумаг, взглянул на меня поверх очков, кажется, лукаво и одобрительно, и снова навесил на лицо невозмутимый фасад педагога. Меня это приободрило, я не хотела становиться с легкой руки Антона объектом для буллинга, и потому громко хлопнула по столу ладошкой, повернулась к группе и громко сказала:

— В общем, так. Если есть что сказать — милости прошу сейчас, чтобы сразу получить зеркальный ответ. Не надо мне смотреть в спину и что-то там обсуждать. Не знаю, что Антон вам тут наплел…

— Да ладно, Марин, ты в соцсеть зайди. Инста, Тик Ток, ВКонтакте, да универский чат гудит! Сама посмотри, — ответил самый адекватный из всех в потоке — Степан Сладов. — Ты правда звезда теперь, даже задница Верховой не набрала такого количества лайков и репостов, как ты.

Задница Верховой? Он о чем?

Парень спустился ко мне, сел рядом и бедром слегка толкнул меня подвинуться на лавке, провел пальцем по сенсору своего большущего айфона и открыл мне ленту соцсети.

Мама дорогая!.. Я открыла рот и вытаращила глаза, забирая у парня телефон и листая посты на стене. Да столько рекламных объявлений на ней не было, сколько моих фото! А комментарии…

О. Боже. Мой…

«Красотка! Я бы ее трахнул».

«А кто-нибудь в курсе, как ее зовут?»

«Ничего особенного, девчонка как девчонка. Видела я, как ее пацан за руку тащил из клуба, не понимаю, что нашли в ней?»

«Я бы с ней зажёг!»

«Ты супер, детка!»

«А вот ее  страничка!»

Я ткнула на ссылку и чуть не стекла на пол — у меня вчера вечером было от силы двадцать человек в друзьях, теперь же всю стену завалили мемами с моим фото, предлагали дружбу сотни парней, а личные сообщения я буду разбирать месяц. И вся моя стена испорчена похабными предложениями и травлей завистливых девушек.

— О не-е-ет… — простонала, роняя красное лицо в ладошки. Хотелось зареветь и забиться в угол.

— Да, Марин, да, — хмыкнул Стёпа и встал, чтобы уйти на свое место.

— Ну, если вы закончили все выяснять, можно я приступлю к лекции? — с ироничной улыбкой спросил профессор, хлопнув в ладоши. — Марина, мне тоже нужен будет ваш автограф… — Договорить ему не дали — группа взорвалась смехом, но, слава богу, он не был злым. Да и сам проф засмеялся и поднял ладонь, призывая к порядку, — но всего лишь на документах. Итак…

* * *

— Виталя… — гладила меня по лицу Алина нервно, ее всю мелко трясло, а глаза горели лихорадочным болезненным огнем. — Виталя, уведи меня отсюда! Пожалуйста! — она схватила меня за лицо ладошками и покрывала его быстрыми поцелуями.

— Кто ж тебя держит? — я удивился — даже вип-комната не заперта, девушка и сама никуда не рвалась, лежала спокойно, когда я пришел.

Встал, натянул штаны и сел рядом с ней. Алина скрутилась в комок и положила голову мне на колени.

— Меня охранники не выпускают из клуба, им Ден запретил. Пожалуйста, спрячь меня! Он забрал всю мою одежду и туфли. И сотовый. Виталя, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — умоляла отчаянно, крупные слезы потекли по ее лицу. — Я что захочешь для тебя сделаю! Только забери меня отсюда! Олег — страшный человек! Я его боюсь! — она расплакалась навзрыд.

— Хорошо, Алина. Но при одном условии — ты мне сейчас все расскажешь. Особенно — что ему известно про Игрока… А ты… ты ведь тоже о нем знаешь, так? — стрельнула догадка, я достал сотовый, посмотрел на время… и включил диктофон.

Девушка замотала головой:

— Только Олег знает, кто такой Игрок. Я ни разу его не видела, но Игру придумал он. Охоту на людей. Она оба сумасшедшие, и Ден с ними… садист!

Она закрыла лицо руками и заревела в голос — у нее началась истерика. Алина кричала, рассказывая зло и с надрывом, как сводный брат со любовником и дружком — два извращенца-бисексуала — изнасиловали ее. Как мажор, едва появился в их с отцом доме, подсадил ее на наркоту и соблазнил, а потом шантажировал этим, забирал карманные деньги и творил многие преступные вещи. Как он ввел в их круг Виталю и заставил Алину трахаться с ним, чтобы собрать компромат и предложить ему сыграть в казино «только для своих», которое находится на минус втором ярусе в этом клубе. Виталий совершенно точно проиграл бы — игра не была бы честной, и Олегу не пришлось бы платить Витале «бешеные бабки» — цитировала девушка, пальцами показывая кавычки. А утром, когда уходил в универ, сводный похвалился, что именно сегодня у него будет убойный компромат на Виталю, и он уже не отвертится от Большой Игры — и это страшнее казино