– Отправляй нас отсюда, – Митрохин озирался с диким видом, вжав голову в плечи, – хоть в Киевскую Русь, хоть на цивилизованный Восток, хоть на острова Кука. Мне уже все равно. Киевская Русь лично мне подошла бы. Я бы там развернулся.

– Постоянные войны, междоусобицы Киевской Руси привели к появлению феодальной раздробленности, – тоном лектора заметила Медея. – К чужеземцам мелкие феодалы всегда относились настороженно, предполагая в каждом шпиона. Боюсь, что там ни мне, ни вам хорошо не будет. Что касается цивилизованного Востока, как вы его охарактеризовали, то он был, конечно, прекрасным местом в представлении путешественников того времени. Но это только потому, что сами они были дикарями. И ко всему прочему представителями правящей элиты. Ну а острова Кука – это вообще глупость. Населены туземцами. Если нас и не съедят сразу, то все равно там нас ожидает жалкое существование в соседстве с дикими племенами людоедов.

Выстрелы загрохотали ближе, чей-то дикий вопль разнесся по округе.

– Слушай, ты, зануда, – Митрохин погрозил Медее кулаком, – если будет нужно, в Киевской Руси я сам стану удельным князем. На востоке выдам себя за посланника великого славянского царя.

А что касается островов Кука, то я всегда мечтал туда в отпуск съездить, чтобы экзотикой насладиться. Да вот не случилось. Так что применяй свое заклинание, не думай.

– А вы упрямый, – констатировала девушка, с интересом разглядывая Ивана Васильевича, – потому, наверное, хорошую карьеру и сделали.

– Нет, – с нажимом сказал Митрохин, – хорошую карьеру я сделал только потому, что мне всегда везло.

Еще одна пуля с визгом отскочила от перил в нескольких шагах от них…

– Но я, – заговорил Митрохин нервным тенорком, – карьеру предпочитаю делать в спокойной обстановке. Ясно тебе, курица?!

– Расстрелять! – донеслось с другой стороны реки, грянул залп.

– Помогите, братцы! – крикнул кто-то из ближайшего проулка. Пришельцы из другого времени обернулись и увидели израненного солдата, который полз к ним, протянув скрюченную пятерню. – Братцы, помогите, а не то конец мне. Преследуют меня. В ногу попали. – Раненый захрипел натужно, как один из постоянных клиентов банка во время посещения офисного туалета. Ивана Васильевича эта его манера каждый раз заходить в сортир и натужно там кряхтеть раздражала до невозможности.

– Не братцы мы тебе, – заключил он, глядя на раненого с брезгливостью, – мы вообще не отсюда. Мы – сон. И скоро мы исчезнем. А я, между прочим, – он ткнул себя в грудь, – вообще буржуй недобитый.

– Что вы такое говорите, – Медея дернула его за рукав, – вы что, солдат не видите?

– А? Что? – Иван Васильевич обернулся и увидел группу марширующих мимо солдат. Все лица после его громкого заявления оказались обращены в их сторону. – Ну вот, говорил же я тебе, что в этом времени нам не место, – с несчастным видом промычал Митрохин.

– Стой, – скомандовал один из солдат, с красной лентой на рукаве. – Это шо тут такое происходит?

Выползший из переулка бедолага затих, обгоревшую шинель на всякий случай накинул на голову. И попытался прикинуться мертвым. Солдат поглядел на него, перевел взгляд на Митрохина, глаза его обратились в узкие щелки.

– Это не я! – вырвалось у Ивана Васильевича. – В него кто-то другой стрельнул. Да у меня и оружия нет. Вот. – Митрохин продемонстрировал пустые ладони.

– Кто такой?! – поинтересовался солдат тихим голосом и скинул с плеча винтовку.

Митрохин понял, что сморозил глупость, называя себя буржуем недобитым, оглянулся на колдунью, но от той поддержки ждать не приходилось.

Она застыла с открытым ртом, обозревая суровых мужчин, которые все, как один, глядели на них и, судя по всему, при малейшей оплошности с их стороны, стали бы стрелять.

В переулке тем временем послышались крики.

Выстрел. Солдат с красной повязкой обернулся.

Митрохин тоже заинтересовался происходящим.

Вытянул шею. К реке стремительно приближалась разношерстная толпа. Человек тридцать. Все вооружены пистолетами и винтовками. Верховодил толпой высокий человек с бородкой клинышком.

Его худое лицо отражало свирепую решительность.

– Вы кто такие? – заорал человек с красной повязкой. Предводитель толпы в ответ поднял револьвер и несколько раз выстрелил. Пуля попала в одного из солдат, и он упал. Остальные немедленно открыли ответный огонь.

Во всеобщем грохоте и хаосе было слышно, как кричит раненый, над головой которого свистели пули.

– Сумасшедший дом, – пробормотал Митрохин, уползая по-пластунски подальше от места схватки. – Свои же в своих стреляют… Они же вместе должны быть или нет?

– Назад! – закричала Медея.

Иван Васильевич поднял голову и увидел, что со стороны моста к ним бегут могучей поступью целых три балансировщика. Одеты они были во все те же джинсовые куртки – то ли не было времени переодеться в соответствии с духом эпохи, то ли в их ведомстве что-то перепутали, сочтя, что двадцатый век от двадцать первого никак не отличается.

Митрохин затравленно обернулся. Перестрелка продолжалась. Правда, сдвинулась в сторону проулка. Солдаты теснили разношерстную толпу. Их предводитель орал как безумный: "Ни шагу назад!

Они нам ответят за наших братьев, скоты!" Медлить больше было нельзя. Иван Васильевич вскочил и со всех ног припустил прочь по набережной.

Медея уже бежала впереди, время от времени оглядываясь через плечо.

К счастью для беглецов, солдаты заметили балансировщиков. Лицо одного из стрелков вытянулось от изумления. Он резко развернулся, собираясь выстрелить по странным незнакомцам, но один из них метнул прозрачный шар, и бедняга, вскрикнув, уронил винтовку и повалился на своих товарищей. Заметив, что атакованы с двух сторон, солдаты перевели огонь на балансировщиков. Тем пришлось замедлить бег, выставить щиты и медленно перемещаться.

– Давай… уберемся… отсюда! – проорал Митрохин.

– Сейчас, – ответила Медея, обернулась и ткнула сведенными ладонями ему в лицо.

У Ивана Васильевича закружилось в голове. Он ощутил, что отрывается от земли. Потом перевел взгляд вниз и увидел, как прыгает балансировщик.

В белом лице его не было ни кровинки. Оттолкнулся от мостовой и взвился в воздух, протянув к нему две массивные пятерни. Промахнулся всего на несколько сантиметров. Митрохина подхватил могучий воздушный поток и по спирали понес вверх, так что дух захватило. Его дикий вопль унесся вместе с ним в серые дождливые небеса.

Кратковременный полет оборвался внезапно.

Митрохин оказался посреди обширного парка, на куче прелой листвы и замахал руками, стараясь сохранить равновесие. Упал, ткнулся локтями в сырость и пополз, разгребая листву и проклиная колдунью.