Изабелла взяла телефон с ночного столика. Визитная карточка Джонни торчала из ее телефонной книжки. Она вынула карточку и взглянула на нее при тусклом свете ночника. Затем сняла телефонную трубку и набрала написанный от руки номер.

С минуту не было сигнала, и вдруг она его услышала — отчетливый, пронзительный звонок, донесшийся из-за дверей ее спальни.

Изабеллу буквально парализовало — она так и осталась лежать с телефонной трубкой в руке. Поскольку в спальне царил полумрак, все было в тени: шкафы, шторы, туалетный столик. Когда она вновь обрела способность двигаться, то не ринулась к выключателю, как того можно было ожидать. Она не то спрыгнула, не то скатилась с кровати, телефон упал на пол у нее за спиной, и она в два прыжка добралась до двери. Затем, цепляясь за деревянные перила, сбежала по лестнице. Она могла бы упасть, но удержалась на ногах. Не поскользнулась она и когда неслась к двери, отделявшей внутренний холл от внешнего. Дверь подалась, и Изабелла резко ее захлопнула. От резкого толчка разбился украшавший дверь витраж. При звуке бьющегося стекла Изабелла невольно вскрикнула, и на руку ей легла чья-то рука.

— Изабелла?

Она резко обернулась. В кухне был включен свет, и он пробивался в холл. При этих слабых отблесках она разглядела, что рядом с ней стоит Джонни Сэндерсон.

— Изабелла, я вас напугал? Простите, ради бога, мне ужасно неловко.

— Что вы здесь делаете? — Ее голос прозвучал хрипло, и ей пришлось откашляться.

— Успокойтесь, — сказал Джонни. — Мне правда жаль, если я вас испугал. Я пришел с вами повидаться и увидел, что дверь открыта. Я немного забеспокоился, так как в доме было темно. Поэтому я зашел и проверил, все ли в порядке. А потом вышел в сад — просто чтобы оглядеться. Я подумал, что, возможно, кто-то проник к вам на участок.

Изабелла лихорадочно соображала. Возможно, то, что сказал Джонни, правда. Когда человек видит, что в доме открыта дверь и нет никаких признаков жизни, вполне возможно, что он зайдет в дом, чтобы убедиться, все ли в порядке. Но что же делал наверху его мобильный телефон?

— Ваш телефон, — сказала Изабелла, подойдя к выключателю, чтобы включить свет. — Я набрала ваш номер, и он зазвонил.

Джонни взглянул на нее в недоумении.

— Но он у меня в кармане. Посмотрите. — Он полез в карман куртки и остановился. — Или, по крайней мере, был там.

Изабелла перевела дух.

— Наверное, вы его обронили.

— По-видимому, — согласился Джонни. — Наверное, он вас ужасно напугал, — сказал он с улыбкой.

— Да, напугал.

— Ну конечно. Я еще раз приношу свои извинения.

Изабелла отняла свою руку у Джонни. Она посмотрела на осколки, валявшиеся на полу. Витраж изображал гавань в Керкабрайте, и теперь от рыбачьей лодки остались лишь крошечные разноцветные стеклышки. И в этот момент, когда она смотрела на пол, ей в голову пришла мысль, от которой все представилось в ином свете: «Минти права». Им следовало заниматься не Минти, а Джонни. Из-за совпадения они пришли как раз к тому человеку, который стоял за всем, что обнаружил Марк.

Это было внезапное озарение, и Изабелла полностью прозрела, стоя у себя в холле напротив Джонни Сэндерсона. Добро оказалось злом, свет — тьмой. Все было просто. Дорога, по которой она следовала, никуда не вела — она внезапно упиралась в стену, и на указателе сияла надпись: «Тупик». А человек, лишившись своих иллюзий, может либо не признать новую реальность, либо круто изменить свою точку зрения. Пусть Минти амбициозна, настырна, коварна и неразборчива в связях (и все в одной элегантной упаковке), но она не сталкивает молодых людей с балкона. Пусть Джонни Сэндерсон интеллигентный, симпатичный представитель эдинбургского истеблишмента, но он алчный, а деньги могут соблазнить кого угодно. И когда ему грозило разоблачение, он так легко мог поддаться искушению и устранить того, от кого исходила угроза.

Изабелла взглянула на Джонни:

— Почему вы пришли со мной повидаться?

— Я хотел кое о чем поговорить.

— И о чем же?

Джонни улыбнулся:

— Я не думаю, что нам следует беседовать сейчас. После этого… после этого переполоха.

Изабелла удивленно взглянула на него, пораженная столь наглым замечанием.

— Переполоха, который устроили вы, — заметила она.

Джонни вздохнул, как бы пасуя перед логикой собеседницы.

— Я просто намеревался поговорить о деле, которое мы обсуждали на днях. Вот и все.

Изабелла молчала, и Джонни продолжил:

— Но мы это сделаем как-нибудь в другой раз. Простите, что напугал вас. — Он повернулся и бросил взгляд на лестницу. — Вы не возражаете, если я заберу свой телефон? Вы говорите, что он наверху, у вас в спальне? Вы не возражаете?

После ухода Джонни Изабелла отправилась на кухню за мусорным ведром и шваброй. Она осторожно собрала крупные осколки и завернула их в газету, а маленькие смела на совок и выбросила в ведро. Потом она присела возле телефона на кухне и набрала номер Джейми.

Джейми ответил не сразу, и Изабелла поняла, что разбудила его.

— Простите меня, ради бога, — сказала она. — Мне нужно с вами поговорить.

У Джейми был сиплый со сна голос.

— Я к вашим услугам.

— Вы не могли бы приехать ко мне домой? Прямо сейчас?

— Прямо сейчас?

— Да. Я все объясню, когда вы приедете. Пожалуйста. И вы бы не остались сегодня на ночь? Только сегодня?

Теперь Джейми окончательно проснулся.

— Хорошо. Буду через полчаса.

Изабелла услышала, как подъехало такси, и вышла к парадному входу встретить Джейми. На нем была зеленая ветровка, в руках — маленькая черная сумка с необходимыми вещами.

— Вы просто ангел. В самом деле ангел.

Он покачал головой.

— Не знаю, о чем вы. Но ведь на то и друзья.

Изабелла провела его на кухню, где был уже готов чай. Она усадила Джейми и налила ему чашку.

— Вы просто не поверите, — начала она. — Сегодняшний вечер на редкость богат событиями…

Она рассказала о случившемся, и глаза у Джейми округлились. Но она видела, что он ни на минуту не усомнился в ее рассказе.

— Но вы не должны ему верить. Нельзя вот так заходить в чужой дом просто потому, что там открыта дверь… если она была открыта.

— В чем я сомневаюсь, — сказала Изабелла.

— Так какого же черта он тут делал? Что у него было на уме? Убить вас?

Изабелла пожала плечами.

— Подозреваю, что его интересовали мои намерения. Если он тот, кем нам следовало все это время заниматься, то его могло беспокоить, нет ли у меня доказательств. Какие-то документы, связывающие его с этими неприглядными сделками с использованием конфиденциальной информации.