— Мы пока не знаем, господин. Лисантер занимается анализом. Темпатка здесь ни при чем — она спала, когда это случилось.

Эсабиан помолчал. Барродах, не видя, что он делает, слышал, как свистит шелковый шнур в его руках.

— Докладывай, — произнес наконец Властелин-Мститель.

— Как вы и предполагали, мой господин, растущее сопротивление на панархистских планетах и в Высоких Жилищах препятствует более мелким домам объединиться против вас. Однако имеются признаки брожения на Должаре, где отвлекающих факторов нет.

Барродах поколебался и, не слыша комментариев Эсабиана, привел столько подробностей, сколько счел безопасным. Приходилось балансировать на канате между слишком малым их количеством, могущим вызвать подозрение в скрытности, и слишком большим, могущим породить нетерпение.

В этом случае, однако, он ничего не собирался скрывать.

— Полный рапорт передан на ваш пульт. — В этом рапорте, над которым Барродах и его подчиненные работали долго, махинации должарских домов и кланов излагались во всех подробностях — он надеялся, что это займет Эсабиана. Скучающий, он опасен: Барродах ужаснулся числу компьютерных запросов Эсабиана, раскрытых червяком Ферразина.

— Их амбиции мне известны без всякого рапорта. — Бори расслышал оттенок гнева в голосе Аватара. — Они целуют сапог, который пригибает их головы вниз, но их клыки ищут незащищенное тело. — Последовало долгое молчание, и Эсабиан внезапно бросил, заставив Барродаха подскочить на месте: — Все они глупцы. Огни моего мщения будут гореть вечно...

«Окхаш эммер ти очча-ми» — жесткие согласные древнего изречения отражали глубокую связь, существующую в Должарском языке между местью и огнем, и перекликались с именем вулканической вотчины Эсабиана, чье изображение висело перед ним: Джар Д'очча, Королевство Мести.

У Барродаха дрогнули нервы, когда картина, внезапно изменившись, показала негаснущий огонь бинария черной дыры, снабжающего энергией Пожиратель Солнц. Яркий свет огромной спирали материи, подвергающейся уничтожению более ужасному и бесповоротному, чем подвластно человеческой мести, делал сильную фигуру Эсабиана темной — он был как черная космическая дыра, принявшая форму человека.

Кто запрограммировал для него эту картину?

— Что может противопоставить Должар этим огням, над которыми я буду господствовать? — Глагол, употребленный в безусловно-будущем времени, увеличил беспокойство Барродаха. Хорошо бы Лисантер не утратил своей недавно проявившейся склонности к сотрудничеству — Аватар в таком настроении не потерпит никаких препон на пути к желаемой цели. Барродах боялся лишиться своих дополнительных стазисных заслонок и компьютерных мощностей.

Эсабиан повернулся и сел в большое кресло, стоящее спиной к голо.

— Значит, Джар Эпоим полагает, что пришло время утвердить свои позиции? — произнес он, окруженный ореолом звездного катаклизма. Дираж'у ритмично извивался в его сильных пальцах. — Неужто они так скоро позабыли мой урок?

Барродах сомневался в этом. Ни один должарианец не оспаривал необходимости отомстить за поражение при Ахеронте двадцать стандартных лет назад. Но Саммонил Эпоим, отец нынешнего главы клана, оспорил то, достоин ли Джеррод Эсабиан возглавить палиах после упомянутого поражения. Их спор разрешился тем, что Эсабиан приказал приковать Эпоима к корпусу собственного челнока.

«Разве я не Властелин-Мститель?» — осведомился Аватар, напомнив всем название владений своего клана, и проследил за тем, как его соперник испустил дух в открытом космосе. Мумифицированное вакуумом тело Эпоима до сих пор кружило над планетой.

Бори промолчал, и его господин вскоре опустил дираж'у на колени, ослабив пальцы.

— Хватит об этом. Что слышно на Артелионе?

Барродах напрягся. Приходилось сознаться, что Джессериан с Ферразином боятся правды не меньше, чем он, и это обостряло ощущение балансировки на лезвии ножа. Перевозка обстановки библиотеки Панарха на Пожиратель Солнц ничуть не уменьшила собственнического отношения Эсабиана к дворцу его побежденного врага. Аватар приказал даже реставрировать Зал Слоновой Кости, разрушенный при неудавшемся покушении на Брендона нур-Аркада, дабы все было в полном порядке к его триумфальному возвращению после истребления всех врагов силой пробужденного Пожирателя Солнц.

— Реконструкция Зала Слоновой Кости продвигается успешно, — доложил Барродах. — После завершения предварительного этапа и уборки наиболее опасного мусора смертность рабов от радиации резко снизилась, и темп работ ускорился.

На самом деле работы шли еще медленнее прежнего, но с этим ничего нельзя было поделать. Поначалу рабов, в основном бывший флотский персонал, чьи данные вырвали из компьютера на Лао Цзы, вынуждали расчищать зал в самых хлипких противорадиационных костюмах — полная экипировка недопустимо замедляла темп, и выгоднее было заменять выбывающих рабов новыми.

Но потом начались «несчастные случаи»: за каждого умершего рабочего погибал или подвергался увечью серый солдат. Причину этого понять было невозможно, и репрессии ни к чему не привели. Подпольщики несли ответственность разве что за малую долю этих происшествий — в основном это была работа дворцового компьютера, умело использовавшего должарские суеверия.

Если бы не порции полезной информации, которые компьютер время от времени выдавал Ферразину, Барродах приказал бы его уничтожить. Уж очень хорошо эта информация помогала занимать Аватара.

Однако серые на Артелионе испытывали ужас перед центром Большого Дворца, где чаще всего показывался призрак. А рабы трудились в меру своих сил, в усиленных противорадиационных скафандрах.

— В Тронном Зале больше не было происшествий?

— Нет, господин. Ферразин нашел нужные схемы и модифицировал их соответствующим образом.

Компьютер, разумеется, тут же вырастил новые. Но происшествий и правда больше не было. И неудивительно — даже самые храбрые тарканцы, несущие патрульную службу в Большом Дворце, в Тронный Зал больше не заходили.

Барродах верно рассчитал время, чтобы доложить об одном небольшом достижении.

— Мы вернули в Аванзал Слоновой Кости еще одно произведение искусства...

— Но остальные погибнут вместе с Аресом и Рифтхавеном, — сердито оборвал Эсабиан. — Аванзал следует полностью обновить. Я доставлю туда моих предков с Должара, и это место будет их обиталищем, а все, что удастся восстановить, — данью их памяти.

От музея — к мавзолею.

— Будет исполнено, — сказал Барродах, однако не ушел.

— Еще что-нибудь? — Эсабиан впервые проявил признаки интереса. Неожиданность всегда пикантна. Теперь отступать было некуда.

— Рифтхавен продолжает требовать возмещения убытков за утерянные в бою корабли, хотя мы заявили, что никакой ответственности за это не несем.

Эсабиан обнажил зубы.

— Ты полагал, что после смерти Хуманополиса они успокоятся.