Поскольку Вильгельм III начал занимать вакантные епископские кафедры своим ставленниками, а «неприсягнувшие» прелаты отказывались их покидать, заявляя, что у них нет на этот счет никаких инструкций от «законного» короля Якова II, то в Англии возникли две параллельные церковные иерархии, одна из которых признавала своим монархом Вильгельма III, а вторая — Якова II[1040].

«Церковь неприсягнувших» возглавил Уильям Сэнкрофт, продолжавший называть себя архиепископом Кентерберийским. Кроме того, в 1689 г. в «раскол» ушли епископ Или Фрэнсис Тернер, епископ Чичестера Джон Лэйк, епископ Вустера Уильям Томсон, епископ Питерборо Томас Уайт, епископ Норича Уильям Ллойд и епископ Глостера Роберт Фрэмптон. К этой группе присоединился известный сочинитель церковных гимнов и епископ городов Ват и Уэллс Томас Кэн. Позднее к «Церкви неприсягнувших» примкнул епископ Оксфорда Хоуг, который занимал пост президента Колледжа Св. Марии Магдалины — «кузницы кадров» англиканской церкви — и пользовался огромным влиянием в интеллектуальной столице Англии — Оксфорде[1041]. Все эти церковные деятели имели значительный авторитет у широких слоев британского населения благодаря знаменитому «Делу семи епископов», по которому прошла большая часть из них[1042]. По мнению Г.В. Беннета, это была количественно меньшая, но наиболее влиятельная часть англиканского духовенства, которая вплоть до начала XVIII в. обладала определяющим влиянием на конформистов. В их глазах «неприсягнувшее» духовенство выглядело «исповедниками, стоящими на исконном пути искренне, последовательно и твердо»[1043]. Главными центрами «неприсягнувших» стали Лондон, Кембридж, Манчестер и Ньюкасл[1044].

Э. Лорд утверждает, что значительную по численности группу среди «неприсягнувших» составляли миряне. Однако, поскольку лишь небольшая их часть занимала официальные посты и поэтому не имела возможности открыто заявить о своей позиции, о ней практически ничего не известно[1045]. Предположение британского историка подтверждается данными источников. В частности, Дж. Рересби в своем дневнике упоминает, что на заседании парламента 3 марта 1689 г. клятву верности Вильгельму III «отказался принести ряд лордов», мотивируя это тем, что их таким образом «принуждают преступить клятву верности королю Якову»[1046]. Н. Латтрелл упоминает, что в Шотландии к «Церкви неприсягнувших» принадлежали военные в высоких чинах[1047]. Сохранились правительственные приказы о разоружении в графстве Норфолк всех, «кто отказался принести присягу, принятую актом парламента»[1048]. Согласно современным данным, в Англии к «Церкви неприсягнувших» принадлежали такие крупные политические фигуры как графы Эйлсбери и Ярмут, состоятельный купец У. Френд, спонсировавший якобитов[1049]. Дж. Ивлин в своем «Дневнике» употребляет термины «якобиты» и «неприсягнувшие» в качестве синонимов[1050]. По мнению Э. Лорд, «неприсягнувшие» наряду с католиками, сектантами и недовольными новым режимом политиками составляли основную массу тех, кто плел в 1690-е гг. в Британии заговоры против правительства[1051].

Расширению якобитского лагеря способствовало разочарование части британских политиков в итогах «Славной революции» и в самом Вильгельме III. Многие историки обращают внимание на то, что радикальные политические шаги Якова II в 1685–1688 гг. привели к сплочению в единую оппозицию против монарха двух враждебных партий — тори и вигов. В свержении Якова II приняли участие представители обеих этих группировок. В ходе «Славной революции» принц Оранский был готов опереться на всех, кто предлагал ему свою помощь. Однако, получив британскую корону, он начал формировать вокруг себя круг политических деятелей, которые стали главной опорой его режима. Именно эти люди при новом монархе получили высшие посты в государстве. X. Хоруитс на основании изучения персонального состава правительств Вильгельма III пришел к выводу, что в Англии «король-статхаудер» пытался опереться, главным образом, на умеренных представителей вигской и торийской партий[1052].

В этой связи следует учитывать, что в конце XVII в. партийная система в Англии находилась лишь в зачаточной стадии. Границы между партиями и их внутренняя структура были чрезвычайно размыты. Поэтому в области политических взглядов между умеренными тори и вигами могло быть гораздо больше общего, чем между различными крыльями в рамках одной партии. Одним из показателей этого является то, что с начала 1690-х гг. наиболее негативно к Вильгельму III и проводимой им внутренней и внешней политике стали относиться представители радикальных фракций обеих партий: «высокие тори» и тяготеющие к республиканской модели государства виги. Примечательно, что против политического курса Вильгельма III стали выступать даже те, кто принял участие в «Славной революции» и фактически привел его к власти в Британии. Дж. Рересби в марте 1689 г. отмечал, что даже маркиз Галифакс «всегда говорит с большим уважением о короле Якове»[1053]. По сведениям того же источника, принцесса Анна в начале 1689 г. отошла от поддержки принца Оранского и сожалела, что во время «Славной революции» «покинула своего отца»[1054]. В письме Вильгельму III граф Дэнби писал, что двор, правительство, парламент и вооруженные силы полны якобитов[1055]. По словам того же источника, многие дворяне в это время готовились к реставрации Якова II[1056]. Дж. Рересби в своем дневнике под 13 марта 1689 г. поместил следующие заметки: «Кажется, что нынче начнется сильное волнение среди всех слоев общества»[1057], «недовольство в Англии [принцем Оранским — К.С.] становится с каждым днем все сильнее»[1058].

Тори помнили, что осенью 1688 г. «принц Оранский провозгласил, что не имеет никаких претензий на корону»[1059]. Согласно сообщениям одного из представителей этой партии, Дж. Рересби, после коронации Вильгельма III и Марии II некоторые видные лидеры тори начали «раскаиваться» в том, что «оказали принцу активную поддержку»[1060]. Согласно сведениям того же источника: «Герцог Сомерсет, граф Бэрлингтон, граф Скарсдейл и некоторые другие лорды, которые ранее активно действовали в поддержку принца» Оранского, «заявили, что события достигли размаха, которого они не ожидали» и «что они не думали, что принц выскажет претензии на корону»[1061]. Многие представители партии тори, большая часть которой состояла из земельных собственников, были недовольны активной военной политикой Вильгельма III, финансировавшейся, главным образом, за счет повышения поземельного налога[1062]. Часть тори (впрочем, как и вигов) полагала, что войны, которые велись Вильгельмом III, не отвечали национальным интересам, и британские солдаты умирали за нидерландские интересы[1063]. Многие английские политики считали, что вся британская колониальная торговля работает на нужды военной машины Аугсбургской лиги. Яркий представитель партии тори Дж. Рересби не без сарказма отмечал еще в конце декабря 1688 г., что «был назначен фестиваль в знак благодарности за прибытие Его Светлости [Вильгельма Оранского — К.С.], как было сказано, «чтобы избавить нас от папизма и рабства», однако выражение радости со стороны населения не было «столь значительно, как ожидалось»[1064].