– Пожалуй, ты заслужил награду, – усмехнулся Хасан. Наконец-то он сделает это! Он выхватил из ножен саблю.

И вдруг, когда до завершения его миссии оставались считанные мгновения, в дом ворвались двое. Они были одеты в форму стражников – в шлемах, тяжелых, обитых железом сапогах и с короткими мечами и щитами. Вообще-то он их ожидал. Но не так скоро. Хасан в ярости вложил саблю в ножны. Его терпение опять подверглось испытанию. Уж не Аллах ли простер над его головой свою оберегающую руку? Он не оставит его в беде. Этого просто не может быть! Все от Всевышнего. Возможно, он испытывает его.

– Что происходит, господин? – спросил один из стражей. Его широкий перекошенный нос был красноречивым свидетельством несчетных сражений. Он тупо уставился на Хасана. – Нас послали, чтобы помочь вам.

– Вы явились вовремя, – сказал Хасан, стиснув зубы. Солдат прислал один из его собратьев, как они и договаривались. Но почему так рано? Почему ему сначала не… Вдруг его осенило. Так даже лучше: никто в Газне теперь не усомнится в его подвиге. Все будет выглядеть еще правдоподобнее. Эти двое появились как нельзя кстати. Только не стоит так явно демонстрировать свою радость. Сделав мрачное лицо, Хасан указал на пленника. – Этот негодяй – будь проклято его имя – сбежал из темницы. Но, хвала Аллаху, ему не удалось уйти далеко. Я выследил и поймал подонка возле этого дома. Посмотрите! – Он потряс в воздухе пергаментом, чтобы солдаты могли увидеть рисунок. – Этот мерзавец посмел нарушить заповедь Аллаха, изобразив человека!

Стражники в один голос вскрикнули и в ужасе отпрянули к стене.

– Что… что вы с ним сделаете, господин? – дрожащим голосом спросил один из них. – Хотите, мы отведем его в темницу и завтра отдадим в руки палачу?

– Нет, – ответил Хасан, – это слишком опасно. Нам нельзя ждать даже до утренней молитвы. Он может быть в сговоре с демонами ада. Если эти твари придут освобождать его, они схватят нас и убьют. Мы не можем терять ни минуты!

Повернувшись к пленнику, Хасан в третий раз за ночь схватился за рукоятку сабли. Он заметил, что узник смотрит ему прямо в глаза. Потом бедолага поднял голову и воздел руки к небу. Эта была его последняя молитва. Хасан взмахнул саблей. Клинок сверкнул в воздухе… Через мгновение все было кончено.

Закрыв глаза, Хасан перевел дух.

«Хвала тебе, Аллах! Свершилось! После стольких лет…»

Когда он взглянул на стражников, то с удивлением увидел, что те прижались к стене, как дети во время землетрясения. Их неподвижные взоры были прикованы к покойнику. Ни один из них не шевельнул пальцем, чтобы убрать его отсюда.

– Болваны! – зарычал Хасан. – Что вы стоите как истуканы и пялитесь, будто сейчас у него из глотки выползет змея? Этот негодяй получил по заслугам. Кто знает, что он мог натворить еще?

– Ваша правда, господин, – сказал один из стражников. Другой стоял в оцепенении. Над его верхней губой поблескивали капельки пота, глаза были широко раскрыты, будто он окаменел. – Но этот… этот…

– Что еще? – вскричал Хасан. – Живо убрать его отсюда!

– Господин, как нам его…

– Болваны! Вам объяснить, как это делается?

Один берет за туловище, другой…

– Но, господин, смотрите сами! Его лицо! Вы только посмотрите на его лицо!

Хасан закатил глаза. Послали же ему на голову этих тупых солдафонов! Никого сообразительнее не нашлось в городской страже?

Он двинулся в угол, куда откатилась голова, и, наклонившись, всмотрелся в лицо. Глаза убитого были широко раскрыты, как это обычно бывает после казни. Но не это поразило Хасана. Он понял, от чего пришли в ужас стражники: убитый смотрел ему прямо в глаза, но в этом взгляде не было ни гнева, ни укора. Наоборот, он выражал удовлетворение и облегчение. Более того – радость.

– Уберите его отсюда, – прохрипел Хасан, схватившись за горло, – воротник давил ему шею. Он выпрямился и ощутил свинцовую тяжесть в плечах. – Возьмите мешки, если боитесь до него дотронуться. Отнесите за городские ворота. Труп надо тайно сжечь, а пепел развеять по ветру. – Солдаты не шевельнулись. – Клянусь бородой Пророка, это приказ! – Хасан рычал так, что дрожали стены ветхого дома. – Если сейчас же не выполните мой приказ, я велю вас выпороть.

Угроза подействовала. Стражники сдвинулись с места. Один из них куда-то побежал и вскоре вернулся с двумя мешками, в которые они, бормоча молитвы, сложили останки убитого. Хасан стоял, опершись о стену, и безучастно глядел на происходящее.

Тарик – так звали убитого – был мертв. Это он, когда они были еще совсем мальчишками, чуть было не увел его на ложный путь, далекий от чистого учения Корана. Его наконец постигла заслуженная кара. Но Хасан не испытывал удовлетворения и торжества.

Наоборот. Он словно напился мутной и затхлой воды, не утолявшей жажды. У него было дурное предчувствие, будто он что-то упустил или забыл сделать, а может, даже совершил непоправимую ошибку. Хасан тряхнул головой, чтобы избавиться от этих мыслей.

Проклятый Тарик… Его смерть навеяла ненужные воспоминания о далеком прошлом, когда он по своей наивности еще называл этого гнусного вероотступника другом. Наверное, дело в этом. В чем же еще?

– Готово, господин. – Стражники закончили свое дело, смыв даже пятна крови на стенах и на полу.

Хасан одобрительно кивнул. У него были все основания быть довольным. Но несмотря на это…

– Прежде чем вы уйдете, чтобы закончить свое дело в пустыне, поклянитесь Аллахом, что никому не скажете, что видели этой ночью, – ни другу, ни хозяину, ни жене, ни детям. – Последнее было явно лишним: у солдат не было ни жен, ни детей. – Держите язык за зубами, даже если сам Субуктакин спросит об этом. Понятно? Поклянитесь!

Стражники вскинули вверх левую руку.

– Клянемся, господин!

Хасан с удивлением взглянул на второго стражника – оказывается, он тоже умел говорить.

– И помните, что ваши души никогда не попадут в рай, если вы нарушите эту клятву.

Переглянувшись, они побледнели.

– Наш священный долг – хранить в строжайшей тайне все, что мы увидели сегодня ночью. Всемилостивейший и всемогущий Аллах доверил нам задачу охранять души правоверных от мерзопакостной заразы святотатства. – Стражники рьяно тряхнули головами. – Да провалиться нам на этом месте, если мы ослушаемся вашего приказа. Вы можете на нас положиться, господин.

– Ладно. Забирайте этот поганый труп и уносите его вон из города. Да поживее. И чтобы ни одна живая душа вас не видела!

– Слушаемся, господин!

Взвалив мешки на плечи, солдаты удалились. Хасан остался один.

Окинув пристальным взором помещение, он не заметил никаких следов убийства.

Потом перевел взгляд на пергамент с тщательно выписанным портретом. Теперь он мог вздохнуть с облегчением. В его руках был портрет Ибн Сины. В самое ближайшее время с помощью надежных соглядатаев он может начать его розыск.