Система тащит нас обратно в Дренажтаун, не собираясь позволять отличившимся гоблинам-героям оставаться в родном захолустье. Другого объяснения для столь короткого по времени и дистанции патруля я не вижу. Но я не против – нам это только на лапу. На Окраине нам делать нечего. Хотя жаль, что не успеваем заглянуть в Веселого Плукса.

Освобожденная из лап болотников девушка спит. Отмытая, одетая в шорты и футболку, обутая в шлепки, она скорчилась на стенном выступе за нашими спинами и спит. Мы не отправляли ее в медблок. И не отпустили ее. Но и силой не удерживали. Задав несчастной девчонке несколько вопросов, я узнал необходимое, после чего, чуть подумав, сделал миловидной как оказалось после душа сукке предложение. И она ответила согласием. Что ж – ей осталось пройти с нами весь путь до Дренажтауна, а там…

Бросив короткий небрежный взгляд в коридор, я почувствовал, как все мое веселье исчезает, сменяясь звенящим напряжением.

– Встаем – скомандовал я.

Звучащая в голове сталь заставила всех мгновенно подчиниться, не задав ни единого вопроса. Йорка толкнула в плечо четыреста сорок девятую – спасенную сукку – будя ее. Та привычно заскулила, сжалась в комок, еще не проснувшись, но уже прикрываясь руками.

– Подъем! – рявкнула Йорка, стаскивая психически ушибленную с выступа и ставя на ноги – Шагаем!

– Двигайтесь к Гиблому Мосту – велел я, стоя на месте – Начинайте спуск, шагайте вдоль опор, держитесь начеку. Я догоню.

– А… – открыл было пасть орк, но заметив мой короткий рубящий жест, коротко кивнул и они зашагали по коридору, таща за собой ничего не понимающую сонную две четверки девятую.

Я остался один. И спокойно снова уселся на теплый выступ, уложил на скрещенные ноги игстрел – прикладом к вроде бы неспешно шагающему, но удивительно быстро приближающемуся светловолосому мужчине.

Лан.

Ко мне приближался Лан, лидер или же серый кардинал окраинной бригады Солнечное Пламя, она же Сопли. Сейчас, когда он снял низко сидящую бейсболку и темные очки, его узнали многие из валяющихся в коридоре гоблинов и зомби. Узнали и подались к стенам, стараясь отодвинуться от Лана как можно дальше. Вряд ли они знали, насколько он ненормален и силен – безумно страшное сочетание – но все их инстинкты травоядных сейчас громко вопили – отодвинься и притворись дохлым, отодвинься и притворись дохлым! Как только спокойно шагающий Лан проходил мимо очередного гоблина, тот с нескрываемым облегчением вздыхал и, выждав немного, поспешно убирался прочь, явно вспомнив о неких неотложных делах.

Мое уважение тебе, Лан. Псих ты или нет, но далеко не каждому даже действительно умелому бойцу удается создать вокруг себя что-то вроде разбухшего сгустка жути, нагнетающего беспричинный страх, подсаживающего в мозг зачатки слепого панического ужаса. По этой ауре и запомненным мною намеренно сдерживаемым движениям и я и узнал Лана едва он появился в коридоре.

Кусок обожженного до алмазной твердости шипастого белого пластилина, двигающийся по стальной трубе мира…

Интересно… а я так раньше умел? Нагнетать безмолвный ужас… очень уж это все мне знакомо.

Подошедший Лан не пытался сделать вид, что просто шел мимо и случайно увидел знакомого гоблина. Нет. Он не скрывал, что целенаправленно пришел сюда ради встречи с гоблином Оди. И первым протянул руку. Сжав его ладонь, я снова ощутил эту затаенную мощь под белой и столь ложно податливой кожей. Пальцы рвались разжаться и отдернуться как от болванки раскаленного металла, мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заставить себя продлить вежливое и столь редкое здесь рукопожатие.

Как и в прошлый раз он первым начал разговор. Чуть подавшись вперед, внимательно всмотрелся в мои глаза и тихо произнес:

– Я люблю кристальную чистоту и ненавижу мутность. А ты?

– Зависит от цели и задачи – ответил я искренне – Иногда приходится нагнать тумана.

Несколько раз сжав и разжав пальцы, сминая бейсболку, Лан продолжил, не отрывая взгляда от моих глаз:

– Вчера я понял – я ненавижу твои глаза, гоблин Оди.

– Потому что они не синие? – выстрелил я навскидку. И не попал.

– Потому что они знакомы мне – с легкой полуулыбкой ответил Лан – Хорошо знакомы. Я не забываю однажды увиденных глаз никогда. Это как многогранный слепок чужой души. Почему я ненавижу твои глаза, Оди?

«Потому что я сорвал поставку и до тебя не дошли вырванные голубые глазные яблоки?».

«Потому что пойманный и допрошенный системой шестьдесят третий наверняка упомянул и твой порядковый номер?».

«Потому что…».

Я мог назвать еще целую кучу причин. Но не стал. Я понял – Лан говорит не о такой мелочи как несколько голубых глаз. Да это досадно, для таких людей даже мелочь крайне болезненна, это чувствуется. Но он пришел сюда не из-за этого. Куда проще послать десяток неплохо обученных бойцов и прикончить нас. Еще проще подсыпать какую-нибудь дрянь в кусок плуксового жаркого или в кувшин с компотом – и с этого дня мы в том заведении больше не питаемся и еду на вынос не заказываем.

Но нет. Лан сюда пришел по другой причине. Даже не пришел – стоило ему услышать о нашем появлении на Окраине и его сюда буквально притащила некая непреодолимая могущественная сила. Он мог бы упираться, цепляться за углы стены и уши верещащих гоблинов, но его собственные ноги продолжили бы шагать именно сюда.

С чего я это взял?

Да с того, что точно такая же загадочная непреодолимая сила заставляет меня рваться изо всех сил дальше в этом стальном дерьмовом мире, заставляет наживать все новых и новых врагов, не позволяет надолго задержаться на одном месте, не дает времени для тщательного продумывания планов и тактических ходов, выбрасывает из моего рта порой необдуманные слова и всячески сопротивляется любому намеку на отступление – как это случилось час назад, когда я скомандовал отход из Зловонки, поняв, что вот прямо сейчас ее не взять и до Понта Сердцееда не добраться. Мне пришлось постараться, чтобы выдавить эти слова из себя. Я выдавливал их как зубную пасту из застывшего на морозе тюбика – с огромным трудом. Крошащаяся розовая масса едва лезла из блестящего горлышка, на дрожащей в руке зубной щетке потрескивали замерзающие щетинки, но я был тогда преисполнен решимости вычистить свои гребаные зубы несмотря на столь лютый мороз, что лопались многовековые кедры, а клубящийся белесый туман казалось звенел от переполняющего его неземного холода…

Черт… о чем я? Микро флешбэк?

Чуть помедлив, я в свою очередь подался вперед и спросил:

– А может мы уже встречались прежде? Где-то там… давным-давно… в хрустящем заснеженном кедровом лесу, окутанном белым морозным туманом?

Лан моргнул. Не сводя с меня взгляда, медленно выпрямился и еще медленнее кивнул:

– Да… да…

Секунда… другая… и он бесшумно двинулся прочь, быстро удаляясь по коридору. Когда он отошел метров на тридцать, я шевельнулся, сполз с выступа и попытался убрать игстрел за спину. Но не смог – пальцы одной руки бешено сжимали цевье игстрела, а пальцы правой упорно, будто черви с обломанными ногтями вместо голов, по миллиметру ползли к спусковой клавише. Все во мне желало только одного – мягко вскинуть игстрел и всадить в удаляющую спину три иглы, после чего перезарядить – и повторить. Перезарядить – и повторить. И продолжать до тех пор, пока у меня не закончатся боеприпасы, после чего следует вооружиться дубиной и превратить светловолосую голову в смятую лепешку бело-розового пластилина…