Стюардесса брезгливо прижалась к сиденьям, пропуская меня в хвостовую часть самолета, я ринулся к туалету. Быстрее, быстрее! В туалете я долго не задержался. Выглянув, заметил, что стюардесса продвигается по салону дальше. В любой момент она может оглянуться. Но выхода не было. Я рванул в хвостовую часть самолета к багажному отделению. Вот надпись «грузовой отсек». Дверь открыта, отсек плотно уставлен чемоданами, сумками, ящичками со свежим виноградом. Лавирую меж этого барахла, ползу поверх всего и оказываюсь у переборки. Неужели она окажется более прочной, чем я предполагаю? Вцепляюсь обеими руками в обшивку и рву изо всех сил на себя. Неудача! Тогда, согнувшись дугой, резко выбрасываю ноги вперед. Раздается громкий, раздирающий барабанные перепонки треск. Заглядываю в образовавшуюся дырку, а там… Там оказываются створки шасси. Прямо перед моими глазами с сумасшедшей скоростью летит бетон взлетно-посадочной полосы. Стойка шасси, поблескивая отполированными боками, уходит вниз, перетекая в бешено вращающийся круг – колеса!

То, что нужно. Только это еще не все! Надо, чтобы хохотун Георгий уже ушел, проводив разгоняющийся самолет глазами. Если он из праздного любопытства станет наблюдать взлет, и «засветит» меня, все мои старания пойдут коту под хвост.

Но, что сделано, то сделано. Я обхватил руками стойку и легко соскользнул вниз. Нащупав ногами крепежную раму, я встал на нее и чуть пригнулся. Теперь мне была видна вся полоса и расстилающиеся за ней заросли. Они надвигались с фантастической скоростью, больше напоминая сплошную зеленую стену. Такой вид наверняка открывается из кабины автомобиля водителя за несколько секунд до катастрофы.

Ветер хватал и бил меня, стараясь сбросить с шаткой платформы, лишить и этой ненадежной опоры, швырнуть на бетон, а еще хуже, вбросить в вертящиеся шасси, казалось, жадно тянущиеся ко мне своими убийственными катками-колесами.

В какой-то момент я испугался. Нет, не струсил, а именно испугался того, что из-за убийцы-ветра не смогу верно рассчитать прыжок.

Самолет еле заметно дрогнул и вдруг оторвался от земли. Я не раз видел, как самолет поднимается в небо, но впервые у меня появилась возможность наблюдать это, стоя на шасси.

Земля провалилась вниз, и я разглядел под собой голубоватое пятно воды, затесавшееся в зеленую тростниковую массу. Видимо, ее намыло ливнями, прошедшими неделю назад. Если бы угодить туда! Плохо то, что не могу сделать поправку на ветер. Слишком велика была скорость взлетающего лайнера. Шасси дернулись. Я понял: еще секунда-другая, и они начнут убираться в корпус. Прыгать нужно сейчас, времени на раздумья больше нет. Из тростника появилось очередное озерцо. Сверху оно показалось мне совсем крохотным, просто лужей. Попытка попасть в него с этой высоты была таким же безумием, как броситься на разъяренного слона с хоккейной клюшкой.

А был ли у меня выбор? Даже если б я решился отказаться от задуманного, меня все равно раздавило бы о стенки отсека шасси.

Я отпустил руку и передвинулся влево, стараясь выбрать наиболее удобную для прыжка позицию.

Озерцо плыло навстречу. Или все-таки это была неглубокая лужа? Я дождался, пока оно чуть подплывет, и, резко толкнув ногой стойку уже начавшего складываться шасси, отделился от самолета. Рев двигателей устремился вверх.

Я сгруппировался, как обычно делал это при прыжке с парашютом, сжал колени, чуть согнул ноги, приготовился к, удару.

Упал я возле самого берега. Озерцо приняло меня, поглотив, укрыв с головой. Да, оно действительно было неглубоким, но дно было затянуто многолетним слоем ила. Грязь поглотила удар, смягчила посадку. Вода доходила мне до груди. Я начал пробираться в заросли тростника. Подняв руки, я произнес хвалу неизвестно кому.

До Москвы достаточно долго лететь, скорее всего, с промежуточной посадкой или даже пересадкой. Но если за это время я не спасу Людмилу, мне придется просто перебить всю банду. Правда, банду придется перебить в любом случае. Они никогда не смирятся с тем, что я уже сделал.

Первым делом я выкрутил мокрую одежду и почистился от грязи. Пиджак Теймураза, в котором мне пришлось быть, чтобы скрыть рваный рукав тенниски, пришлось вышвырнуть. Он был на таком ватине, что не высох бы и за три дня. В мокром пиджаке я выглядел бы подозрительно.

Теперь мне следовало во что бы то ни стало добежать до взлетно-посадочной полосы. Потом найти Георгия. С ним окажется проще найти логово генерала Сосойи.

Когда я приблизился к цели, то увидал, что справа шла машина, предназначенная для уборки полос. Обычная служебная машина с бочками в кузове.

Я подождал, когда машина окажется между мной и зданием аэровокзала. Затем побежал ей наперерез. Руки мои двигались словно поршни мощного паровоза. Собственно, я сам и был машиной. Настоящей боевой машиной, предназначенной для ведения войны.

В считанные секунды я догнал машину, подпрыгнул и вцепился в борт. В кузове в бочках булькала белая краска. Она была разлита и на дне кузова. Я подумал, что если измажусь, то превращусь в белую ворону. Но сейчас, по крайней мере, я невидим Георгию, если тот все еще находится в здании аэровокзала и глазеет на взлетно-посадочную полосу. Я надеялся, что если даже весельчак и видел мой прыжок в тростник, то подумал, что я непременно погиб. Да и мне самому в тот момент казалось нереальным, что я остался живым после такого падения. Я считаю подобные случаи не только везением, но и результатом точного расчета. И опыта. Сколько раз мне приходилось на тренировках прыгать из бешено мчащегося автомобиля? Может, потому и на этот раз мне удалось избежать гибели или увечья.

Сбоку возникли подсобные строения аэровокзала. Выбрав момент, я выскользнул из кузова и укрылся за невысоким кирпичным зданием. Потом я добрался до забора, который был сделан из бетонной решетки. Перебраться через нее было делом минуты. Дальнейшее не представляло проблем. Спустившись по ступенькам к запасному боковому входу в здание аэровокзала, я перебрался через невысокое ограждение, миновал узкий коридорчик и. оказался в зале ожидания.

Он был забит людьми. Все спешили улететь, напуганные событиями недельной давности. Каждому хотелось, чтобы не пропал билет. Люди толпились в здании аэровокзала, чуть ли не падали в обморок от духоты, но самолетов не было. Или не было горючего. Или летчики требовали дополнительной оплаты. Тут царила полная демократия.

Я отчаянно протискивался в толпе, вращая головой, как утка-вертишейка, стараясь высмотреть Георгия. Дело осложнялось тем, что я не мог открыто расхаживать по аэропорту, и виной тому была не только рваная тенниска.

Особое внимание я уделил телефонам-автоматам. Именно там может оказаться Георгий. А если нет? Скорее всего, он уже успел позвонить и сообщить своему любимому генералу о том, что я вылетел. И уехал. Но если он любит бросаться пятидолларовыми купюрами, то он торчит рядом в ресторане. И это его погубит.

Выйдя на улицу, я заметил вывеску ресторана. Решительным шагом направился туда. Так и есть. Как только я зашел в ресторан, прикрывшись газетой, которую поднял с тумбы, на которой покоился чей-то бюст, то увидал Георгия. Он сидел за столиком и безмятежно беседовал с «зубатой» девушкой, своим выражением лица напоминавшей белку. Перед ними стояла бутылка шампанского, а в высоких бокалах янтарного цвета весело играли пузырьки.