Японские тяжелые корабли шли кильватерной колонной — впереди тяжелые крейсера, за ними линкоры. Эсминцы адмирала Кимуры были развернуты впереди, образуя противолодочную завесу, им и выпала честь нанести первый удар. Завеса даже не перестраивалась, и как только на расстоянии около 5 миль был замечен противник, уже через минуту правофланговые «Таникадзэ» и «Исокадзэ» дали торпедный залп. Лишь после этого корабли Кимуры дали полный ход и начали перестроение в кильватерную колонну. Крейсер «Нагара», который теперь возглавлял японскую колонну, включил прожектор и осветил головной американский корабль, которым был эсминец «Моррис». Затем прожектор пробежал вдоль колонны, освещая корабли поочередно. Лишь теперь до американцев дошло, как они ошибались. Командир «Морриса» капитан-лейтенант Бойер чисто инстинктивно выкрикнул: «Право руля! Полный вперед!» — стремясь улизнуть в спасительную темноту. Однако следовавший за ним «Хьюз» так и не повернул, что стало роковой ошибкой. Тяжелый крейсер «Тонэ» осветил его прожектором и в 04.12 дал первый залп, рискуя при этом поразить собственные эсминцы, которые еще не успели очистить сектор огня. Но, похоже, в этот день бог был на стороне японцев, потому что единственное попадание пришлось именно в мостик «Хьюза».

После этого адмирал Мюррей приказал открыть ответный огонь, и американские моряки показали отменную выучку. Корабли были совершенно не готовы к артиллерийскому бою, но уже через 2 минуты после столь неприятного сюрприза прогремел первый ответный залп. Решение Мюррея было не слишком разумным, но объяснимым. Он видел только группу из 3 тяжелых крейсеров и несколько эсминцев, ушедших вперед. Чуть отставшие линейные корабли не бросались в глаза, Абэ вполне благоразумно категорически запретил «Хиэю» и «Кирисиме» использовать прожектора.

Японские эсминцы дружно обрушились на пылающий «Хьюз» и, засыпанный градом снарядов, эсминец быстро потерял ход и начал тонуть. Собственно, в бою он не принял участия, хотя свою роль он сыграл, так как в первые, решающие минуты отвлек на себя львиную долю внимания японских эсминцев. В результате крейсера противников сцепились между собой и вели равную артиллерийскую дуэль целых три минуты. После этого добрались до цели японские торпеды.

Мюррей вполне разумно принял вправо, чтобы поставить горящий «Хьюз» между собой и противником, и открыл огонь по обозначившему себя «Тонэ». Однако тут первая из торпед разнесла на куски и без того обреченный «Хьюз», а вторая попала в шедший третьим в строю «Сан Диего». Для маленького крейсера ПВО этого оказалось вполне достаточно, были затоплены машинные отделения, треснул киль, и замыкавший строй «Джюно» едва успел отвернуть, чтобы не врезаться в него. Строй американцев полностью рассыпался, и тут вмешались линейные корабли, окончательно превратив бой в избиение.

Первый же залп, накрывший «Нортгемптон», разворотил надстройки в районе миделя, а носовая башня была просто сорвана с барбета, судя по всему, в нее попали два тяжелых снаряда. Однако американцы успели огрызнуться, и открывший прожектора «Тонэ» пожалел об этом, так как попал под сосредоточенный огонь всей американской эскадры, в считаные минуты получил около двух десятков снарядов и отвернул прочь. Крейсер даже не мог отстреливаться, так как все его башни находились в носовой части.

Поняв, что происходит, пока еще целые крейсера «Пенсакола» и «Джюно», не сговариваясь, дружно отвернули вправо и, дав полный ход, помчались следом за «Моррисом». Но замыкающие эсминцы «Рассел» и «Бартон» неожиданно продемонстрировали прилив боевого духа. Дав полный ход, они проскочили мимо «Джюно» и «Нортгемптона» и врезались прямо в строй эсминцев Кимуры, которые обходили американскую эскадру спереди. В последовавшей беспорядочной перестрелке «Бартон» получил в машинное отделение залп с «Нагары» и потерял ход, что предрешило его судьбу. Однако минный офицер эсминца успел разрядить свои торпедные аппараты по силуэтам, мелькавшим неподалеку. И так получилось, что 2 торпеды попали в эсминец «Уракадзэ», который переломился на три части и быстро затонул. Впрочем, та же судьба постигла вскоре и «Бартон». «Рассел» получил 10 попаданий, но, к счастью, все они пришлись в надстройки, и капитан-лейтенант Хартвиг предпочел больше не играть с огнем и покинул место боя.

Собственно, на этом можно закончить. «Нортгемптон» был быстро уничтожен сосредоточенным огнем всей японской эскадры. «Джюно», который пытался отстреливаться до последнего, был добит торпедами японских эсминцев. В общем, план Одзавы сработал и даже принес японцам несомненную блестящую победу. Уничтожить 2 крейсера и 2 эсминца ценой потери всего 1 эсминца — это очень здорово. Но ведь Одзава рассчитывал совсем не на это…

СЛИШКОМ МАЛО, СЛИШКОМ ПОЗДНО

«Ничто не ново под луной», — утверждает старая пословица. Однако в приложении к дуэлям авианосцев она оказывается абсолютно неверной, каждое следующее сражение привносило какие-то совершенно новые и неожиданные элементы в тактику действий авианосных соединений. Вот и в сражении у Марианских островов обе стороны использовали сразу несколько новинок, более того, кардинальные перемены затронули структуру флотов обоих противников. Однако нельзя сказать, что все нововведения оказались удачными.

Начнем по порядку — с организации флотов. Весной 1944 года американский флот перешел на новую структуру, были созданы шесть номерных флотов, причем произошло это в разное время и в разных местах. Мы не будем касаться Атлантики, где воевали флоты с четными номерами, а ограничимся Тихим океаном. 15 марта был официально создан 3-й флот под командованием адмирала Уильяма Ф. Хэлси, его штаб находился в Пёрл-Харборе. В этот же день в Брисбене, Австралия, был создан 7-й флот под командованием адмирала Артура С. Карпентера, лишь позднее его командующим стал адмирал Тэрнер. И только 26 апреля был создан 5-й флот адмирала Рэймонда Спрюэнса.

Такое решение высшего командования было вполне логичным, создавались постоянные командные структуры для ведения военных действий на удаленных театрах. Даже у богатой Америки просто не хватило кораблей для укомплектования сразу шести флотов, поэтому было принято внешне логичное решение. Одни и те же корабли передавались из 3- го флота в 5-й и обратно, адмиралы Спрюэнс и Хэлси командовали поочередно. Пока один проводил какую-то операцию, второй в это время готовил следующую, одновременно это позволяло сбить с толку японцев, которые могли подумать, что против них действуют два крупных флота. Но за этой организационной перестройкой явно кроются какие-то подводные течения. Если личный состав флота был вынужден работать на износ, то командиры трудились в полукурортном режиме, время от времени получая продолжительные отпуска. И почему такое же решение не было принято в отношении 7-го флота, который проводил многочисленные десантные операции с неменьшим напряжением, чем морские силы Центральной части Тихого океана? Вполне логично было бы организовать такое же чередование, скажем, 7-го и 9-го флотов, адмиралов Тэрнера и Барби — главных специалистов по десантам. Судя по всему, здесь столкнулись интересы очень высоких сфер, каждая из которых стремилась протолкнуть своего протеже. Мы вправе предположить, что такой компромисс, позволявший повоевать в качестве командующего, а не подчиненного, и Хэлси, и Спрюэнсу, был результатом трений между адмиралами Нимицем и Кингом. По каким-то высшим соображениям было сочтено неудобным убирать одного из них, как было сделано, скажем, с Флетчером, и появились сразу два флота. Это явно еще один пример подковерной борьбы, о которой мы уже говорили.