Естественно, попросите предварительно прислать вопросы, обдумайте их, но свои ответы не зазубривайте, потому что ведущие обожают менять сценарий на ходу, а вы, не получив ожидаемой реплики, можете впасть в панику.

Держитесь уверенно – специфика телевидения такова, что дураком выглядит не тот, кто говорит глупости, а тот, кто мямлит.

Чем больше вы скажете, тем лучше, лишнее все равно отрежут при монтаже.

Надо сказать, что мой «экранный» опыт свелся к одному-единственному разу. Мне предложили съемку, я сначала струсила и отказалась, но близкие настояли. Кто-то научил меня мантре: «Я – не я, а публичный персонаж, ему не стыдно», муж сказал: «Попробуй, полезный опыт», а редактор – «Это нужно для книги». Ну, я и пошла, ни капельки не волнуясь. Только, собираясь, почему-то порвала в клочки колготки, видимо, натягивала их несколько судорожно. Но вторая пара выдержала.

По дороге радовалась своей невозмутимости, пока не почувствовала некоторый дискомфорт в области декольте – оказалось, что надела майку задом наперед и ярлычок царапался. А в остальном я была совершенно спокойна.

Сам процесс действительно простой и нестрашный. Спокойное безопасное ток-шоу для домохозяек, никто не ставил перед собой задачи изничтожить отдельно взятую Марту К. Результат я не видела, уезжала из Москвы, но эфир обещали записать, и, когда у меня соберется чуть больше мужества, посмотрю обязательно.

Было интересно, но хватило одного опыта, от следующих предложений я отказалась. Мне достаточно своего поля – текстового, а чего не смогу добиться на нем, того и не надо. Я так решила, – должны же у меня быть хоть какие-то принципы и капризы? – вот пусть будет «не лезть в телевизор». Тем более пока вы начинающий, чаще всего приглашают не лично Вас, а «какого-нибудь гостя» – писателя, блогера, художника или в качестве кого вы там собрались прославляться. И вы для зрителя – не более чем говорящее цветное пятно, которое он забудет, выключив телевизор. Стоит ли произведенный эффект вашего времени и волнений? Только в том случае, если вы, по счастью, не боитесь камеры и согласны часто мелькать на экране, количество в конце концов перейдет в качество, и вас станут узнавать в метро.

А вот дебют на радио мне очень понравился, это была передача на канале «Культура», и запись выглядела как обычная беседа с интересными людьми.

Во время разговора я в основном улыбалась и кивала, что в условиях радио совершенно бессмысленно.

Самое интересное началось в день эфира. Я никому ничего не говорила, но собралась в нужный момент сесть за компьютер и прослушать программу по Интернету.

За час до времени Х мне позвонили по неотложному делу и сказали, что хотят меня видеть через тридцать минут на соседней станции метро – «обязательно!». Теоретически вернуться домой бегом я успевала, а практически – нет. Но я решила поступить элегантно, купить радиоприемник и послушать по дороге.

Первый, купленный в киоске, радио «Культура» категорически не ловил.

Встреча состоялась, а потом я зашла в магазин электроники и попросила продавщицу подобрать, «чтоб ловил». До эфира оставалось минут десять. Я сказала, что мне нужно успеть к определенной передаче, и девушка щедро предложила ничего не покупать и прослушать программу прямо в магазине.

Но! Меня обуяла гордыня смирения. Сделалось чудовищно стыдно признаться продавщице, что я – та идиотка, которая сейчас будет молчать и улыбаться в микрофон.

(По той же причине я не взяла машину и не попросила шофёра настроить радио на нужную волну.)

Такого мощного приступа рефлексии не случалось со школьных лет, когда на выпускном меня всё время приглашал танцевать мальчик ростом мне по плечо, а я из страха быть смешной отказывалась, и в результате провела вечер у стенки – ведь нельзя было признать, что мораторий касается его одного, пришлось отказывать всем.

И вот мы кое-как выбираем приёмник, который вроде бы ловит (времени проверить нет), я иду к кассе, занимаю очередь, понимаю, что нужны батарейки, отхожу, ищу, возвращаюсь, отпихиваю мужчину с младенцем в синем комбинезоне, оплачиваю.

Выскочив из магазина, сажусь прямо на бордюр и на глазах у изумлённой охраны начинаю рвать зубами пакет с приёмником, который запаян в какой-то особо прочный пластик. Пальцы мёрзнут (конец января), всё выпадает из рук, но я вскрываю упаковку, заталкиваю батарейки и судорожно ищу станцию.

Нет, он её не ловил.

И я отхожу от магазина, присаживаюсь на низкие зелёные перила и нахожу на радио «Ностальжи» Эдит Пиаф, которая поёт «Нет, я не жалею ни о чём». Мелкий снег падает на мою красную от стыда и усердия физиономию, где-то в эфире происходит мой позор или мой триумф, а я смотрю на фонари, слушаю Пиаф и наслаждаюсь своей глупостью, уязвимостью, тщеславием и непосредственностью реакций. Ибо что ещё можно сделать в такой ситуации, кроме как попытаться получить удовольствие от собственных несовершенств?

Ну а через месяц мне прислали ссылку на запись, которую выложили в Интернете. Оказалось, ничего особенного – не слишком хорошо, не слишком плохо.

И я окончательно уверилась, что не нужно бояться и не нужно возлагать на СМИ особых надежд – вряд ли вы проснётесь знаменитым даже после самого скандального интервью. Популярность нарабатывается медленно, и отнюдь не в эфире, а за рабочим столом. Залог успеха в том, что делаешь каждый день, а не во вспышках фотокамер, направленных на тебя.

Сказка о Красных Зарослях

Однажды прекрасный юноша, одетый по всем правилам, пришел в Дом Тысячи Лестниц. Войдя через Главную Дверь, он закричал: «Меня зовут Покусай Сосоки, я должен измерить все зеркала в этом доме и познать Истину». Тут он услышал пение. За бамбуковой ширмой сидела девушка в кимоно цвета персиковой косточки и пела такую песню: «Лепестки бумажного цветка сгорают в лучах заката». «Зачем ты здесь?» – спросил юноша. «Меня зовут Покусай Ушико», – сказала девушка. «Стыдись, девушка! Почему у нас одинаковые имена?!» – воскликнул юноша и ушел Покусай Ушико почувствовала, как ее сердце удаляется от ее груди, и к вечеру умерла.

Утром, возвращаясь из Веселого Квартала, Покусай Сосоки увидел похоронные носилки. «Кто там?» – спросил он. «Покусай Ушико, – ответил монах, – перед смертью она сложила такие стихи: „Чем искать в углу маленькую цикаду, разлей молоко и разбей масляную лампу“. Юноша вернулся домой и убил себя. Перед смертью он спел: „Осенний ветер не смог погасить последнее яблоко, что осталось на ветке. Устыдился и стих“.