Увод чужих партнеров — распространенная стратегия. По данным, полученным мною и Дэвидом Шмиттом, 60 % мужчин и 53 % женщин признаются в попытках увода чужого партнера с целью завязывания постоянных отношений. Хотя больше половины таких попыток оказываются неудачными, почти половина все же достигает цели. Почти одинаковая активность обоих полов в данном случае резко контрастирует с разрывом активности при уводе партнера с целью кратковременной связи: в попытках «кражи» чужих партнеров с целью случайного секса признаются 60 % мужчин и всего 38 % женщин. Гораздо больше респондентов обоего пола заявили, что их самих пытались склонить к измене: 93 % мужчин и 82 % женщин (предложение долговременных отношений); 87 % мужчин и 94 % женщин (предложение случайного секса).

Заметно меньше респондентов сообщили о «покушениях» на их собственных партнеров. Это говорит о том, что попытки увода часто остаются тайной для «жертвы». Примерно треть нашей выборки — 35 % мужчин и 30 % женщин — утверждали, что кому-то удалось успешно увести партнера у них. Хотя многие попытки увода партнера не приносят результата, почти треть, похоже, заканчивается успехом. Шмитт получил аналогичные результаты в обширном кросс-культурном исследовании с участием представителей более 30 стран[315]. По всей видимости, попытки увода партнера приносят успех достаточно часто для того, чтобы в ходе эволюции они приобрели форму сексуальной стратегии.

Люди уводят чужих партнеров во многом по тем же причинам, по которым они в принципе ищут себе партнера, — для эмоциональной близости, для страстного секса, для защиты, для получения ресурсов, для повышения статуса в обществе, для любви или для детей. Но соблазнители чужих партнеров получают дополнительные преимущества. Это может быть, например, месть более удачливому сопернику. Стремление к отмщению, естественно, эволюционно могло развиться как мотив только в том случае, если оно выполняло какую-либо адаптивную функцию, например нанесение сопернику ущерба, который снижает его репродуктивный успех или служит предупреждением для потенциальных конкурентов. Другое преимущество — получение доступа к доказавшему свою ценность партнеру, который уже отвечает чьим-то критериям отбора. Но несмотря на возможные преимущества, за увод чужого партнера нередко приходится платить. Соблазнитель рискует пострадать и даже погибнуть от руки ревнивого супруга. Также он может подмочить свою репутацию в обществе. Если слух о его поведении распространится, это может отрицательно сказаться на возможностях привлечения других потенциальных партнеров. И даже если попытка соблазнения оказывается удачной, довольно затратно иметь партнера, которого в принципе возможно увести и который требует дополнительной охраны.

Мы со Шмиттом обнаружили, что многие тактики привлечения, применяющиеся в других контекстах, — улучшение внешности, демонстрация ресурсов, доброжелательности, чувства юмора, проявления сочувствия и т. д. — оказываются эффективны и в случае увода чужих партнеров. Однако существует две специализированные тактики разрушения союзов. Первая — это временнóе внедрение, выражающееся, например, в изменении своего графика таким образом, чтобы находиться рядом с «целью» чаще, чем ее теперешний партнер, или же появление в те моменты, когда тот отсутствует. Вторая тактика — вбивание клина, т. е. втирание в доверие и активная стимуляция разрыва. Один из способов вбивания клина в чужие отношения — повысить самооценку цели, заставить ее чувствовать себя более желанной. Одновременно разрушитель может внушать своей цели мысль о том, что существующий партнер ее не ценит: «Он плохо с тобой обращается», или «Ты заслуживаешь большего», или «Ты слишком хороша для него». Повышения самооценки вкупе с ощущением недооцененности порой бывает достаточно для того, чтобы маленькая трещина в отношениях превратилась в зияющую пропасть. С помощью такой стратегии тот, кто вбивает клин, добивается разрыва существующего союза и ждет своего часа, чтобы выйти на сцену.

Все это никак не назовешь очаровательным, однако существуют убедительные доказательства того, что увод партнера может быть эффективной стратегией. У тех, кто берет ее на вооружение, на протяжении жизни обычно больше партнеров для секса и встреч[316].

У людей выработались особые стратегии сохранения партнеров и их защиты от разрушителей союзов. Женщины в парах особенно бдительно следят за потенциальными соперницами, а мужчины, как правило, склонны наблюдать за своей партнершей[317]. Один из наиболее действенных способов удержания партнера — поддержание соответствия его требованиям, первоначально определившим выбор. Но этого может оказаться недостаточно, если соперник пытается делать то же самое. Первобытным людям нужен был особый психологический механизм предупреждения о возможных внешних опасностях, адаптация, которая помогает определять, когда следует применять стратегии охраны партнера. Этот механизм — сексуальная ревность.

Когда самцы принимают участие в заботе о потомстве, им приходится сталкиваться с проблемой неопределенности отцовства. Эта проблема появляется при внутреннем оплодотворении и вынашивании плода самкой. Но если самец участвует в заботе о потомстве после его появления на свет, проблема усугубляется. В отличие от самцов многих других видов млекопитающих мужчины очень много вкладывают в свое потомство. Поэтому неверность жены на протяжении всей нашей истории являлась очень серьезной проблемой. Распространенность этой проблемы в животном мире отражается в том факте, что у млекопитающих самцы вообще очень редко принимают участие в заботе о потомстве[318]. У шимпанзе, наших ближайших генетических родственников, самцы защищают свою группу от нападений со стороны, но практически не занимаются собственными детьми. Если бы они много вкладывали в заботу о потомстве, не имея гарантий отцовства, то рисковали бы понести двойные убытки: их родительские вложения могут быть не просто пустыми, но и направленными на потомство конкурента. Общее нежелание самцов млекопитающих участвовать в заботе о потомстве говорит о многом — большинство из них не смогли решить задачу гарантии отцовства. Тот факт, что мужчины вносят в воспитание детей большой вклад, свидетельствует о том, что у наших предков выработались эффективные адаптации, обеспечивающие уверенность в отцовстве. Изучение сексуальной ревности во всех ее проявлениях дает прямые доказательства того, что она является одной из основных таких адаптаций.

Представьте, что вы рано вернулись домой с работы. В доме из задней комнаты доносятся какие-то звуки. Вы зовете партнершу по имени, но никто не отвечает. Пока вы идете по коридору, звуки тяжелого дыхания и стонов становятся все громче. Вы открываете дверь спальни и видите в своей постели обнаженного чужака, который занимается сексом с вашей партнершей. Что вы почувствуете? Скорее всего ваши эмоции будут смесью стыда, гнева, ощущения предательства, отвращения и боли[319].