24 мая 1916 года по Морскому ведомству и флоту Приказом № 80 было введено в действие «Положение о службе морской авиации Российского флота». «Положение…» устанавливало четкую организационную структуру подразделений, частей и соединений морской авиации: «отряд (4–8 аэропланов); дивизион (2–4 отряда или 2–4 дирижабля); бригада (2–4 дивизиона); дивизия (2–3 бригады). Управление авиацией поручалось начальнику Воздушной дивизии с правами отдельного флагмана и подчиненным ему начальникам воздушных бригад с правами младших флагманов. Начальники дивизионов получали права начальников дивизионов эсминцев, им подчинялись начальники авиационных отрядов и воздушных станций. Начальники корабельных отрядов в походах подчинялись начальникам авиационных судов и при групповых полетах были обязаны лично руководить действиями своих отрядов и летчиками, посылаемыми на выполнение отдельных заданий». Летчики за непрерывную службу в морской авиации и ежегодный налет не менее 50 часов получали добавочное содержание в сумме 500 рублей.

Для авиации Черноморского флота было разработано «Наставление по боевому применению воздушных сил флота», и введено в действие Приказом начальника Морского штаба Ставки № 261 от 29 августа 1916 года. В «Наставлении…» задачи авиации излагались коротко и ясно: «атаки неприятельского флота, его баз и укреплений; борьба с неприятельским воздушным флотом; борьба с подводными лодками; разведка и наблюдение; охрана флота в море; корректировка артиллерийского огня».

Летнее наступление наших войск по всему Юго-Западному фронту под командованием генерала А.А. Брусилова, названное в народе «Брусиловским прорывом», прорвало позиционную оборону противника и продвинулось в глубину от 60 до 150 километров. Потери австро-венгерской армии были огромны. Неожиданность и широта нашего наступления, четкая связь между частями, артподготовка, обеспеченность снарядами и патронами – все указывало на то, что командование извлекло уроки из тяжелых поражений 1915 года.

В середине июня 1916 года 1-й и 2-й корабельные авиационные отряды получили новые тяжелые гидроаэропланы «М-9», могущие нести большой запас бомб и способные совершать полеты из района Босфора на Стамбул.

Новый тяжелый гидроаэроплан Григоровича «М-9» блестяще прошел испытания еще в начале 1916 года на Каспии. Летающая лодка была оснащена мотором в 150 л. с. Ее полетный вес составлял полторы тонны, включая полезную нагрузку массой до полтонны, в том числе 160 кг бензина и масла, и она могла летать со скоростью 110 километров в час на высотах до 3000 метров в течение трех с половиной часов. Кабина гидроаэроплана вмещала трех человек. Третьим размещался стрелок. Авиаторы вспоминали о летающей лодке «М-9»: «Она в полном смысле была «рабочей» машиной, способной выполнять боевые задания и надежной в эксплуатации. Это позволило применять ее в открытом море для разведки, патрулирования, бомбометания. В передней кабине на шкворневой установке стоял пулемет «Виккерс». Затем некоторые машины получили малокалиберные пушки «Гочкис» или «Эрликон», чего раньше не имел ни один в мире гидроаэроплан». Все аппараты снабжались приборами: счетчиком оборотов мотора и расхода бензина, компасом, альтиметром (высотометром), клинометром (уровнемером) и часами.

Начальник Морского генерального штаба вице-адмирал А. Русин докладывал об окончании испытаний «М-9»: «достигнутые результаты превзошли теоретические расчеты и дают основания считать эти лодки одними из лучших, если не лучшими гидроаэропланами в мире с мотором данной мощности». Конструктор Д. Григорович за создание тяжелой летающей лодки «М-9» был награжден орденом.

К середине года подводная угроза нашему флоту возросла и на Черноморском театре, обстановка оставалась напряженной. По данным разведки, германские подводные силы на Черном море выросли до 10 подводных лодок. Поэтому при выходе в море линкоров их обязательно сопровождали несколько гидроаэропланов. Так, при выходе 26 июня 1916 года линкора «Императрица Екатерина Великая» его охраняли шесть гидроаэропланов, по два с каждого борта и два – впереди по курсу, летевшие на высоте 200–300 метров.

Морской летчик мичман С.Я. Ярыгин показал себя храбрым и грамотным авиатором. При выходе в море линейного корабля «Императрица Мария» экипаж гидроаэроплана «М-9», который пилотировал мичман С.Я. Ярыгин, своевременно обнаружил и атаковал неприятельскую подводную лодку, шедшую на сближение с нашим флагманским линкором «Императрица Мария». Как пишет исследователь В. Симоненко в работе «Морские крылья Отечества»: «…Во время выхода в море из Севастополя… линейного корабля «Императрица Мария», едва не ставшего целью выходящей в торпедную атаку германской подлодки «UB-7». Тогда ее обнаружили и атаковали бомбами морские летчики мичман Сергей Ярыгин и прапорщик Александр Жуков и вынудили субмарину уйти с фарватера прочь». Об этом же событии писал и В.Л. Герасимов в статье «О роли адмирала А.А. Эбергарда в становлении черноморской авиации» в Военно-историческом журнале № 8 за 2004 год.

После этого вылета мичман Ярыгин докладывал начальнику 2-го корабельного отряда лейтенанту А.К. Юнкеру, что с момента взлета на высоте 500 метров было начато наблюдение за поверхностью моря, но ничего не было замечено. Снизились до высоты 300 метров, когда прапорщик Жуков обнаружил подводную лодку, находившуюся в погруженном состоянии с перископом на поверхности, идущую на сближение с «Императрицей Марией». Тотчас прапорщиком Жуковым были сброшены одна за другой десятифунтовые бомбы. После взрывов бомб перископ скрылся, и подлодка была потеряна из виду. Обследовав несколько раз место обнаружения и не найдя лодку, продолжили охранение.

В конце июля 1916 года мичману С.Я. Ярыгину было присвоено звание лейтенант. Что следует из записи в Послужном списке, хранящемся в Российском Государственном архиве флота:

«ЛЕЙТЕНАНТОМ от 30 июля 1916 г.»

(РГА ВМФ Ф. 873. Оп. 28. Д. 73. Л. 2 об.)

Это было заслуженное признание и оценка службы Сергея Яковлевича Ярыгина.

Сергей пригласил сослуживцев «обмыть», по традиции, новое звание в ресторан гостиницы «Кист», который авиаторы облюбовали еще со времен Севастопольской авиашколы. Своим названием гостиница обязана первому владельцу голландцу Фердинанду Кисту. Здание гостиницы выстроено из инкерманского камня в эклектическом стиле: фасад, обращенный к площади, в стиле позднего классицизма, восточный фасад – итальянского ренессанса.

Офицеры прошли со стороны Екатерининской площади через главный вход, расположенный под балконом на столбах с дорическими колоннами на уровне третьего этажа, где балкон переходил в лоджию с полуциркульной аркой, и поднялись на второй этаж в большой зал, где располагался ресторан. В высоком зале с арочным потолком, на котором из четырех стеклянных квадратных плафонов лился электрический свет, а одну из торцевых стен украшал большой витраж в стиле модерн, среди пальм в кадках располагались круглые столы на четырех человек. Метрдотель подвел их к зарезервированному, накрытому белой скатертью и сервированному столу, и офицеры расселись на венских стульях. Постепенно зал наполнялся посетителями, в основном армейскими и флотскими офицерами и лицами в полувоенной форме. Ковровые дорожки с цветочным орнаментом