...Тот зимний день помню не очень хорошо. Былооколо девяти вечера, но зимой темнеет очень рано. Я поставила машину на стоянкуи пошла к своему подъезду. Мама с дочерьми была в своей квартире, котораянаходилась недалеко от моей, а я этой ночью решила дописать роман. Я шла кподъезду, смотрела на красивый пушистый снег и чувствовала себя счастливой... Янаучилась быть счастливой от элементарных вещей и даже от того, что пошелдолгожданный снег и все деревья оделись в роскошные белоснежные одежды. Яловила снежинки в ладони и, как только они таяли, тут же ловила новые. На моемлице сияла безмятежная улыбка, а в глазах лучилась радость оттого, что вокругтихо, хорошо и спокойно.

Открыв подъезд магнитным ключом, я вошлавнутрь, дождалась лифта и только собралась нажать кнопку, как в лифт заскочилмолодой человек, хотя двери уже почти закрылись. Я тысячу раз прокручивала этотэпизод в памяти, чтобы, наконец, понять, как я смогла один на один остаться снезнакомцем в лифте. И только потом, при общении с правоохранительнымиорганами, удалось установить, что он ждал меня долго под лестницей. Двери лифтазакрылись, и меня даже не успела охватить паника. Все произошло слишком быстро.Незнакомец, так молниеносно заскочивший в лифт, не дал возможности мне опомнитьсяи заставил меня потерять сознание всего лишь от одного удара по голове. Такнанести удар может только тот, кто увлекается восточными единоборствами.Прыжок, и высоко поднятая нога ударяет в висок, из которого тут же хлынулакровь. Я сползла по стенке лифта вниз, а затем почувствовала, как сознаниеполностью меня покидает, и упала на пол. Иногда я все же приходила в сознание,но от сильнейших ударов ногами по голове теряла его по новой. Он гонял лифтвверх и вниз несколько раз.

А затем... Затем я помню, как пришла в себя –совсем ненадолго. Незнакомец сдернул с моей шеи косынку, сел на корточки,расстегнул верхние пуговицы на моей, залитой кровью, норковой шубе и взял моютонкую длинную шею в свои могучие сильные руки.

– Что ж ты, девка, такая хрупкая, а такаяживучая?! На тебе же места живого нет, жизнь не уходит. Жить хочешь? Оно ипонятно. Да только хрен у тебя это получится. Все мы там будем...

Мужчина нервно рассмеялся и принялся сжиматьмою шею. А мне... Мне совсем не было больно. Просто в глазах вновь стало темнои где-то там, в подсознании, промелькнула мысль, что меня уже нет. А бытьможет, почти нет. Где-то там бурлит жизнь, но меня в ней уже нет. Сегодня меняне стало, и эта жизнь бурлит без меня. Я уже почти не дышала. Хотела одного –чтобы это как можно быстрее закончилось. Как можно быстрее...

И никакого трагизма, никаких образов, всеслишком банально... Я видела смерть, и она совсем не торжественная. Люди таквидоизменяются, когда умирают. Смерть уродует. Господи, какая же я будустрашная, когда меня найдут в этом лифте...

Судьба сама все решит. От нее не уйти и ее необмануть. Боли нет. Просто вокруг темно, доносятся еле слышные голоса. Я иду поизвилистому тоннелю, и голоса отдаляются. Они там, где виден яркий свет, а я,наоборот, ухожу от яркого света. Я как-то странно иду. Слишком легко... То липарю, то ли плыву... Где-то вдалеке мерцает свеча... Я иду и понимаю, что менятам ждет Олег. Он уже истосковался по встрече. Протягивает ко мне руки и даетпонять, что ТАМ СПОКОЙНО... Я вижу родное лицо и ускоряю шаг, а затем начинаюбежать, широко разведя руки. Но вдруг кто-то резко меня останавливает, когдаОлег уже совсем рядом. Я отмахиваюсь, но меня через силу разворачивают к яркомусвету. Я вырываюсь и вновь бегу к Олегу. Но спотыкаюсь, больно падаю ичувствую, что тело перестает меня слушаться. ВОТ И ВСЁ...

Врачи сказали, что я родилась в рубашке. Дляменя это не новость. Я это знаю.

После произошедшего я не досчиталась сущихмелочей, которые чуть было не стоили мне жизни, – кошелька, серег,мобильного телефона. Несмотря на то, что все было подстроено под грабеж – этаверсия все же рассматривалась не как основная. Уж больно жестоко для грабежа...Меня просто убивали. Если бы лифт не открылся и случившееся не увидели соседи,у меня бы не было шанса выжить. Именно они спугнули преступника.

К удивлению врачей, я смогла полностьювосстановиться и вернуть прежний внешний вид. Единственное, за что япо-настоящему переживала – нос. Он был полностью раздроблен. Не осталось ниодной целой косточки. Но современная хирургия творит чудеса, и мой нос ничем неотличается от того, который я имела до страшного вечера.

В больнице, глядя в окно на черные силуэтыдеревьев, размышляла о том, что где-то существует смерть. Наблюдая запрощальным разгулом зимы, смотрела в небо и просила у Бога здоровья и сил. ИБог услышал мои молитвы, вернув мне здоровье и жизненно необходимые силы. Явстретилась с демоном лицом к лицу, и он не смог взять надо мной верх. Теперь ядолжна все забыть и продолжать жить. Продолжать жить... Легко сказать...

Я часто думала о том, что никогда и ничего несделала в жизни плохого. Никому... Разве только всегда отстаивала свою честь ине изменяла чувству собственного достоинства.

Первым, кого я увидела в больничной палате,придя в себя, был мой бывший муж. Он стоял с огромным букетом цветов и заметнонервничал.

– Откуда ты узнал, что со мнойпроизошло? – спросила я.

Он помолчал. Положил букет на кровать и толькотогда с обидой в голосе произнес:

– Не успели мы расстаться, как ты сталажертвой грабителя. При нашей совместной жизни не наблюдалось ничегоподобного, – бормотал он.

Я не могла не обратить внимания на то, что вего взгляде не было даже капли жалости. Его даже не смутило то, как явыгляжу...

– Хочешь сказать, во всем, что со мнойпроизошло, виновата я сама?

– Шляешься где-то по ночам, когда нормальныеженщины сидят дома вместе со своими мужьями.

– Это произошло не ночью, а вечером. Простозимой рано темнеет.

– Какая разница?! Наверное, самаспровоцировала грабителя.

– Чем?

– Длинными сапогами, тонкими чулками икоротким полушубком.

– Будь я так одета, перед тем, как избить, онбы сначала меня изнасиловал.

– Юль, ну что с нами творится???

– С кем с нами? Мы уже давно каждый сам посебе.

– Но ведь мы неплохо жили. Ты сознательноразбила нашу семью. Меня выгнала, как бродячего пса. Просто открыла дверь,выставила вещи в коридор и попросила больше не появляться! Ты развалила нашусемью и избавилась от меня, как от ненужной и надоевшей вещи, – уже встотысячный раз упрекал меня бывший супруг.

– И ты сразу ушел искать утешения к другойженщине.

– Ты же прекрасно знаешь, это только до тогомомента, пока ты позовешь обратно.

– Я никогда тебя не позову.

– Но почему?