Неужели все из-за тех злополучных пятисот тысяч долларов, которые Холод украл? Но если Лиза знала о них, получается, что именно она была той самой загадочной Вечной Невестой, любовницей Холода. И тогда… тогда…

Что тогда, Кики додумывать не стала. И без того все становилось понятным. Почти все.

Единственное, что не вписывалось в эту картину, – разгром на ее даче. Смысла в этом не было никакого, и потому Кики терзалась, не в силах понять разгадку.

Все события, произошедшие за эту неделю, были связаны, а обыск в Абрамцеве выпадал из общей картины, бросался в глаза, как огромный ржавый гвоздь, вбитый в стену изящного будуара.

Что она могла там искать? Или это было средством запугать Кики? Но если так, то запугивание получалось какое-то бессмысленное. Вот если бы перевернули вверх дном ее московскую квартиру или что-то сделали бы с машиной, это можно было рассматривать как угрозу. Но опять же, зачем Лизе запугивать Кики?

Бред какой-то!

Вокруг творилось что-то невероятное: ветер изо всех сил пытался сдуть Кикину крошечную машинку с лица земли, снег залеплял лобовое стекло, вокруг все выло и содрогалось.

Но ничего не поделаешь, нужно ехать. Не ночевать же на парковке, правда?

А все-таки люди порой здорово умеют скрывать свои плохие стороны, думала Кики, черепашьим шагом продвигаясь в сторону Москвы. Кто бы мог подумать, что красавица и умница Лиза способна на такое! Да расскажи кому-нибудь из общих знакомых – ни в жизнь не поверят.

Интересно, где она встречалась с Холодом? Со Стасом все ясно, он живет один, квартира большая, приводи гостей сколько влезет. Но ведь Павел жил в одной квартире с матерью, плюс Линочка и Славка. Им приходилось, наверное, снимать квартиру для встреч.

А может, они ездили в Абрамцево? Огромный дом, Вадим туда ездит чрезвычайно неохотно, чудо, если раз в несколько месяцев его посетит желание отдохнуть за городом. Любопытных соседских глаз нет, кругом лес, разве что заброшенный дом семьи Арсеньевых за забором.

В этот самый момент словно яркий свет вспыхнул вокруг, высветив самые темные закоулки тайны. Кики вдруг совершенно ясно поняла, зачем разгромили старенький дом. От волнения даже вспотели ладони. Она схватила телефон и вызвала номер Раменского.

– Да, Кира Сергеевна, – ответил он почти сразу. Его спокойный и ровный голос слегка успокоил разнервничавшуюся Кики.

– Всеволод Андреевич, у меня изменились обстоятельства. Домой я вернусь не скоро, ближе к ночи. У меня появились дела за городом.

– Что-то случилось?

– Мне нужно проверить одну вещь… А вы не хотите поехать со мной? Заодно и поговорим по дороге.

Да, выглядит этот разговор так, словно Кики заманивает мужика на дачу с вполне определенной целью. Хорошо, что этот разговор никто не слышит!

– Куда это вы собрались на ночь глядя?

– Мне надо съездить на дачу, в Абрамцево. Это касается нашего расследования.

– «Нашего расследования», – хмыкнул он насмешливо. – Ну хорошо, съезжу с вами, так и быть.

– Вы так добры ко мне. – Ехидная Кики не осталась в долгу. – Но там кофе нет, так что не обессудьте.

После короткого весьма ядовитого обмена репликами они условились встретиться на Садовом кольце, на пересечении с улицей Казакова. Оказывается, Раменский жил где-то в том районе.

Следующие два часа Кики ползла в толпе страдальцев, измотанных погодой и пробками. Снег валил и валил, угрожая превратить город в один большой сугроб.

Ветер пригибал к земле редких прохожих и опасно поскрипывал в креплениях рекламных щитов.

В обычное время Кики стала бы нервно ерзать, оглядываться, переключать радиостанции и искать, чем бы занять время. Может, начала бы книжку читать, как не раз делала в плотных пробках. Но теперь ее мысли были заняты только Лизой. И еще ей не терпелось проверить свою догадку насчет дачного дома.

Зазвонил мобильный. Кики глянула на определитель – Вадим Дружинин. Что ему, интересно, от нее нужно?

– Привет, душа моя, – сказал он душевно, словно старый друг. – Как поживаешь?

– Спасибо, бывало и лучше. Что-то случилось?

– Да в общем, ничего особенного. Мы с Лизой разводимся.

– Вот как? – Она не нашлась что ответить.

– Да. Точнее, это я с ней развожусь, а она строит мне козни и втыкает палки в колеса. Но я с этим как-нибудь справлюсь.

– Она против?

– Конечно, против! Не Стасик же ее будет содержать! – И он расхохотался, словно речь шла о чем-то удивительно смешном. Кики передернуло: она до сих пор не могла смириться с мыслью, что Стас и Лиза… что они вместе.

– И зачем ты звонишь? – спросила Кики резче, чем следовало бы.

– Сообщаю тебе, что отныне я почти свободен. Это вопрос нескольких недель, я надеюсь. Так вот, я приглашаю тебя сходить куда-нибудь, отметить это радостное событие. Ты у нас девушка холостая, так что мы смело можем плевать на условности и закатиться куда-нибудь. Я знаю симпатичный клуб…

Он пьян, поняла Лиза. Не то чтобы упился вдребезги, но голос чересчур веселый, что с Вадимом в принципе случалось редко.

– Слушай, я уже говорила и повторяю в последний раз: у меня нет большого желания идти куда-либо, тем более с тобой. Все, пока!

Он что-то пробормотал в трубку, пытаясь возразить, но Кики уже отключилась. Слушать пьяный бред Дружинина ей не хотелось.

Скоро она добралась до условленного места. Черепашьими темпами она ползла вдоль тротуара, высматривая майора, и наконец увидела его мешковатую фигуру. Кики не сразу узнала его из-за старомодной шляпы, которую упрямо сдувало ветром, и тот был вынужден придерживать ее обеими руками.

Кики посигналила, помигала фарами, и Раменский ввалился в машину, неуклюжий и заснеженный.

– Добрый вечер, – пробурчал он, отряхиваясь. На Кики полетели капельки талой воды. – Погода просто с ума сошла, вам не кажется?

– Кажется. Здравствуйте.

Раменский шумно вздыхал и устраивал на коленях свою мятую шляпу, словно выпавшую из семидесятых. Потом он попросил разрешения закурить. Вообще чувствовалось, что в маленьком «форде» ему неудобно и неловко.

Амплуа мешковатого типа удавалось ему на ура.

– У вас какие-то дела на даче? – осведомился он, вытряхивая из пачки сигарету и разминая в желтоватых от никотина пальцах.

– Ага. Надо кое-что посмотреть, кое с чем разобраться, – ответила она.

Внимательно следя за дорогой, Кики краем глаза рассматривала Раменского. Неказистый, угрюмый, весь какой-то помятый, однако глаза блестят живым, ярким блеском, словно у охотничьей собаки, почуявшей след.

– Ну что же, Кира Сергеевна, не будем терять время. Я вас слушаю.