Вернувшись, она пришла к Ренате, где застала её вместе с Петрой Вагнер, и спросила счастливую соперницу:

— У тебя есть шрам на правом указательном пальце?

Петра побелела как мел.

Бывшая подруга бросила Ренате:

— Ты живешь с убийцей!

Но Рената любила Петру и выгнала из квартиры прежнюю любовницу. Ночью в постели, в порыве страсти Петра призналась Ренате: да, она стреляла в полицейских, но во время демонстраций и только для того, чтобы спасти товарищей от преследований, дубинок, слезоточивого газа и тюрьмы.

И все же Петра поняла, что ей придется уехать. Она продала мебель и подарила своей подруге цветной телевизор. В лесу они сожгли все пленки и снимки, на которых была изображена Петра.

Петра уехала. Рената получала от неё любовные письма, правда, без обратного адреса. В день рождения Ренаты Петра тайно приехала и привезла ей пуловер. В тот раз они виделись и любили друг друга в последний раз.

Капитан Хофмман придумал Петре новую биографию. Ей нашли работу — руководить детскими лагерями отдыха на комбинате тяжелого машиностроения имени Карла Либкнехта в Магдебурге.

На комбинате все с удивлением отметили, что новенькая в командном тоне разговаривает с начальством. Она непонятным образом сразу же получила двухкомнатную квартиру, и в нарушение всех законов социалистического общества к ней немедленно явились мастера, чтобы привести квартиру в порядок.

Петра сменила четыре машины за два года, что было непостижимо для соседей. Петра в порядке очередности мыла общую лестницу, но кое-как и сухой тряпкой, что ещё больше раздражало завистливых соседей.

В Магдебурге любвеобильная Петра нашла себе новую подругу — директрису гимназии. Она была замужем и имела уже взрослого сына. Вдвоем они днем возделывали крохотный садовый участок, а ночью любили друг друга. Между посевами картофеля, салата и помидоров появился автомобильный прицеп — приют любви с оранжевыми занавесками на окнах.

После восьмой кружки капитан Хоффман ушел из пивной, словно по забывчивости забыв заплатить за выпитое. В другой раз Петра Вагнер его бы вернула и заставила выложить на стол денежки. Зарплаты и ежемесячного пособия от Министерства госбезопасности ей едва хватало. Но сейчас она хотела поскорее избавиться от Хоффмана. Она решила познакомиться с любовником Кристи.

Петрой двигала ревность. Кристи отвергла её, Петру, но отдалась этому парню. Что же такого нашла в нем Кристи, которая по глупости решила, что мужчина может любить женщину лучше, чем сама женщина?

Все оказалось проще, чем она предполагала.

Петра была уже не молода и вовсе не хороша собой. Но Конни второй день был в отпуске и чувствовал, что ему нужна женщина. Тем более что алкогольные напитки, даже самые слабые, рисуют окружающий мир в радужном свете. Его наставник подполковник Маслов говорил в таких случаях, что не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки.

Он охотно повел Петру с собой. А когда выключил свет в комнате, её внешность и вовсе потеряла всякое значение.

Конни открыл глаза и потянулся, но свет включать не стал. Он сонно размышлял над тем, как ему теперь избавиться от этой бабы. Больше она его не интересовала.

— А знаю твою жену, — вдруг сказала Петра.

От неожиданности Конни подскочил.

— Успокойся, — сказала Петра. — Я видела вас вдвоем в Бейруте.

— Где? — ещё больше изумился Конни. — Да моя жена никогда…

И тут до него дошло, что Петра видела его с Кристи. Его охватило тревожное чувство: этого не должно было произойти. Кто такая эта женщина?

— Успокойся, — повторила Петра. — Я из Министерства госбезопасности ГДР, работаю вместе с капитаном Хоффманом у генерала Штайнбаха.

Конни это известие совсем не обрадовало. Восточным немцам ничего не стоит сочинить в КГБ бумагу об аморальном облике капитана Целлера. Может быть, эта баба нарочно затянула его в койку, чтобы проверить его стойкость? Вот позору-то будет, представил себе Целлер.

Петра угадала, о чем он думает.

— Перестань, — сказала она, — я знаю, что у вас с Кристи роман. А мы были подругами с детства, но потом рассорились. Я просто решила понять, что она в тебе нашла. Знаешь, что такое женская ревность? Чужой мужик всегда лучше.

Конни чуть успокоился, когда Петра стала рассказывать ему о Кристи. Может, она и не врет, подумал он. Хотя трудно поверить в чистую случайность.

Петра вновь стала прижиматься к Конни, пробуждая в нем желание. Она настойчиво гладила его обеими руками, чувствуя, как он откликается.

— Так у вас с Кристи это серьезно? — невинно спросила Петра. — Она неплохая женщина. Из неё выйдет прекрасная жена. Вы давно вместе?

Петра ещё сильнее приникла к нему, и мысли у Конни стали путаться.

— Давно, давно, — сказал Конни. — Она тогда ещё не работала в ведомстве по охране конституции.

Это был день открытий! Значит, Кристи работает в западногерманской контрразведке! Полицейская свинья! Кристи просто шпионила за ней… Петра содрогнулась, но Конни принял это за проявление страсти.

Странная женщина, лениво подумал Конни, закрыв дверь за Петрой. Во второй раз он вряд ли ей соблазнится, но один раз — это было неплохо, подумал он, засыпая.

Конрад Целлер родился в Казахстане, куда выслали немцев в 1941-м. Он появился на свет через девять месяцев после того, как его отец получил разрешение повидать жену.

Его отца миновало худшее. Начальник райотдела НКВД перед войной, он не стал спецпоселенцем и даже не был уволен из органов, а продолжал служить. Он остался чуть ли не единственным немцем в органах госбезопасности. После войны он воевал против бандеровцев и даже получил орден. Наконец ему разрешили забрать семью из Казахстана.

Но в дороге его жена заболела воспалением легких. Когда он снял её с поезда, она уже была при смерти. Похоронив жену, Целлер-старший отдал мальчика в детский дом. Он служил заместителем начальника районного отдела Министерства внутренних дел и почти не бывал дома, где же ему было возиться с ребенком.

В детском доме Конраду совершенно не нравилось. Когда дети играли во дворе, воспитательница поймала в сарае курицу и топором отрубила ей голову. Но она не смогла удержать птицу, и та носилась по двору без головы. Конрад с визгом убежал в деревню. Его искали два дня и нашли, голодного и замерзшего, в заброшенном сарае.

В другой раз ему срочно надо было в туалет. Но воспитательница его не пустила — они учили стихотворение о Ленине, велено было не отвлекаться, и мальчик напустил в штаны. В наказание его заперли в дровяном сарае, а там лежал топор. Он взял топор и попытался взломать дверь. Из этого ничего не вышло, но на шум прибежал разгневанный директор. Когда он открыл дверь, чтобы битьем привить мальчику любовь к ближнему, Конрад проскользнул у директора между ног и опять удрал.