Сажусь в машину и закуриваю. Принимаю дурацкое решение, оно не давалось мне так легко эти две недели. Еду к ее дому. Ну и пусть Женя там будет не одна. Просто скажу ей, чтобы возвращалась в редакцию. Я готов посмотреть ей в глаза и сказать, что не важно с кем она, лишь бы была счастливой.

Свет в ее окнах не горит. Она не дома? На работе? На свидании? Блять, от последнего меня всего трясет. Что же за наваждение такое!

Ладно, доеду до дома, просто напишу Жене. Может повезет и девушка ответит.

***

— Роман Эдуардович, мы приносим свои извинения, но лифты не работает. Мы устраняем неполадку, но в ближайшие пару часов они наверх подниматься не будут, — консьерж виновато опускает голову.

Замечательно, просто, блять, отлично! Купить квартиру на двадцать первом этаже было восхитительной идеей.

— Мда… Где тут лестница то вообще? — спрашиваю я. Еще ни разу она была мне не нужна, при покупке не уточнял.

Пожилой мужчина в костюме провожает меня до двери и еще раз извиняется. Я сухо отвечаю, что нет никаких проблем, он же не виноват по сути.

Иногда, в свои редкие выходные и в свободное от работы время, я все-таки уделял время спортзалу и благодаря этому первые десять этажей поднимаюсь без проблем, а вот дальше никотиновая зависимость дала о себе знать, стало сложнее. Я расстегнул пальто, пуговицу пиджака и ворот рубашки. Как же я устал… Пролеты казались бесконечными, в висках стучало, но не от физической нагрузки. Мысли о Жени не оставляли меня.

Приближаясь к своему этажу, слышу голоса. Сначала бубнеж невозможно было разобрать, а потом меня кольнуло. Знакомая интонация… Это была запавшая мне в душу журналистка.

— Спасибо, что согласился помочь. Не знаю поверит он нам или нет, но я должна хотя бы попробовать.

— Да, а то как-то не красиво получилось, — соглашается мужской голос, — Напридумывал себе мужик того, чего не было.

— Если бы тогда я знала, что он в Москве, сразу бы поехала в редакцию. Меня просто прибило этой статьей, понимаешь? — девушка вздыхает, — Хоть бы он понял, что ты просто мой друг. Мне нужна была поддержка, а к девчонкам иди не хотелось, они бы вынесли весь мозг.

— Понимаю, вот что-что, а мозг вы выносите, как мусор, каждый день, — соглашается парень.

— Это ты про свою зазнобу? — Женя повеселела.

— Ой, не называй ее так. Чертовка просто сводит меня сума. То горячо, то холодно, я ничего не понимаю, — устало поясняет мужской голос.

Я услышал достаточно. Все это время продолжаю не спеша подниматься, и перевариваю, то о чем говорит эта парочка. Пришли значит мне доказывать, что ничего не было… Ступая на последний пролет, улыбаюсь, не могу сдержаться. Девушка увидев меня вся вытянулась, как струна. В глазах блестело. Она обняла себя руками, набрала в легкие воздух и тихо произнесла:

— Привет.

Парень тут же встал со ступенек, отряхнул джинсы и протянул мне руку.

— Здорова, я Гор. Пришел тут объясниться за ситуацию…

— Спасибо, — пожимаю руку парнишки, — Я уже все понял, — отвечаю сдержанно.

— О как, — удивился Гор, — точно? Ты уж с Женей тут порешай пожалуйста, девчонка места себе не находит.

— Мы разберемся, — не могу оторвать от нее взгляда, — Можешь идти.

— Я пойду только если пообещаешь выслушать Женьку, — Егор расправил перед Романом плечи, — ты её, будь добр, не обижай.

— Я тебя услышал, — холодно ответил Суровский не отрывая с меня свой взгляд.

— Женёк, ты если что звони, я на связи, — парень прислонил в щеке ладонь изображая телефон. С моих губ в ответ вырвалась нервная улыбка.

Мы молча стояли и пожирали друг друга глазами, пока шаги Егора стали еле слышными. Хотелось поговорить без каких-либо свидетелей.

Я первая не выдержала накала, опустила голову. Так нервничала, что изломала себе все пальцы.

— Ну что ты так переживаешь? — мужчина, от которого пахнет дорогим одеколоном и сигаретами, делает несколько шагов в мою сторону.

— Банально звучит, но я пришла сказать, что ты все не так понял… — начинаю я.

— Да, я знаю, — Роман тепло улыбается, — Прости, что мне не хватило смелости узнать у тебя лично. Решил отмолчаться, вышло только хуже. Две недели жил и думал, хорошо ли тебе с другим…

На последних словах его лицо скривилось, доброжелательный настрой пропал.

— А я же даже не знала, все гадала почему так и не позвонил и не написал, — признаюсь я.

— Я прилетел в Москву тем же утром, когда вышел испорченный выпуск, — Суровский закурил, — вечером решил заехать к тебе, поговорить. Застал вас с этим парнишкой в обнимку. После этого желание говорить пропало напрочь. Ты хоть представляешь, что я себе надумал?

Отрицательно мотаю головой. Мне так хочется, чтобы эта часть разговора прошла как можно быстрее. Пусть лучше он расскажет мне как скучал, как хочет сейчас меня поцеловать.

— Не хочу представлять, — честно отвечаю я.

— Обещай что такого больше не повториться, — серьёзно просит меня Роман. Он подходит ещё ближе, но между нами по прежнему не все сказано.

— Пообещать не видеться с Егором? — в недоумении уточняю я.

— Да видься ты сколько хочешь, — пояснил мужчина, — Никаких прикосновений, никаких поводов даже думать что ты не моя!

Я замираю, Суровский повышает голос на последних словах.

— А я твоя? — нервный смешок сам срывается с губ.

— Это вот ты мне сейчас и скажешь, — тихо, угрожающе произносит Роман.

Он тушит сигарету в урну, его новостройка бизнес-класса хорошо оборудована на каждом этаже.

Я пьянею от такого простого движения, Суровский берет меня за руку и тянет в сторону квартир. Его дверь была самой дальней, и с каждым шагом, я понимала что готова сорваться на бег лишь бы быстрее узнать, что будет между нами дальше.

В квартире темно, но растеряться не успеваю, оказываюсь в сильных тисках, мужчина прижимает меня к стене в прихожей. Его губы быстро находят мои, Он целует так, что кажется хочет съесть. Сопротивления я не оказываю, наоборот перебарывая свои страхи, хватаю ворот его пальто, чтобы притянуть Суровского еще ближе. Мое тело требовало ощутить его всего.

Перед встречей с Егором, когда мы решили, что пойдем по адресу, где живет Роман, я не успела толком собраться, надела джинсы, тонкий джемпер и пуховик. Сейчас я мечтала чтобы как можно быстрее этих вещей на мне не оказалось.

Суровый чувствует меня, начинает стаскивать с моих рук рукава куртки. Я помогаю ему это сделать, и на секунду оказавшись на свободе, сама резким движением снимаю джемпер. Мы не видим друг друга, только осязаем, поэтому, когда грубая мужская рука касается моего обнаженного живота, Роман рычит. Он с еще большим жаром овладевает моими губами.