Относительно желаемого расширения торговых связей Молотов признал, что переговоры в Берлине успешно продвигаются и подходят к завершению.

Молотов повторил, что, если моё сегодняшнее сообщение включает в себя идею пакта о ненападении или что-нибудь подобное, тогда этот вопрос должен быть обсуждён конкретно для того, чтобы в случае приезда сюда министра иностранных дел Рейха вопрос не свёлся бы к обмену мнениями, а были бы конкретные решения.

Молотов признал, что дело необходимо ускорить, чтобы не оказаться перед свершившимся фактом, но подчеркнул, что соответствующая подготовка упомянутых проблем необходима.

Подробный меморандум о ходе беседы будет послан вслед в четверг аэропланом со специальным курьером.

Шуленбург».

Итак, Советский Союз, как и Германия, не прочь форсировать события. Обе стороны придерживаются принципа: урвать, что можно, сегодня; завтра будет поздно. В срочном порядке намечаются и выдвигаются различные требования. Одна сторона, к удивлению, идёт другой навстречу. Происходит нечто похожее на игру в поддавки. По ряду позиций СССР сразу удаётся добиться успеха, по другим – ограничиваются намёками. Прозрачными. Нарастает взаимное прощупывание, схожее с первыми шагами по едва схваченному морозом льду. Но он, к удивлению сторон, выдерживает. Даже не потрескивает! Напротив, чем дальше, тем он кажется прочнее. Произойдут ли в самом деле впредь изменения? На всякий случай снова выдвигаются всё более серьёзные требования. Снова следуют уступки. Всё настолько хорошо, что, кажется, пора бы сдать назад. Во всём, конечно, обе стороны стараются обезопасить себя. Особенно это заметно у советской стороны. Берлин, однако, идёт навстречу. Нацисты оказываются на редкость сговорчивыми. Не то что англичане и французы – «мычат, да не телятся».

Тем не менее в Кремле эти успехи воспринимаются с некоторым опасением: морозец ведь наступил нежданно-негаданно, как снег на голову. Хотя и пришёлся по душе. Точно по заказу! Что бы это означало? С какой стати?

Берлин в свою очередь проявлял максимум понимания и делал вид, будто ничего не замечает в действиях Москвы, однако не упускал момента, изо всех сил добивался осуществления своих планов. Именно это и вызывало подозрение у Кремля. Но соблазн немецких уступок был достаточно велик. Устоять оказалось непросто. Конечно, предпринимались меры, чтобы не остаться в дураках. Застраховаться. И заодно не упустить удобного случая.

Берлин и с этими требованиями соглашался. И снова возникал вопрос: с чего бы такая податливость? Неужто нацисты настолько щедры? Если это так, то с ними одно удовольствие иметь дело! Всё без малейших проволочек, чётко, незамедлительно.

Но тут выясняется, что немцам надо во что бы то ни стало успеть подписать с Советским Союзом ряд документов до начала уже намеченных военных действий против Польши. Германский фюрер бьётся в истерике, доказывая свою правоту и угрожая западным державам в случае, если они не поддержат его требование отдать Польшу!

Однако его многократным заверениям о том, что «это последняя претензия Германии», они уже не верят. Помнят, как он точно так же клялся, что если ему уступят, то «свой взор обратит на земли России». Тогда поверили. А он отказался от Версальского договора, вернул Германии Рейнскую область, Эльзас и Лотарингию, затем аннексировал Австрию. Тем не менее в Мюнхене премьеры Великобритании Чемберлен и Франции Даладье отдали Гитлеру Чехословакию, которую он тут же превратил в протекторат. И тоже при условии, что Германия предпримет «крестовый поход» против большевизма. Всё это уже позади.

Теперь германский фюрер приготовился проглотить Польшу, хотя вновь утверждал, что «предъявляемые к Польше требования весьма ограничены». Но в Лондоне и Париже его аппетиту твёрдо сказали: «нет»!

И Адольф Гитлер, к удивлению правительств западных стран, обратил свой взор к России. Правда, в ином смысле и под другим, специально приправленным соусом.

«Обедня» состоялась. Ещё недавно ярый противник большевизма Гитлер превратился в его поклонника; заверяя Москву в отсутствии каких бы то ни было разногласий, высказал «готовность впредь сотрудничать на протяжении многих поколений». Заманчиво. Тем более что его ранее повышенный интерес к прибалтийским странам вдруг настолько упал, что он запросто отдал их в сферу влияния большевиков.

А крупнейший литовский порт на Балтике – Мемель? Куда недавно вступили войска вермахта, и нацистский диктатор, примчавшийся туда, выступил перед литовцами с балкона одного из мемельских домов с пространной речью, заверял в установлении там «нового порядка». Внезапно дал задний ход! Уступил город и порт большевикам! Что это? Отказ от заветной мечты? Или просто манёвр? Либо речь идёт уже о некой новой стратегии?

На первых порах Германия добивается изоляции западных держав от контакта с Советами, с одной стороны; с другой – в максимально сжатые сроки стремится подписать с теми же большевиками документы, с помощью которых надеется не только усыпить подачками бдительность СССР, но и заключить договор о ненападении. Осуществить это следовало до начала запланированного немецким Генштабом нападения на Польшу.

Правительство Советского Союза, возглавляемое Сталиным, следило за разворачивающимися событиями с повышенным интересом и, вне всякого сомнения, с огромной опаской. Но было вынуждено отвечать взаимностью. Сталин рассчитывал занять выгодную позицию, наблюдая со стороны за схваткой между Германией, с одной стороны, Англией и Францией – с другой, одновременно надеясь при содействии Германии улучшить свои отношения с Японией, готовившейся к очередному военному конфликту, в который предполагалось вовлечь Советский Союз.

Немцы не скупились на дружественные заверения СССР осторожничал, хотя и не без уступок. Отвечал на предпринимаемые нацистами шаги, ибо они позволяли, в случае заключения с Германией пакта о ненападении, занять выгодную позицию, а со временем и решить некоторые территориальные вопросы.

Немцы действовали энергично.

«Меморандум посла Германии в Советском Союзе.

Секретно!

Моя беседа с Молотовым началась в 8 часов вечера 15 августа заявлением о том, что, согласно сведениям, дошедшим до нас, советское правительство заинтересовано в продолжении политических переговоров, но что оно предпочитает, чтобы они проводились в Москве.

Молотов подтвердил, что это так.

Затем я зачитал господину Молотову содержание инструкции, которая была прислана мне, и немецкий текст был тут же переведён параграф за параграфом. Я также сообщил Молотову содержание приложения к полученной инструкции. Молотов принял во внимание моё сообщение о том, что министр иностранных дел рейха дал мне инструкцию просить приёма у господина Сталина, а также моё заявление о том, что помимо совещания с Молотовым министр иностранных дел рейха ставит условием своего приезда переговоры со Сталиным. На пожелание министра иностранных дел рейха, чтобы содержание инструкции дошло до господина Сталина, Молотов жестом выразил своё согласие.