Спустя пару недель в Кандагарскую бригаду приехал новый начальник медицинской службы, стройный и высокий, моложавый капитан Рудов, недавний выпускник командного факультета Военно-медицинской академии. Он в считанные дни завоевал уважение и любовь всех медиков бригады. От него узнали последние новости.

Рудову в Ташкенте кадровики медслужбы округа по секрету сообщили, что его предшественник, подполковник Каримов за какую-то жуткую историю с туалетами отправлен с понижением на капитанскую должность врачом строительного отряда в труднодоступный район где-то на севере Коми АССР, семья (жена и 2 дочери) отказались поехать с ним, предпочтя родной и теплый Ташкент. Его покровитель полковник (тут кадровик перешел на шепот) был уличен в контрабанде наркотиков, оружия и камней (афганский лазурит, алмазы), был взят по стражу. Он скончался в тюремной камере от сердечного приступа – слишком велик был груз черных дел, давивший на сердце.

– Кто нами руководил?! – сокрушались медики, не раз обсуждая эти новости, в уютной курилке у приемного отделения медицинской роты….

Посвящается всем, кто оказывал медицинскую помощь на месте боев: санитарам, санинструкторам и врачам батальонов.

1

– Не понял я: чем таким серьезным болен мой боец, если вы его уже два месяца у себя держите? Через три дня выезд в рейд, у меня людей в обрез, а он у вас полы в операционной моет – сам видел. – Взъерошенный, раскрасневшийся капитан в сердцах бросил свою панаму на стол и уселся на свободный стул. – Комбат наш вчера вернулся с предрейдового совещания, там комбриг ясно выразился: мол, всех «сачков» – в строй, особенно всех дембелей, рано им «на чемоданах» сидеть. Он так и сказал в заключение: «В рейд идут одни „старики“», совсем, как в том фильме, помнишь?

Старший лейтенант, ординатор операционно-перевязочного отделения, кивнул головой – конечно, фильм Леонида Быкова помнил. Он покопался в бумагах, нашел «Историю болезни» солдата, о котором шла речь. Действительно, прошло около двух месяцев, после его госпитализации в конце февраля.

Его положил сам начальник отделения капитан Зыков. Парень пришел на прием и честно признался, что боится погибнуть, отслужил положенный срок, а замены все нет. Был в десятках рейдах, не дрейфил, а тут вдруг «что-то нашло». Так и видит себя убитым, почти в каждом сне. Да еще мать все письма пишет – сильно болеет, боится его не увидеть, просит у Бога скорого возвращения сына. Понял его тогда капитан Зыков, долго осматривал-ощупывал, но нашел-таки подходящую причину для госпитализации – костный нарост в области колена (так называемая болезнь Осгут-Шляттера), довольно редко встречается. Сам и оперировал младшего сержанта – сбил медицинским долотом эту шишку (довольно болезненный процесс, даже не смотря на обезболивание, но боец стойко переносил боль). После выздоровления парня оставили в отделении на одном условии – будет работать санитаром в операционной, помогать операционной сестре и за чистотой там следить. Одним словом, станет беспрекословным работником, так и дождется своей замены. Тот согласился. За все время никаких претензий к солдату не было. Все к нему привыкли, Андрей оказался не только толковым санитаром, но и приятным в общении человеком. Когда Зыков уезжал по болезни в Союз, то строго наказал Невскому – держи Андрюху до замены, как ему обещано.

И вот теперь «вводная». Старший лейтенант попытался «навешать лапшу» командиру роты, рассказывая о долгом послеоперационном периоде при такой болезни. Ничего не помогло. К сожалению, тот сам видел жизнерадостного, смеющегося Тимухина в обществе медсестер. Пришлось вкратце поведать о «их договоре» с бойцом.

Капитан как-то сразу успокоился, закурил и прошел к форточке в ординаторской. Невский составил ему компанию. Они молча дымили, поглядывали друг на друга, больше никого в помещении не было. Наконец, капитан заговорил, назвал себя, протянув руку для пожатия – Шашков Петр. Представился и врач-хирург.

– Ты думаешь, Александр, у меня за них душа не болит? Еще как болит. У меня в роте треть дембелей, все хотят выжить, все хотят обнять мать-отца. Я сам комбату предлагал их не трогать, тем более что в начале мая, уж точно, их всех отправим домой в Союз. Но комбриг уперся. Это, мол, традиционный «рейд „стариков“», так из года в год идет. Ничего с ними не будет. Комбат так думает, а я знаю, что положим мы их немало. И как я потом буду письма сочинять их родителям?! У вас мой боец санитаром работает, вчера двоих своих забрал из госпиталя – тоже стали там нужными людьми. А как быть с остальными? Они не успели «спрятаться», значит, пусть их убивают? Нет, не могу я с этим согласиться. Пусть все решит судьба – кому жить, а кому помирать. Так что зови этого Тимухина Андрея, я сам ему все обскажу, и он откажется от своего «договора».

Старший лейтенант кивнул, вышел в коридор, попросил дежурную медсестру пригласить из операционной санитара Андрея. Он пришел довольно быстро. Улыбка на его лице стала «затухать», как только он увидел своего командира роты. Тимухин понял все сразу.

Капитан коротко, но ясно дал понять, что ждет бойца в расположении роты не позже, чем через два часа. Потом молча надел панаму и вышел, коротко козырнув.

Невский развел руками. Как помочь в этой ситуации, он не знал. Тимухин поблагодарил за лечение, мол, пора и честь знать, засиделся у них. Невский крепко пожал ему на прощание руку, пожелал удачи. Младший сержант кивнул головой и пошел на выход. На пороге он обернулся:

– Убьют меня в этом рейде, я чувствую! От судьбы не уйдешь.

– Да, что ты выдумываешь, Андрей! Вместе будем. Я как раз с вашим вторым батальоном еду в этот рейд. Врач ваш, старший лейтенант Кульчеев Сергей, уже неделю лежит в госпитале, «брюшняк» у него. Вот меня и определили на этот рейд. Все будет нормально, я уверен. Вернешься домой, мать обнимешь.

– Нет, доктор. Не вернуться мне, сон этот не зря так часто видел. Прощайте.

Он понурившись быстро вышел в коридор.

Невский сел писать его «Выписной эпикриз» в «Истории болезни». Лечение закончилось выздоровлением. Рекомендовалось беречь оперированную ногу от больших нагрузок во избежание рецидива болезни.

2

Выезд был назначен на 4 часа утра 22 апреля. Предстояло «чесать» Кандагарскую «зеленку». Впервые Невскому предстояло ехать не на Автоперевязочной, а в одном из БТР батальона. На «традиционной» машине поедет теперь врач-стоматолог Отдельной медицинской роты старший лейтенант Иван Сухар. Это будет его первый рейд, и, конечно, Иван немного волновался. Невский консультировал его при сборах машины в рейд. Старался научить всему, что сам освоил за несколько подобных выездов. Пожелали друг другу удачи.

За день до выезда был устроен строевой смотр всех подразделений, выходящих в рейд. С утра все выстроились на плацу. Невский занял свое место среди офицеров 2-го мотострелкового батальона, с ними предстояло ехать в рейд.

Сначала готовность проверяли офицеры управления бригады, контролировали экипировку, дотошно разбирая личные вещевые мешки солдат и сержантов.