– Все, хватит, – она оттолкнула его от воды. – Желудок лопнет.

Аксель неохотно поднял голову, потом набрал воду в ладони и умылся. Стало немного легче.

– Нужно идти вверх по течению. Чем дальше от водопада, тем легче будет дышать. Надеюсь, дальше пещера сужается не настолько, чтобы пришлось лезть в воду.

– Мы что-нибудь придумаем! – оптимистично заявил юноша. Он переживал приступ эйфории.

Останавливаться на отдых не стали – несмотря на то, что проблема отсутствия воды была решена, оставался еще отравленный воздух. Дышать в непосредственной близости от водопада было еще тяжелее, чем в подземном ходу. Аксель снял рубашку и, намочив ее в воде, протянул девушке:

– Приложи к плечу. Когда нагреется, снова намочим. Может, хоть немного поможет.

– Хорошая идея, – согласилась Кара. – Я бы не сообразила.

Вода была ледяная, но девушка все равно с удовольствием окунулась бы в нее полностью, если бы не боялась, что ее унесет течением. Она раздумывала некоторое время, не попросить ли Акселя помочь ей снять рубашку, чтобы обмыться хотя бы так, не забираясь в воду, но вспомнила, с какими трудностями они столкнулись в прошлый раз, и, не удержавшись, захихикала. Все-таки она осуществила задумку – на этот раз освещения не требовалось, так что она вытащила здоровую руку из рукава, а дальше Аксель помог ей стащить рубашку окончательно. Двигать разбитой рукой было больно, прикасаться к плечу невыносимо, но после того, как она приложила к ней мокрую рубашку Акселя, стало немного легче.

Движение после того, как они определились с направлением, ничуть не ускорилось, но теперь, когда они знали, что рядом вода и что скоро воздух станет чище, у обоих открылось второе дыхание. К тому же Аксель соорудил для себя и Кары влажные повязки, дышать стало легче. Головная боль, которая мучила последнее время, стала отступать. Через час Кара заметила следы присутствия разумных – ничего серьезного, но в месте наиболее удобного спуска к воде на камнях осталось немного песка. Больше в пещере его нигде не было, значит, этот песок принесли на своей обуви те, кто прошел здесь до них. Сначала она даже предположила, что у жителей Пепелища здесь были лодки, на которых они и уплыли, но, по некотором размышлении, это предположение посчитали маловероятным. Слишком быстрое течение, слишком узкие берега – здесь просто не смогла бы проплыть достаточно крупная лодка с необходимым для движения против течения количеством весел. И уж тем более, здесь не было места для паровой машины – после того, как девушка высказала такое предположение, Аксель даже рассмеялся. Он в детстве просто бредил пароходами, после того как отец устроил им путешествие на такой машине, которая везла металл и изделия в далекие степные государства. Во время путешествия мальчишка не вылезал из машинного отделения. Он без устали слушал пояснения широкого добродушного гнома-машиниста, а потом еще долго читал про пароходы и паровые машины все, что только можно было найти в школьной и отцовской библиотеках. Он знал, что такие машины устанавливаются на суда водоизмещением более семидесяти пяти тонн, для меньших паровых двигателей просто не конструировали и не производили. Впихнуть даже самое маленькое из паровых судов в эту речку, противоположный край которой можно заметить даже в скудном свете высекаемых огнивом искр, было просто невозможно. Выслушав пояснения, воровка неожиданно резко огрызнулась:

– Ну уж простите мое невежество, гро Всезнайка. У меня не было доброго папочки, который покатал бы меня на пароходе и показал машинное отделение. Мой папаша с нетерпением ждал, когда я подрасту достаточно, чтобы меня можно было сдать в бордель, в аренду, как мою мамашу. Она была слишком стара, и денег на выпивку ему ужасно не хватало, к тому же она и сама была не дура выпить, и частенько утаивала от него свои заработки. Вопросы моего образования его не интересовали.

Аксель моментально устыдился. Ему было неловко за свое благополучное детство, хотя он понимал, что его вины в этом нет. Он тут же извинился и не нашел ничего лучше, чем предложить, когда все закончится, вместе навестить его родителей и, может быть, даже попросить отца устроить еще одно путешествие на пароходе. Кара рассмеялась на его предложение. Она и сама не понимала, почему так разозлилась:

– А тебе не кажется, что твоим почтенным родителям лучше не знать, что ты водишь дружбу с воровкой? Думаю, их это шокирует. Чего доброго, меня из дома выставят, когда узнают.

Тут уже настал черед Акселя обижаться:

– Мои родители всегда с уважением относились к моему выбору друзей. Они знают, что я не стану, как ты говоришь, водить дружбу с недостойным разумным, они никогда не усомнятся в тебе, независимо от рода твоих занятий! И наверняка будут рады, если я им тебя представлю – в моей способности разбираться в людях они не сомневаются. – Аксель немного подумал, и добавил немного опечаленным тоном: – Хотя, наверное, стоило бы. Как только я убил одержимого, друзей у меня совсем не осталось.

– Ерунда, – успокоила его девушка. Они просто напуганы и не знают, как реагировать. Для них ты изменился слишком резко. Не знаю уж, много ли у тебя было друзей раньше, но, думаю, если эта история закончится благополучно, многие пересмотрят свое отношение. А даже если и не пересмотрят – это вовсе не значит, что ты выбрал плохих друзей. Просто у вас действительно слишком разные жизни. Ты тоже прости, что я назвала тебя всезнайкой и посчитала, что твои родители могут меня выгнать.

Аксель все-таки решился спросить:

– А что сделал твой отец, когда ты подросла? Ну, в смысле, достаточно, чтобы работать в борделе?

– Да ничего. К тому времени его уже несколько лет как повесили. За убийство моей матери, если тебе интересно. А сама я неплохо умела чистить чужие дома от излишков ценностей. И нет, я совсем не жалею ни его, ни мать. Мамаша ухитрялась избивать меня еще сильнее, чем папаша, так что, когда их не стало, я не почувствовала ничего, кроме облегчения. И вовсе незачем так краснеть.

– Ты что, видишь в темноте? – опешил ученик охотника.

– Да ничего я не вижу, – хмыкнула Кара. – Я просто знаю, что ты все время краснеешь. Это так мило! И сейчас ты покраснел еще сильнее!

Аксель вполголоса помянул ушедших богов и принялся с удвоенным вниманием разглядывать дорогу перед собой, каждые несколько секунд чиркая огнивом. Неожиданная мысль заставила его резко остановиться, будто упершись в стену. Ему было ужасно неловко, он не знал, как сформулировать вопрос, но и не задать его не мог:

– Слушай… Ты сказала, твой отец хотел продать тебя в публичный дом… А другие… девушки… их тоже продали туда? Против воли?

Кара неопределенно хмыкнула.

– Почему же? Многие идут сами, просто не видя другого выхода. Вынуждены идти, чтобы прокормить себя и семью.

– Понятно, – пробормотал Аксель и помрачнел.

– Да чего с тобой? Чего ты так расстроился?

Юноше ужасно не хотелось рассказывать, но он решил во всем признаться.

– Понимаешь, когда я только явился для того, чтобы проходить обучение у гра Монссон, она в первый же день отправила меня в бордель и проследила, чтобы меня там хорошенько… кхм, обслужили. Сказала, что ей не нужно, чтобы я пялился на ее задницу, вместо того чтобы слушать, что она говорит. И мне там, если честно, очень понравилось. И мне не показалось, что они несчастные женщины, которые вынуждены заниматься тем, что они делают. И я даже хотел как-нибудь сходить туда еще раз, но теперь как-то… – Аксель ожидал услышать в ответ что-то пренебрежительное, боялся заметить отвращение в голосе подруги, но почувствовал только искренний интерес: