– Так да или нет? Или ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила полушутя-полусерьезно девушка.

Майкл воскликнул:

– О нет, Дженни, не уходи! Я... черт... – Он закрыл глаза и выпалил: – Я тебя тоже люблю!

Воцарилась тишина. Майкл осторожно приоткрыл глаза и увидел перед собой лицо Дженни. Их губы встретились.

– Я... – пробормотал, отступая, Майкл.

Дженни отмахнулась:

– Не трать время на пустяки, Майкл! – И поцеловала его.

До этого Майкл боялся – он не знал, как вести себя с леди, а ведь Дженни – именно леди. С подружками из публичного дома все было гораздо проще – они не целовались, а сразу приступали к делу. Майкл и помыслить себе не мог, что он и Дженни... что они... Ну, в общем, окажутся в постели...

Когда Дженни взялась за ремень на брюках Майкла, он попытался сопротивляться.

– Ты не хочешь? – слегка удивленно спросила девушка. И вдруг озорно воскликнула: – Боже, да ты боишься, Майкл! Или ты еще никогда не делал...

– Разумеется, делал! – заявил, обидевшись, Майкл.

Страх, сковавший его, внезапно прошел. Рухнули внутренние препоны, пали невидимые преграды.

Такого Майкл еще не испытывал. Он пробовал это и с негритянкой, и с китаянкой, и даже с гаитянкой. С одной, двумя и даже с тремя зараз. Но он не любил ни одной из тех женщин, и секс был для него просто чрезвычайно приятным времяпрепровождением. А с Дженни...

Он попытался сказать ей об этом, но девушка, поцеловав его в ухо, шепнула:

– Майкл, не отвлекайся!

После, лежа абсолютно нагими в постели и поглощая мороженое, они строили планы на будущее. Вдруг Дженни приподнялась на локте (распущенные волосы струились по плечам, ниспадая на спину и грудь) и сказала:

– Ты работаешь на мафиозо Сида Лоретти, Майкл. Я – дочь Гертруды Уилсон. Каждый из нас – пленник своей собственной вселенной, вырваться из которой невозможно.

Майкл оцепенел. Вот все и закончилось! О, насмешница-судьба! Ведь обычно он сам, переспав с женщиной, сообщал, что все закончено и ей не на что рассчитывать. А сейчас Дженни, его любимая и единственная Дженни, взяла на себя его роль.

– Дурачок! – рассмеялась Дженни и щелкнула Майкла по носу. – Не делай такое каменное лицо. Я верю в предначертания свыше – мы созданы друг для друга. И никто не помешает нам быть вместе!

Они разработали хитрый план: Дженни обещала сообщить матушке, что с «этим несносным гангстером» все закончено и она не желает слышать его имени. В действительности же они продолжат тайно встречаться.

Майкл проводил девушку на улицу и усадил в такси. Молодому человеку показалось, что за углом мелькнул тот самый солдат Сида Лоретти, который пару часов назад навещал его. Кому-кому, а Лоретти не нужно бы знать о Дженни.

* * *

На следующий день Майкл навестил босса. Лоретти был в прекрасном расположении духа и не задавал лишних вопросов, отделавшись общими замечаниями о здоровье. Майкл перевел дух – значит, ему только привиделось, что его и Дженни увидел один из «шестерок» Сида.

План Дженни оказался гениальным – она убедила Гертруду в том, что порвала с Майклом, и они смогли встречаться почти каждый день. То были самые чудные недели в жизни Майкла. Приближалось Рождество, и он приобрел у ювелира золотой медальон с ангелочком, на обратной стороне которого заказал гравировку: «Дженни, я люблю тебя! Майкл».

Работа на Сида перестала интересовать Майкла. Он несколько раз пропускал совещания у босса, каждый раз отделываясь пространными объяснениями. А однажды попросту забыл о том, что должен участвовать в операции по выбиванию долгов из особо упрямого владельца итальянского ресторана, – он был с Дженни в кино, где они, усевшись на последнем ряду, целовались, как сумасшедшие, не обращая ни на кого внимания.

После этого инцидента Сид Лоретти вызвал к себе Майкла и огорошил его вопросом:

– Кто она?

– Что вы имеете в виду, босс? – спросил Майкл, лихорадочно пытаясь сообразить, как много известно Лоретти.

Тот ухмыльнулся и ответил:

– Не притворяйся, Майки. Если ты игнорируешь мои приказы и забываешь о важных делах, то этому может быть одно объяснение – Стальной Майки влюбился! Кто еще, кроме хорошенькой девчонки, мог вскружить тебе голову. Так что колись! Не забывай, я твой босс, и ты торжественно клялся говорить мне только правду. Одна из шлюх?

Кровь бросила в лицо Майклу. Он взглянул на развалившегося в кресле Лоретти, стригшего золотыми ножничками ногти на персидский ковер. Если он сейчас возмутится, то выдаст себя с головой. Дженни абсолютно права – им необходимо соблюдать конспирацию.

– Нет, из певичек, – небрежно ответил молодой человек, стараясь, чтобы голос звучал как можно правдивее.

– Познакомь меня с ней! – заявил Лоретти, и это была не просьба, а приказ. Он как глава семьи имел полное право потребовать это от Майкла.

Молодой человек знал, что представлять ему Дженни нельзя. Иначе он обречет ее на небывалый риск. Еще бы, если Лоретти пронюхает, что она – дочка одной из самых богатых женщин в мире, то пиши пропало.

Поэтому он привел на вечеринку к Сиду одну из своих прежних пассий, певичку из варьете, пергидрольную блондинку с вульгарными манерами и невинными синими глазками. Певичка (которую тоже звали Дженни), получив от Майкла двести долларов, сразу же согласилась сыграть роль его подружки перед Сидом.

– А потом мы отправимся к тебе домой, красавчик, – игриво сказала она.

– Потом ты отправишься восвояси и будет держать язык за зубами. И горе тебе, если проболтаешься! – отрезал Майкл.

На вечернике Сида Лоретти Майкл хотел только одного – побыстрее уйти. Босс, которому он представил певичку Дженни, одетую в слишком узкое платье с невероятным декольте, одобрил его выбор:

– Теперь понимаю, почему она вскружила тебе голову, Майки. Если хочешь на ней жениться, то даю свое благословение. Я закачу своей правой руке такую свадьбу, что весь Нью-Йорк содрогнется!

Его спутница как следует надралась на вечернике, и Майклу пришлось транспортировать Дженни домой в бессознательном состоянии. Молодой человек был доволен – ему удалось успокоить Лоретти и вывести Дженни, его настоящую Дженни, из-под удара.

За три дня до Рождества Дженни задала Майклу сакраментальный вопрос:

– Ты хочешь жениться на мне?

И снова она опередила его! Майкл растерянно пробормотал:

– Дженни, но как же твои родители...

– Ты хотел сказать, моя мать? Потому что отец знает о том, что я люблю тебя, и он одобряет мой выбор. А мама пребывает в святом неведении. Но ее мнение меня не интересует – или ей придется смириться с моим выбором, или мы больше никогда не увидимся с ней. Самое ужасное, что она может сделать, так это лишить меня наследства. Или тебе важны миллиарды нашей семьи?