– Ничего, без этого груза в Елизарово не умрут, – успокоил его один из гражданских.

Если бы не обстоятельства, при которых сейчас присутствовал Гоша, ему было бы очень интересно слушать этот разговор. Но сейчас сердце его выпрыгивало из груди, и он желал уже просто одного – чтобы эта история поскорее закончилась. Неважно как. Лишь бы она закончилась. Он задыхался от напряжения, но вынужден был слушать…

– Пытаюсь определить, водила, кто из вас сукой окажется, – говорил кто-то из гражданских, не инспектор. – Если ты, то в этом случае мы будем еще минут десять стоять и смотреть друг на друга. Чтобы наверняка. А потом, когда я все-таки заставлю тебя открыть цистерну, можно будет уверить следствие и суд, что во время пути ты несколько раз останавливался по нужде и оставлял машину без присмотра. Доказательств обратного у всех – ноль. Если же сукой окажется беглый зэк, которому ты помогаешь, то уже через несколько минут он откроет крышку люка, чтобы глотнуть свежего воздуха. Иначе его убьют миазмы. Твою жизнь этим он не погубит, знает, что максимум, который тебя ожидает, это пара лет. Но все мы, и он, и я, и ты очень хорошо понимаем, что такое два года вне дома. Впрочем, у него есть вариант. Это он скажет, что увидел на дороге машину, оставленную без присмотра, и залез в бочку. В любом случае он откроет крышку. Словом, сдаст тебя.

– Открой цистерну, водила, – хрипло проговорил мужчина в костюме. – Вдруг там кто-то есть. Скажешь, что первый раз его видишь. Я поверю.

И он улыбнулся.

– Ну, или он сдохнет.

У бывшего зэка на лбу выступили крупные капли пота.

– Открывай бочку. Он там…

– Не понял, – четко отрапортовал заместитель Хозяина, до сих пор бывший лишь свидетелем разговора:

– Это я подсадил его в цистерну, и я знаю, что он в бегах. Открывай быстрее!

– Нет, это ты открывай.

– Открой люк и вынь его оттуда! – громко приказал один из гражданских, подходя к инспектору.

– Так, а я-то тут при каких…

– Открой и вынь или уже сегодня окажешься в народном хозяйстве!..

Поправив на голове фуражку, капитан забрался на раму грузовика, а с нее уже на цистерну.

Наклонившись, он откинул незапертую крышку, и она загрохотала по почти полой цистерне.

– Брат! Братка, прости!.. – закричал водитель, в исступлении хватаясь за голову. – Ты бы умер, братка!.. Эти суки убили бы тебя!..

– Прыгай и вытащи его оттуда! – уже ревел мужчина в костюме.

Выдернув из кармана платок и закрыв рот, капитан спустился в цистерну. Но уже через мгновение выглянул из нее.

– Здесь нет никого!

– Посмотри еще раз!

– Этого не может быть! – заорал заместитель Хозяина, бросая папку на асфальт. – Он там!

Инспектор снова скрылся в цистерне. Появившись, закричал дико и обреченно:

– Нету никого! Здесь никого нет, мать вашу, козлы вонючие!..

Заместитель Хозяина рванул на водителе куртку.

– Что это значит?! Я замурую тебя в пол барака, урод!..

Гоша, уже почти теряя сознание, услышал полуобморочное бормотание водителя:

– Я еще тогда, на суде… говорил… что посадили ни за что… Пять лет дали, а удовлетворения от преступления я не получил никакого… А мне – «суд справедлив, суд справедлив»… Сейчас вижу – да, есть бог на этом свете…

– Вы останавливались где-нибудь?! – почти рычал кто-то рядом с Гошей.

– Нигде, нигде! Я специально велел гнать, чтобы он не спрыгнул!

– Поднимайте в воздух вертолеты! Пусть прочешут весь лес вдоль дороги до самого поста! Он не мог далеко уйти!

– А с этим что делать?

– Пусть дальше свое богатство везет! Кретины!

Гоша слышал, как завелся двигатель.

Около получаса машина виляла из стороны в сторону. Потом остановилась, и двигатель затих. Хлопнула дверца. Гоша разжал помертвевшие от напряжения пальцы, выпустил крепления, удерживающие цистерну на раме, и упал спиной на дорожное полотно.

Обходя машину, он увидел, как водитель, лежа на траве у самой обочины, дышит натужно и тяжело, как дышат люди, чудом уцелевшие на эшафоте. Гоша никогда не видел людей, помилованных за мгновение до казни, но ему подумалось, что именно так они дышать и должны.

Бесилов не обманул. Гуляев снабдил его одеждой и деньгами. Еще на два дня пришлось задержаться, чтобы был изготовлен паспорт. Через неделю Гоша был в Санкт-Петербурге. Еще через два дня – в Гамбурге. В банке он назвал пароль и перевел двести двадцать тысяч на счет на Бермудских островах. Самолетом из Гамбурга он добрался до Гаваны и прожил в городе Кастро до того самого дня, пока не почувствовал интерес к своей персоне. Это было не российское отделение Интерпола, он знал. Это были те самые люди, что стояли на дороге в ожидании, когда ассенизаторская машина попытается пересечь пост автоинспекции. И тогда Гоша купил тур на Бермудские острова, ступил на палубу «Кассандры». Затеряться в Гамильтоне ему не удалось. Он сел в катер, направляющийся на Остров, за несколько часов до прибытия на Бермуды.

Но прежде чем оказаться в Санкт-Петербурге, те два дня, что он ждал паспорт, потратил на поездку в Бурятию. К тому месту, где им был надежно припрятан найденный во время бурения кусок металла. Тайник был на месте. Вырытая нора, в которую он опустил погруженную в сосуд с керосином – так, на всякий случай – находку, была нетронута. Но когда он разрыл яму, сосуда с металлом в ней не оказалось. Кто-то побывал у тайника раньше его. Но кто – понять Гоша так и не смог. Он прятал металл в полной темноте, сразу после смерти напарника. Видеть его никто не мог. Тем не менее тайник был разоблачен и разорен. И Гоша вернулся в Елизарово, чтобы утром следующего дня убыть в Питер…

Сознание уходило как песок сквозь пальцы, мысли путались, в голове появился привычный шум, но Гоша все-таки вытерпел. Все происходящее после того, как ему отрубили палец, он наблюдал словно зритель, со стороны.

Он видел, как настежь распахивается дверь и как в комнату, где сидели на корточках над его телом, наслаждаясь муками его боли, трое латиносов, вбегает Гудзон. В руке его был меч. Или не меч, сабля. Или не сабля – шпага времен Кортеса. Или не шпага, а палаш…

Голова Родриго стукнулась об пол лбом и покатилась в угол комнаты. Гоша подумал, что вот так удариться лобной костью, наверное, больно…

И тут же увидел упавшую прямо перед его лицом руку, меж указательным и средним пальцами которой был зажат дымящийся окурок. Гоша прочел: «Мальборо»…

Кровь шипела, вытекая из ран латиноамериканцев. Словно вырываясь из брошенного под большим напором шланга, который метался из стороны в сторону, кровь ударяла в стены, рисовала на потолке причудливые линии, несколько раз прошлась по Гоше и залила все лицо.