– Мы всё время вам что-то должны… Вы говорите, что без королевского рода нет Аркенора – но что может без нас королевский род?

Я потёр висок.

– Вы хотите, чтобы Асмодей отменил двойной налог? – вмешалась Элирена.

– Мы ставим об этом вопрос с момента коронации! – не сдержалась Пьетта.

Теперь на Асмодея покосилась и Яна.

– Я его отменяю, – твёрдо сказала она.

Наступила тишина.

– Ваше Величество… – прошептал Ловейн, но Яна знаком показала ему молчать.

– Я его отменяю. Дайте бумагу – я подпишу. Что теперь?

Секунду Пьетта колебалась, а затем приказала:

– Подайте бумагу.

За её спиной произошло шевеление. Пьетта не обернулась.

Мы с Яной тоже сидели, не отрывая глаз от неё. До тех пор, пока сухой хлопок выстрела не заставил меня вскочить на ноги.

Инстинктивно я бросился на Яну, роняя её под стол, и в тот момент, когда прозвучал удивлённый вскрик Асмодея, мы оба уже лежали на земле.

Чья-то рука рывком перевернула стол.

Я не видел перед собой ничего, кроме расширившихся от страха огромных зрачков Яны, когда рядом передёрнули затвор и раздался ещё один хлопок.

Едва успел повернуть голову и увидел, что пуля летит мне в лицо.

Эрик потратил на эту операцию год.

Каждый день в столь ненавистном ему мире он отмечал галочкой в календаре и ждал, ждал, когда поручение герцога Арденского наконец подойдёт к концу.

А время всё тянулось медленно, как течёт вода в болотистой реке.

И с каждым днём Эрик ненавидел всех, кто окружал его, только сильней.

Он разработал отличный план и нашёл хорошего исполнителя. Пьетта Лефон была фанатично предана своему городу. Она готова была на всё. Но даже несмотря на это, Эрику пришлось потратить немало сил, чтобы уговорить её устроить теракт.

Во время церемонии Отбора Пьетта должна была взорвать храм. Эрик сказал ей, что Пьетта легко выберется через запасной ход.

Никакого хода не было. Но это не имело значения – после гибели королевской семьи Аркенор всё равно должен был погибнуть.

Взрыв уничтожил бы не только принцев, но и сам источник силы, на котором держалась в этом мире жизнь.

А Аркенор был вкусным куском. Герцог Арденский давно это знал. Он тоже находился в родстве с королевской семьёй Пандемониума – очень дальнем родстве. Насколько знал Эрик, герцог давно уже просчитал всё, собрал документы, чтобы объявить эту землю своей.

Эрику было всё равно. Он зависел от герцога. У него был очень старый долг. И герцога он ненавидел так же сильно, как и всех, кого встретил здесь.

Он сам вошёл бы в храм и взорвал его – если бы мог. Но он не мог.

А Пьетта так и не выполнила уговор.

Теперь, когда Пьетта приказала принести бумагу, Эрик понял, что та предаст его ещё раз. Пьетте было наплевать на любые обещания. Она думала только о цели. И только о своей.

«Какой к чёрту налог?» – крутилось в голове у Эрика бесконечно долгую секунду, прежде чем он вырвал мушкет и дал первый залп.

Асмодей с пронзительным вскриком осел на землю, и на мгновение Эрику стало легче. Но оставались ещё двое. Двое тех, кто принадлежал к королевской семье. И он стремительно перезарядил мушкет.

Последнего, Калерона, он убьет как-нибудь потом.

Главное успеть.

Краем глаза я успел заметить, как Доран бросается в атаку. Слишком поздно – пуля уже покинула ствол.

Я смотрел, как она мучительно медленно приближается ко мне и радовался только тому, что умру так, как нужно. Укрыв Яну собой.

А потом маленький кусочек свинца ударился о воздух и отскочил.

Серые трещинки молниями разбегались в сторону от той точки, через которую пуля должна была добраться до нас.

Я выдохнул и перевёл взгляд на Яну, не веря тому, что ещё жив.

Та смущённо подняла перед собой старинный артефакт.

– Твой аррак, – пояснила она.

Какое-то время я не мог шевельнуться. Просто смотрел на её лицо, оказавшееся внезапно так близко. Не мог поверить, что она жива, что я увижу её снова завтра, послезавтра… Когда всё это подойдёт к концу.

Элирена медленно подняла руку и провела кончиками пальцев по моей щеке. Мне захотелось закрыть глаза и навсегда остаться здесь с ней. Наплевав на всё, что творится вокруг нас.

Я качнул головой, заставляя себя стряхнуть наваждение и поднялся на ноги. Элирене не помог – незачем ей лезть под огонь.

Кругом царил хаос. Началась свалка.

Ловейн прятался за опрокинутым столом. Раненый Асмодей лежал возле него.

Доран, похоже, бросился к стрелявшему, чтобы помешать ему снова перезарядить мушкет, но не успел – его уже опрокинул кто-то из своих.

Похоже, мятежники сами не могли решить, хотят ли они открывать огонь, потому что теперь они продолжали драку между собой. А Дорану оставалось только растерянно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, на чьей стороне продолжить бой.

Однако, больше никто не стрелял. И я решил этим воспользоваться.

Достал заряженный мушкет и дал залп в небо.

Дерущиеся мгновенно застыли, глядя на меня.

– Вы только что попытались убить короля. Все вы знаете, что цареубийство карается казнью. Обжалованию приговор не подлежит. Вам выбирать, выдать нам виновника – или отправиться на виселицу вместе с ним.

Яна

Едва Надаэр заговорил, я тихонько застонала. Иногда он внушал такую уверенность…

А иногда вёл себя как полный идиот. Какая виселица? Где мы её найдём? Неужели он не понимает, что на обычаи этим людям уже наплевать?

И точно, после секундной заминки, когда первый страх от выстрела прошёл, все союзники Пьетты бросились уже не друг на друга, а на нас.

Доран шагнул вбок. Теперь они с Надаэром вместе заслоняли нас собой.

– Нам каюк, – резюмировал Доран.

Я наконец поднялась с земли и судорожно перебирала возможности аррака, которые успела открыть.

Доран и Надаэр обнажили мечи. Чуть сменили позицию и приняли первый натиск на себя. Но противников было слишком много, а у варлоков, похоже, не осталось сил для колдовства.

– Надо было взять Ренвила с собой, – пробормотала я. Хотя и понимала, что один боец не поменял бы здесь ничего.

Нас медленно теснили за стол – туда, где остались сидеть Ловейн и Асмодей.

Очередной удар варлоки отразили уже не мечом, а серебристым пространственным щитом – наподобие того, что мне удалось создать через аррак.