– Они думают, что член парламента, как джинн из лампы Алладдина, может все. – Потом упомянул о своих заграничных путешествиях, о том, как жил на знойном Золотом берегу и мечтал о возвращении домой, и о том, как запел от счастья, завидев скалистые белые утесы английских берегов, чем немало позабавил остальных пассажиров корабля.

Так, за приятной беседой, прошел час. Кэти бегала и прыгала вокруг нас, время от времени оглядываюсь через плечо и одаривая нас улыбкой.

Я уже давно не чувствовала себя такой счастливой.

Дрэйк проводил нас до дома, Кэти шла между нами, держа нас за руки.

На прощанье он поблагодарил нас за приятную прогулку.

– Вы каждый день ходите в парк? – спросил он.

– Очень часто.

– Буду к вам приходить.

Он поклонился и улыбнулся Кэти.

– Надеюсь, я прощен за то, что родился всего лишь человеком.

– Какая я глупая, – засмущалась она, – мне следовало догадаться. Ведь утки не наносят визитов, правда?

– Правда. Они только крякают. – Он проиллюстрировал последние слова, издав негромкий звук, похожий на кряканье уток. Кэти была страшно довольна. Она тоже крякнула и, продолжая крякать, пошла в дом.

Я последовала за нею.

– К тебе заходил этот Дрэйк Одцрингэм, – сказала Касси.

– Знаю, он нашел нас в парке.

– Я сказала ему, что вы там и чтобы он искал вас где-нибудь у воды.

– Ну вот он и нашел нас.

– Очень приятный мужчина, – одобрила нового знакомого Кэти, – он крякает как настоящая утка... только он не утка, конечно... а всего лишь человек.

Касси сияла от радости.

– Хорошо, что он нашел вас, – сказала она, – он был так разочарован, когда вас не застал.

На следующий день мы встретились снова.

Фактически с этого дня мы постоянно виделись в парке.

Две недели спустя бабушка с графиней вернулись домой. На этот раз их пребывание во Франции продлилось дольше обычного. Я видела, что бабушка озабочена какими-то мыслями. Я слишком хорошо ее знала, к тому же она никогда не умела скрывать свои чувства, поэтому я поняла, что произошло что-то – уж не знаю, плохое или хорошее, но это что-то явно занимало все ее мысли.

Графиня, как обычно после этих поездок, была переполнена новыми идеями.

– Я нашла одно место, которое нам идеально подходит, – сказала она, – на улице Сент-Оноре... это, то что нам нужно. Здание небольшое, но весьма элегантное.

– Мы, кажется, уже решили, что не будем рисковать, – напомнила я ей.

– Знаю, – вздохнула она. – А жаль. Такой шанс бывает только раз в жизни. Видела бы ты его... прекрасная светлая мастерская... я уже представляю, как мы отделаем демонстрационный зал белым и золотым. Это было бы просто идеально.

– За исключением одной вещи, – упорно твердила я, – а именно: у нас нет денег, и мы с бабушкой не собираемся брать в долг.

Графиня мрачно покачала головой, но промолчала. Когда мы с бабушкой остались одни, я сказала:

– Ну давай. Расскажи мне, что произошло.

Она удивленно взглянула на меня.

– Я знаю, что-то произошло, – повторила я, – у тебя это на лице написано. Поэтому лучше расскажи мне сразу.

Несколько минут она молчала, потом проговорила:

– На меня вдруг что-то нашло. Я чувствовала, что должна туда съездить. Мне захотелось увидеть все еще раз. И я бросила графиню в Париже и поехала в Виллер-Мюр. Так вот оно что. Вот почему ты приехала такая задумчивая.

– Есть какая-то манящая тайна в том месте, где человек родился...

– Конечно. Но ведь тебе пришлось проделать туда неблизкий путь.

– Я сделала это.

– Ну и как тебе там?

– Многое осталось прежним. Мне показалось, что я вернулась на много лет назад. Я сходила на могилу твоей матери.

– Это было тяжело для тебя.

– Не так тяжело, как ты думаешь. Там растет розовый куст... кто-то посадил его. Я ожидала найти могилу заброшенной. Но за ней следят, и было приятно узнать об этом.

– И кто же за ней следит?

Она пожала плечами. Мне было непривычно видеть ее такой задумчивой и печальной.

– Может быть, тебе не стоило туда ездить?

– О нет... нет... – Она сменила тему. – Касси говорит, что к вам заходил этот мистер Олдрингэм.

– Да, я встречаю его время от времени в парке. Кэти совершенно освоилась с ним и очень ждет этих встреч... и он тоже.

– Мне он понравился.

– Да, я знаю.

Она улыбнулась.

– Я рада, что вы встречаетесь. Не можешь же ты вечно быть вдовой, – добавила она.

Теперь пришла очередь мне сменить тему.

– Кажется, графиня не сомневается, что когда-нибудь добьется своего.

– Никогда не соглашусь занимать деньги.

– Я тоже. Так что она напрасно тратит время, подыскивая магазин в Париже.

– Когда мы начинали, она поступила правильно, заставив нас потратить некоторые деньги для того, чтобы в будущем преуспеть.

– То было другое дело. Тогда мы были в отчаянии. А теперь уже крепко стоим на ногах. И я не хочу пройти через все это снова.

– Я согласилась бы на это только в одном-единственном случае, – сказала бабушка.

– В каком же?

– Если бы у нас были деньги. Например, какой-нибудь благодетель вложил бы их в наше дело.

– Это из области невозможного.

– Это маловероятно, но не абсолютно невозможно.

Она опять впала в задумчивость, и я спросила:

– Бабушка, о чем ты думаешь?

– Только о том, что идея купить этот магазинчик на улице Сент-Оноре меня ужасно соблазняет.

– Выкинь это из головы. У нас и здесь полно работы.

– Я не могла дождаться, когда снова смогу приступить к ней. – Она поцеловала меня. – Как хорошо дома.

Жизнь вернулась в свое обычное русло. Дрэйк часто приходил в парк, чтобы погулять со мной и Кэти, и я с радостью ждала этих встреч. Обычно он появлялся раньше и ждал нас. Кэти подбегала к нему и громко крякала, он отвечал ей тем же. Так они решили приветствовать друг друга. Эта шутка каждый раз веселила Кэти.

Потом она шла играть к своим друзьям, а мы разговаривали. Нам было что рассказать друг другу. Я чувствовала себя с ним совершенно свободно и не сомневалась, что он чувствует себя так же. Какое-то время он был вынужден проводить в Свэддингхэме.

– Как мне хотелось бы показать вам этот дом, – говорил он. – Он был построен еще при Елизавете. В начале пятнадцатого века это была гостиница, а потом его сделали частной резиденцией и расширили, так что часть его, безусловно, саксонская, а нижние этажи относятся ко временам Тюдоров. А поскольку к нему прилегает еще небольшой клочок земли, то я в некотором роде даже сквайр. Если когда-нибудь я потеряю свое место в парламенте, то посвящу себя делам поместья.