В ЧЕМ ПОЛЬЗА ПОТОКА

Знание составляющих потока еще не дает нам полного понимания того, почему люди испытывают это состояние в столь различных видах деятельности. Почему одного влечет его картофельная делянка, а другого — фигурное катание? Раньше удовольствие от кажущихся самоцельными занятий было принято объяснять высвобождением подавленных тайных желаний. Например, игра в шахматы замещает проявления агрессии{127}, особенно связанные с эдиповым комплексом. Мат королю противника, поставленный с участием своей королевы, означает кастрацию папы с маминой помощью. Другое объяснение: у тех, кто занимается экстремальными видами спорта вроде дельтапланеризма или альпинизма, есть особая черта характера, заставляющая их искать острых ощущений{128}. Но подобные «глубинные» толкования через скрытые психологические мотивы могут объяснить, почему человек переживает поток в какой-то конкретной деятельности. Однако они не способны обнаружить то общее субъективное ощущение, которое делает привлекательными самые разные занятия.

Есть еще теория интереса{129}, которая тоже пытается объяснить, почему одни увлекаются альпинизмом, а другие — шахматами. Человек интересуется некоей деятельностью, потому что, во-первых, она уже когда-то доставила ему удовольствие, во-вторых, у него есть к ней способности и, в-третьих, он наделяет ее определенной ценностью. Естественно, у людей изначально самые разные интересы. Одним нравится работать на земле, другие ненавидят копаться в грязи. Однако что бы вначале ни заставило человека играть в шахматы, на бирже или встречаться с друзьями, он прекратит этим заниматься, если не будет получать удовольствия или, по крайней мере, внешних вознаграждений. Страх кастрации, жажда риска и поиск острых ощущений, интерес и другие подобные причины могут послужить толчком к тому, чтобы человек занялся определенным видом деятельности. Но он едва ли будет продолжать заниматься ею, если она не дает ему чувство потока — или если его не подталкивает к этому внешнее поощрение либо наказание.

Объяснить, почему люди отдают свое время самоцельным занятиям, можно также тем, что во время бега, азартных игр, музицирования и другой подобной деятельности выделяются эндорфины, стимулирующие мозговые центры удовольствия. По этой теории, сущность потока сводится к химической зависимости от некоторых стимулов. Однако она не объясняет, почему именно эти конкретные виды деятельности вызывают выброс эндорфинов. Теперь уже известно, что далеко не всегда ментальные процессы запускаются эндокринными и другими физиологическими изменениями в нервной системе. Зачастую все происходит как раз наоборот: наши мысли о чем-то изменяют физиологию мозга{130}. Несомненно, чувство удовольствия возникает при посредничестве нейрофизиологических процессов; однако это не значит, что поток можно объяснить одной лишь нейрофизиологией, не принимая во внимание состояние ума человека.

Почти любая деятельность может быть потоковой. Некоторые ее виды — например, игры, спорт, занятия искусством — создавались именно для того, чтобы вызвать это ощущение. Но состояние потока можно испытывать и в повседневной жизни. По свидетельствам опрошенных чаще всего оно возникает на работе, во время общения с родными, за рулем автомобиля — конечно, если соблюдены необходимые условия, в частности, трудность выполняемой задачи соответствует умениям человека. И гораздо реже это состояние возникает во время того, что мы называем отдыхом.

Исследования потока также показывают, что мы наслаждаемся определенной деятельностью не потому, что это наслаждение было раньше запрограммировано в нашей нервной системе, а потому, что благодаря этой деятельности мы открываем для себя нечто новое. Нередко вначале человек бывает равнодушен к какому-то занятию — например к прослушиванию классической музыки или к работе на компьютере — либо считает его скучным. Но позднее, открыв, какие возможности дает это занятие, или улучшив свои навыки, человек проявляет к нему все больший интерес и начинает получать удовольствие. Например, начав понимать мелодическую структуру симфонии или научившись запоминать и узнавать музыкальные фрагменты, можно получать подлинное удовольствие от прослушивания. Именно по этой причине поток ведет к более сложным эволюционным изменениям. Всякий раз, открывая новые возможности и используя новые умения, мы испытываем глубокое удовлетворение. Вновь испытать эти желанные чувства мы можем, лишь отыскивая все более трудные задачи и совершенствуя свои способности. Тем самым мы помогаем эволюции сложности продвинуться еще на шаг вперед.

Изучение рассказов о доставляющей удовольствие деятельности позволяет предположить, что поток по своей сути полезен и приятен. Чувство полной вовлеченности, максимальной реализации способностей, очевидно, очень желанно. Оно явно выделяется на фоне повседневности, где мы не можем полностью погрузиться в деятельность, поскольку для этого слишком мало либо слишком много возможностей, да и то неясных, сбивающих с толку или противоречивых. Поскольку многие профессии требуют выполнения повторяющихся действий и низкой концентрации, внимание работника обычно рассеивается{131}. В этом состоянии блуждающего внимания он начинает мечтать о более приятных занятиях или размышлять о неприятных предметах. В обоих случаях ценность того, чем он занят сейчас, снижается, и он испытывает скуку и разочарование. В сравнении с этим довольно типичным состоянием полная погруженность в поток воспринимается как награда.

Как уже отмечалось в главе 2, наши многолетние исследования показывают, что ум, не сосредоточенный на какой-либо цели, чаще всего обращается к случайным или грустным мыслям. Хаос — обычное состояние ума. А в уме, вовлеченном в целенаправленную деятельность, царят порядок и хорошее настроение. Поэтому неудивительно, что одним из самых ужасных наказаний считается одиночная камера. Выжить там может лишь тот, кто способен управлять своим вниманием без опоры на внешние предметы. Всем остальным, чтобы уберечь ум от распада, нужна либо увлекательная деятельность, либо готовый набор стимулов, например книга или телепрограмма.

Однако вопрос «Почему полное погружение в напряженную деятельность доставляет такое удовольствие?» остается открытым. Очевидно, люди, пребывающие в хорошем настроении, когда они максимально используют свои возможности для решения внешних задач, повышают собственные шансы на выживание. Установление связи между потоком и удовольствием, возможно, было первой удачной генетической случайностью. Но эта случайность подарила людям способность удивляться, исследовать, браться за достижение новых целей и развивать свои способности. Этот творческий подход, основанный на удовольствии от решения сложных задач, давал, по-видимому, столь значительные преимущества, что со временем стал уделом большей части человечества.

И наоборот, негативные чувства скуки и разочарования, возникающие у нас, когда мы не полностью вовлечены в то, что делаем, по-видимому, играют роль терморегулятора, включающего остывающую печь. Скука заставляет нас искать новые возможности, а беспокойство — развивать новые способности. В конечном счете человеку, стремящемуся избежать этих негативных ощущений, приходится стремиться к большей сложности.