Николас раздосадованно вздохнул.

— Ужасно то, что ты хоронишь себя заживо, постоянно думая о прошлом. Тебе нужно забыть о своем бывшем женихе, Аврора.

Она отвела глаза.

— Нелегко забыть о смерти дорогого тебе человека.

Она перешла на шепот:

— Ты не знаешь, каким ударом для меня была его гибель. Он был не просто моим женихом. Он был для меня близким другом, которого я любила фактически с колыбели. И после смерти моей матери…

Она замолчала, боясь, что сейчас расплачется. Николасу ни за что не понять ту боль, ту беспомощность и одиночество, которые она чувствовала, потеряв Жоффрея.

Аврора была вне себя от горя, когда ее горячо любимая мать умерла от гриппа. Жоффрей поддерживал ее, помогая пережить эту трагедию. А потом он погиб. Как же несправедливо было то, что он ушел из жизни в расцвете сил! Но потом… потом она поняла, что бесполезно злиться на судьбу.

Заставив себя не думать об этом, Аврора встала.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Николас. Надеюсь, ты найдешь, где выход?

Она повернулась, собираясь уходить, но его тихий голос остановил ее.

— Аврора.

Она не хотела поворачиваться к нему лицом. Он встал со стула и подошел к ней.

— Пожалуйста, не прогоняй меня, — сказал Ник, легонько обняв ее.

Аврора замерла. Его близость действовала на нее словно наркотик.

Но когда он прижал ее к себе, она снова вспомнила о том, что Николас опасен. Ведь на самом деле она не хотела, чтобы он уходил и оставлял ее одну, но не могла в этом признаться.

— Я поступила неправильно, пригласив тебя сюда, — прошептала Аврора. — Я не хочу снова заниматься с тобой любовью. Я просто не могу.

— Почему?

Его рука легла на ее грудь.

— Мы ведь муж и жена. Это естественно.

— А зачем? Ради минутного удовольствия?

Николас поколебался, затем спросил:

— А что плохого в минутном удовольствии?

Аврора закрыла глаза. Она чувствовала дыхание Николаса на своей шее, чувствовала, как его рука поглаживает ее грудь, и чуть не застонала.

— Ты, Николас, — тяжело дыша, ответила она. — Твое присутствие само по себе очень плохо для меня. Ты абсолютно не тот мужчина, которого я бы хотела видеть своим любовником. Я не хочу привязываться к человеку, который каждый день играет со смертью. Я и так потеряла слишком многих дорогих мне людей: сначала мать, потом Жоффрея… Я не хочу снова страдать.

— А я и не прошу тебя об этом.

— Нет, просишь. Ты обвинил меня в том, что я боюсь собственных чувств. Может, это и так, но, по крайней мере, я испытываю меньше боли.

— Да, это не так болезненно, но при этом ты не получаешь столько удовольствия, сколько могла бы. Разве ты действительно хочешь прожить жизнь, не ощутив удовлетворения? Зачем жить, прячась от мира? От счастья, от желания, от страсти?

Аврора ничего не ответила, и Николас прижался губами к ее волосам.

— Сможешь ли ты быть такой холодной? Не признаваться даже себе самой в своих желаниях? Сможешь ли ты быть настолько сильной?

Его слова затрагивали потаенные уголки ее сердца. Аврора понимала, что придется сделать над собой усилие, чтобы отказать ему, чтобы притвориться, что она не хочет быть с ним, ведь их союз не принесет ей ничего, кроме новых слез.

Нужно сделать что-то прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Ты не прав, — сказала она почти умоляющим тоном. — Мне не нужна страсть. Я хочу только, чтобы ты оставил меня в покое.

— Я тебе не верю. Я помню ту пленительную женщину, которой ты была в нашу первую брачную ночь. И не позволю тебе забыть о том, какой страстной любовницей ты была тогда.

— Николас… пожалуйста… просто уйди.

Он молча повернул ее, и теперь они стояли лицом к лицу.

— Аврора… — прошептал он, целуя ее.

Аврора попыталась оттолкнуть его — она не хотела этого поцелуя… не хотела чувствовать нежные губы Николаса на своих губах. Не хотела поднимать руки и запускать пальцы в его мягкие волосы, испытывать это дикое желание, которое мог утолить только он…

Их поцелуй стал еще жарче, а объятия — крепче. Аврора тихонько застонала, чувствуя, как его тело прижимается к ней, как дыхание Николаса становится прерывистым.

Она понимала, что Николас хочет ее. И она тоже хотела его…

В эту секунду она услышала звук приближающихся шагов. Испугавшись, Аврора резко оттолкнула Николаса и отскочила в другой конец кухни.

У нее все еще кружилась голова после поцелуя, когда в кухню вошел Денби.

— Я проводил лорда Марча в спальню, миледи, — доложил он. — Что еще я могу для вас сделать?

— Денби, пожалуйста, проводи мистера… Деверилла. Он как раз собирался уходить.

И, не глядя на Николаса, она развернулась и выбежала из комнаты.

Глядя ей вслед, Ник стиснул зубы, борясь с желанием броситься за ней. И все же, возможно, Денби вошел вовремя, иначе он не остановился бы на одном лишь поцелуе. Ник был ослеплен страстью и, вполне вероятно, занялся бы с Авророй любовью прямо здесь, на кухонном столе.

И только в карете, возвращаясь домой, Николас задумался о причине неудержимой тяги к этой женщине.

Он не знал, как объяснить влечение, которое он испытывал к Авроре. Он еще не встречал никого, чье прикосновение могло так возбудить его. Что в ней было особенного?

Она была красива и очень умна. В ней сочетались интеллигентность и грациозность, комбинация, которую он редко встречал в женщине. И то, как она сопротивлялась ему, тоже выделяло ее среди прочих.

Естественно, им двигало желание завоевать ее. Он не только хотел взять верх в этой войне, но и чувствовал определенное удовлетворение, когда она была рядом, прекрасная и желанная, но недоступная.

И все же то, что Ник чувствовал по отношению к Авроре, было чем-то большим, чем простая похоть или желание одержать верх. Сам того не понимая, он стал пленником своего желания. Желания сделать ее своей.

Николас знал, что играет с огнем, но никогда еще он так не мечтал обжечься.

Его губы искривились в ухмылке. Его друзья и родственники были бы потрясены, узнав, что он настолько увлекся женщиной, тем более своей собственной женой. Николас понятия не имел, наложила ли на него Аврора какое-то заклятие или он просто хотел во что бы то ни стало сломить ее сопротивление, но одно знал твердо — он ни за что не отступит.

То, что вначале было лишь желанием исполнить волю отца и использовать в своих интересах жену, стало для него важнее всего на свете. Чем лучше он узнавал Аврору, тем больше убеждался в том, что хочет прожить с ней до старости.