Вскоре мы какими-то тропинками, перепрыгивая через надгробия, добрались до хозяйственных помещений. Николая здесь все знали, включая собак.

Он велел мне посидеть в закутке, а сам принялся что-то обсуждать с двумя парнями лет по тридцать. Один из них мне показался знакомым… Возможно, он работал на Сережиных похоронах?

Наконец Николай подошел ко мне вместе со вторым парнем – не тем, который показался мне знакомым.

– Витя отвезет тебя куда скажешь, – заявил Николай. – У него машина с тонированными стеклами. Приляжешь на заднем сиденье – никто не увидит.

– Спасибо, – кивнула я, вставая.

– Что делать с вашей машиной? – уточнил у меня Витя.

Я решилась.

– Вы можете подержать ее здесь? За ней приедет мой друг. Может, сегодня поздно вечером. Может, завтра…

Я протянула ему ключи.

– Лучше завтра, – ответил Виктор. – В любое время.

– И пожалуйста, – продолжала я, – постарайтесь, чтобы никто… ну, не увидел, как вы…

– Не волнуйтесь, – перебил меня Витя. – Я поэтому и сказал, что лучше завтра. Когда все успокоится. Не волнуйтесь. Поедемте.

Я тепло попрощалась с Николаем. Он обещал позвонить, чтобы рассказать, как тут все пройдет.

Когда я уже устроилась на заднем сиденье «девятки» Виктора, Николай открыл дверцу и склонился надо мной:

– Помни, Наташа, что если чего-то очень-очень сильно захотеть, всем сердцем, всей душой, каждой клеточкой своего тела, то желание может и исполниться…

Он как-то странно посмотрел на меня и захлопнул дверцу машины. Виктор нажал на газ.

Больше всего на свете я хотела, чтобы мой предыдущий был жив.

При виде меня дядя Саша разразился потоком возмущенных фраз. Упрекал он меня долго, потом еще немного повоспитывал и велел садиться в машину. Это оказалась красная «девятка». Я познакомила Мариса со своим провожатым, чтобы они уже между собой договаривались, когда и куда Марису заехать за моей «бээмвэшкой». Наконец мы тронулись в путь.

За рулем сидел дядя Саша, на переднем месте пассажира – Вахтанг Георгиевич, на заднем сиденье – мы с Рутой. Этакая милая компания, отправляющаяся в путешествие.

Дядя Саша подробно расспросил меня о случившемся. Единственным, о чем я умолчала, была записка, найденная мною у могильной плиты. Почему-то я решила не упоминать о ней.

– Постарайся все-таки вспомнить, при каких обстоятельствах ты встречалась с этим твоим Викингом, – велел он, выслушав мой отчет.

– Я с ним не встречалась, – поправила я, – только видела его где-то.

– Значит, вспоминай, где видела.

– Думаете, я не пытаюсь? – огрызнулась я.

– Наташа, не сердись, – подал голос Вахтанг Георгиевич. – Мы же за тебя переживали. Не едешь и не едешь. Потом ты такие вещи рассказываешь… Мы же с Александром Петровичем тебе добра хотим, девочка.

Ишь как запел Вахташа. Правда, насколько я поняла, я была совсем не в его вкусе и он не бросал на меня сальных взглядов. Старший товарищ юной манекенщицы Вахтанг Георгиевич Чкадуа. Сказать кому из наших общих знакомых – обхохотались бы. Представляю моего предыдущего… Черт побери, что же имел в виду бомж Николай?!

– Дядя Саша, – обратилась я к Никитину, – когда этот Николай будет звонить, вы с ним повежливее. Ладно?

– Слушай, яйцо, хватит курицу учить! – взорвался полковник. – Повежливее будь! Да, кстати, вот тебе «чистый» мобильник.

Дядя Саша извлек из кармана сотовый телефон и протянул мне. Я уже отдала Вахтангу его мобильный, как только вернулась с кладбища.

– А он на меня зарегистрирован? – решила выяснить я.

– С какой стати я стал бы регистрировать его на тебя? – Дядя Саша посмотрел на меня через плечо как на идиотку. – Но можешь спокойно давать номер кому захочешь. – Он помолчал немного и добавил: – Да ладно, не волнуйся. Поговорю нормально с твоим Николаем. И к тебе переадресую. Если позвонит, конечно.

Я уже собиралась что-то сказать, но тут Рута впервые открыла рот.

– Я хочу есть, – заявила она.

– А раньше чего молчала?! – заорал на нее дядя Саша: наверное, он порядком переволновался, дожидаясь моего появления. – Предлагал же ведь, пока эту мадам, – кивок в мою сторону, – битый час дожидались. И не один раз.

Рутина реакция была для меня странной: она разрыдалась в голос. Никитин тут же остановил машину. Я обняла Руту за плечи и попыталась успокоить. Но не тут-то было: она просто заходилась в плаче.

– Вы уж выбирайте выражения, пожалуйста, – прошептала я дяде Саше.

– Это я и без тебя понял, – ответил он мне.

Вахтанг тем временем извлекал из сумки специально собранный в дорогу сухой паек. Там также был термос с горячим чаем.

Рута с жадностью набросилась на бутерброды. Мы втроем молча наблюдали за тем, как она ест: словно хищный зверек, которого в неволе морили голодом, а потом впервые выдали пищу. Она держала бутерброды на коленях, одной рукой прижимая пакет к телу, нагибаясь над ним, словно защищая собой – чтобы не отобрали. Она давилась, глотала, не пережевывая, как будто пыталась съесть побольше – пока не отняли то, что дали.

Я взяла термос из рук Вахтанга и наполнила чашку.

– Запей, – протянула я ее Руте.

Она дернулась от меня, как от прокаженной. Вначале я не поняла почему, но потом одна любопытная мысль пришла мне в голову.

– Ты боишься, что там отрава? – мягко спросила я ее. – Наркотики? Что тебе опять станет плохо?

Я на глазах у Руты отпила половину и протянула остатки ей.

– Пусть они тоже… – хрипло пробормотала она, кивая на мужчин.

Вахтанг с дядей Сашей последовали моему примеру, и только после этого Рута согласилась выпить чаю. Бедняжка! Через что же ей пришлось пройти!

Наконец мы снова тронулись в путь. Ничего особенного по дороге с нами не произошло. Дядя Саша, Вахтанг и я вели машину по очереди, чтобы не тратить время на остановки. Рута всю дорогу дремала или находилась в полузабытьи. Правда, пару раз она вскидывала голову и долго смотрела сквозь заднее стекло. На наши вопросы она вначале не отвечала, потом мимоходом бросила фразу, что ей кажется, что вон та синяя машина нас преследует. Это, наверное, за ней. Дядя Саша заверил девушку, что его специально обучали определять слежку, и он гарантирует Руте, что та машина появилась совсем недавно и мы ее абсолютно не интересуем. Он оказался прав: через пару километров машина свернула. Подобное произошло еще один раз – Руте показалось, что нами заинтересовался «КамАЗ». Но мы усилиями дяди Саши быстро ушли от погони, в которую «КамАЗ» даже не включился. Ни есть, ни пить Рута больше не просила.

В Латвии нашей целью был Мадонский район. Дорога до него от Риги отняла часа три с половиной, потом мы еще немного поплутали в поисках нужного нам пункта и наконец оказались в местечке, отмеченном на нарисованном Марисом плане. В доме, куда нам следовало прибыть, нас уже ждали.