– Ладно, это неважно. Пойдемте, выпьем чаю. Валентина Николаевна приучила меня к поздним чаепитиям.

Даша прошла на кухню и включила электрический чайник. «Ну и что я набросилась на человека? Господи, как стыдно! Придется опять начать курить, а то я скоро превращусь в хамку. Какой же он усталый и наверняка ничего целый день не ел». Она достала из холодильника холодную курицу и тарелку с нарезанной брынзой. В шкафчике под подоконником в миске лежали помидоры и большой огурец. Быстро сделав салат, она заправила его сметаной. Овощи и деревенскую сметану привезла ей с дачи Валентина Николаевна еще в пятницу. У Даши на глаза навернулись слезы.

– Дарья Ильинична. – Голос Борина отвлек ее от мрачных мыслей. – Где я могу вымыть руки?

– Пойдемте, проведу вас. Сами вы ничего не найдете. – Даша взяла Борина за руку и повела по длинному коридору. Борин вертел головой направо и налево, пытаясь сосчитать количество дверей.

– Не удивляйтесь, когда-то здесь была коммуналка – четыре комнаты плюс кладовка.

Борин готов был искать с ней эту чертову дверь в ванную вечно, лишь бы она не отпускала его руку. Ее маленькая ладошка совсем потерялась в его огромной лапище. Сам он казался себе неуклюжим увальнем и до смерти боялся наступить ей на ногу. Наконец Даша остановилась и щелкнула выключателем. Раздался хлопок, но свет не зажегся.

– Вот черт, лампочка перегорела! Придется вам в темноте руки мыть. Хотя постойте, тут на полке свечка в подсвечнике и рядом спички. Нашли?

Борин на ощупь зажег свечу. Ванная озарилась слабым огоньком.

– Дорогу назад найдете?

Борин кивнул. Ему очень хотелось сказать «нет», ему вообще не хотелось ее отпускать. Все время, пока они шли по коридору, он старался громко не дышать, чтобы не выдать себя. Сердце колотилось где-то у горла. Он вообще забыл, зачем сюда пришел. Единственное желание, которое не отпускало его ни на миг, было схватить ее в охапку и целовать, пока не онемеют губы. Борин не помнил, когда с ним происходило что-нибудь подобное. Наверное, лишь в школе, когда они с Танькой, одноклассницей, сбежали с выпускного и обнимались в пустом физкультурном зале. Тогда так же кружилась голова и сладко ныло под ребрами…

Даша протянула ему полотенце и прикрыла за собой дверь. Вернувшись на кухню, она бессильно опустилась на диванчик и закрыла глаза. «Какие у него теплые и огромные руки. Какой он сам большой. – Даша почувствовала, как глаза вновь наполнились слезами. – Я просто устала. Устала решать все сама, руководить этой чертовой клиникой, улаживать конфликты, объясняться с налоговой. Устала возвращаться каждый день в пустую квартиру. Мне некому пожаловаться, теперь я осталась совсем одна, рядом не будет и тети Вали». От жалости к самой себе и осиротевшей Галине, вспомнив разом всех, кого потеряла, Даша все-таки расплакалась. Сквозь слезы она увидела Борина. Он подошел к диванчику и легко подхватил ее на руки. Усадив Дашу к себе на колени, Борин обнял ее и стал укачивать как ребенка, осторожно целуя в мокрые от слез глаза…

* * *

Даша проснулась резко, как от толчка. Ровно восемь. Эта привычка вставать без будильника сохранилась с детства. Родители уходили на службу рано и не будили ее, давая дочери досмотреть утренний сон.

Тихонько, чтобы не потревожить спящего Борина, она вышла из спальни. «Господи, как легко! Оказывается, чтобы найти своего мужчину, совсем необязательно выходить из дома. Права Лялька, когда убеждает всех, что судьба и за печкой найдет». Даша поставила турку с кофе на огонь и полезла в холодильник. «Пустыня Гоби», – хмыкнула она весело. Вчера они с Бориным подмели все, что было съедобным. Не уцелел даже кусок заплесневелого сыра, завалявшийся на верхней полке. Борин, нарезав его тонкими, как бумага, ломтиками и положив на вялые листья салата, подал это блюдо, как «рокфор» к вину. Даша покраснела, вспомнив, в каком виде они ели это произведение кулинарного искусства. Борин был абсолютно гол, а на ее талии, почему-то бантиком, был завязан шелковый поясок от халата. Похоже, халат она попросту забыла надеть. Представив обнаженного Борина, Даша вздрогнула. Господи, она вела себя с ним как идиотка-школьница, впервые увидавшая обнаженное мужское тело. Уже после того, как Борин, тяжело дыша, откинулся на подушку, она потихоньку стала на ощупь изучать свое «приобретение». То, что Борин с этой ночи принадлежит только ей, она не сомневалась ни на секунду. Даша поверила ему и в него сразу, как только он взял ее на руки и прикоснулся шершавыми губами к ее глазам. Ей стали понятны и его смущение, и этот поздний визит. С этой минуты уничтоженная постоянным недоверием и ревностью мужа женщина умерла, а на поцелуи Борина стала отвечать новая, свободная Даша.

На кухню как-то боком вошел Борин и остановился, напряженно всматриваясь в ее лицо. Даша хихикнула. Раскаяние, написанное на его небритой физиономии, рассмешило. Нет, он явно не жалел о содеянном, но, как «порядочный джентльмен», по-прежнему считал, что воспользовался ситуацией. Ночью, в сотый раз выслушивая его покаянные слова, что он не имел права навязывать себя в качестве утешителя, Даша в сотый раз доказывала ему, как он не прав. А он еще и проснулся виноватым.

– Будешь подпирать дверь, останешься голодным. Впрочем, я тебе все равно ничего не дам, потому что кто-то вчера уничтожил все мои съестные запасы!

Борин растерянно развел руками. Он не знал, как реагировать на ее шутливый тон. Утром, когда открыл глаза и не обнаружил ее рядом, опять вернулись к нему страхи. Он, со своей ментовской «уклюжестью», явно что-то сделал не так. А теперь, как оказалось, и холодильник опустошил. Хорош мужик, завалился к женщине почти в полночь, даже тортик не догадался купить, да еще и… При воспоминании об этом «еще и» Борина бросило в краску. Вот кретин! Набросился на женщину, как озабоченный подросток…

Даша молча наблюдала за выражением лица Борина. За пять минут оно пару раз изменило цвет – от бледно-розового до пунцово-красного.

Сняв турку с кофе с огня, Даша подошла к Борину и прижалась к нему, уткнувшись носом в грудь.

Борин почувствовал, как все дурацкие мысли улетучиваются из головы. От ее волос пахло кофе и еще чем-то ночным, сладким. Осторожно поцеловав в макушку, он легонько отстранил ее от себя.

– Ты знаешь, что сейчас будет? – спросил он хрипло.

Даша согласно кивнула.

– Тогда мы точно не попадем на работу.

Даша покаянно вздохнула.

– Меня уволят. Придется пить кофе и идти исполнять служебный долг…

Даша неопределенно пожала плечами, прижимаясь к нему снова…

Остывший кофе и пачка вафель, обнаруженная после долгих поисков в шкафчике, показались им райским завтраком. Прощаясь в коридоре, они даже не стали договариваться о встрече: обоим было ясно, что отныне нет отдельно Борина и отдельно Даши. И ужинать они будут вдвоем, в их доме.

* * *

– Здравия желаю, товарищ генерал! – Артем Кораблев вытянулся в струнку, пропуская Борина в кабинет.