Далеко впереди поднималась — стена; Нортон прибавил высоты. Парк оборвался резкой неровной линией, дальше пестрели серые, охристые и красно-коричневые лоскутья крыш. Александр немного покружил над ними. В узенькой щели улицы копошились две фигурки: он узнал физика Корна и планетолога Растелли. Программиста Олсена видно не было. Ученые собирали какую-то установку, сверху похожую на стрекозу с растопыренными крыльями. Тень от катера упала на ее серебристые перепонки, но ни Йожеф, ни Джино не подняли голов.

Вернувшись к парку, Александр только сейчас заметил, что его территория с этой стороны окружена высокой чугунной решеткой — черный штрихпунктир, просвечивающий сквозь зелень. Придется вырезать в ней проход, и не один. Вот тебе и первое посягательство на архитектуру древнего памятника иной цивилизации… А если эта ограда — и не ограда вовсе, а, скажем, передатчик сигналов в космос, нацеленный в небо пиками антенн? Он усмехнулся. Идейка, достойная мальчишеской фантазии Феликса Ли.

В поисках подходящей площадки пришлось улететь довольно далеко от места, где работали Растелли и Корн. Что ж, будем надеяться, что вторая группа ученых расположилась где-нибудь поближе. Уже приземляясь, Александр вдруг увидел прямо под собой муравейник — и меньше чем в полутора метрах над землей резко бросил катер в сторону. Едва не врезался в дерево и шумно перевел дыхание. С мягкой посадкой, навигатор Нортон!

Муравейник оказался высоким, чуть ли не по пояс. Насекомые деловито текли вверх и вниз непрерывными ручейками, покачивая, как на волнах, щепки и сухие травинки. Муравьи? Или биолог Брюни, описав этот вид, назовет его как-нибудь по-другому? Например, букашками Нортона. Имеешь право — ты их первооткрыватель и спаситель…

Надо бы осмотреть местность вокруг на предмет спящих. Если кто-нибудь укоренился по соседству, это вряд ли поднимет команде аппетит. А вообще, наверное, самое подходящее место для такого вот сна — парк. Лежишь ничком в траве, и густая крона защищает тебя от дождя, а корни твои свободно переплетаются с корнями дерева… Он передернул плечами. Нет, в самом деле. У тех; кто спит на улицах, корни порой извиваются немыслимым образом, чтобы проникнуть в щели между камнями брусчатки. А в помещениях, особенно на верхних этажах? Сегодня утром Нортон видел девушку, один-единственный корень которой, вырастая из мизинца, тонюсенькой лозой спускался с балкона — там было метров семь-восемь, не меньше. А если кто-нибудь — да хотя бы те же муравьи — оборвут, перегрызут эту тоненькую нить? Что будет тогда со спящей девушкой?

Неизвестно. Мы еще ничего не знаем о них: ни об их физиологии, ни об истории, ни о возможном разуме. Не знаем даже, патология или норма их растительный сон.

Скоро узнаем?..

Внезапно он уловил в кустах перед собой движение. Не шорох, не шелест листьев и не треск ветвей — но уверенность, что там кто-то есть, свалилась на голову, словно кирпич: в его реальности сомневаться не станешь.

Александр помедлил. Если тут есть муравьи, то могут водиться и звери покрупнее. Медведи, например. А почему бы и нет, в диком, как джунгли, бывшем парке? Правда, в десятке метров отсюда решетка, дома и улицы… тоже дикие и, по сути, безлюдные уже очень много лет.

И никакого оружия при себе. Стен, видите ли, не счел нужным выдать каждому по бластеру со складов «Атланта», поскольку, как ему казалось, в Замке спящей красавицы в принципе не может встретиться ничего такого, что бы…

Да прекрати ты паниковать! Стыдно.

Он раздвинул ветки и шагнуя вперед.

Сидевший на корточках Габриэл Караджани не обернулся.

Увидев его, Александр почти обрадовался — так бывает, когда тебе на улице попадается человек, которому у тебя уже неделю никак не доходят руки позвонить. И как он добрался сюда — пешком? Вполне возможно: ученый исчез сразу же после обеда, а ты беседовал со Стеном и потом еще совершил довольно долгую воздушную прогулку над парком.

Может быть, но какого черта? Если члены экспедиции, независимо от того, как складываются их отношения с начальством, будут позволять себе самовольно…

— Неоантропсихофизиолог Караджани!

Пока он выговаривал длинное уставное обращение — разумеется, надо быть попроще с людьми, но это не тот случай! — Габриэл закончил то, чем так сосредоточенно занимался, и не торопливо поднял голову навстречу Нортону. Скучное недовольное лицо; малиновые пятна загара на скулах не победили его нездоровую желтизну.

— Что вам, навигатор Нортон?

Главный аккорд скрежета в его скрипучем голосе пришелся на слово «навигатор». В переводе с дипломатического жаргона — «кто ты такой?». Александр не ошибся: поруганное достоинство ученого прям-таки клокотало в Караджани. Несерьезно, конечно, но его можно понять. Во всяком случае, гневом и апелляцией к Уставу ты ничего не добьешься.

Проговорил как можно доброжелательнее:

— Я искал вас. Но вы, кажется, заняты?

Тонкие губы неоантропсихофизиолога изогнулись; зубы оказались неожиданно сияюще-белыми.

— Я, кажется, занят, — передразнил он. — Предлагаете свои услуги в качестве ассистента? Нет? Тогда идите, навигатор Нортон. Не мешайте мне производить опыт.

Опыт?!.

Александр сделал несколько шагов вперед — и только тут увидел спящего.

Вернее, только голову. Тело юноши — как и большинство «населения» Замка, парень был совсем молод, — скрывалось под плакучими ветвями кустарника. Впрочем, и туда тянулись несколько разноцветных проводков, толстым жгутом вылезавших из нескольких коробок какой-то сложной аппаратуры у ног Караджани. Два из них кончались черными присосками на висках спящего, еще два крепились у основания шеи.

— Какой опыт?

Габриэл, снова склонившийся было над приборами, покосился на бывшего командира с уничижительнейшим презрением.

— Я сказал, не мешайте.

Стен не мог дать ему разрешения ни на какой опыт. Значит, самодеятельность, незаконная и, возможно, преступная. И что теперь делать? Ты не имеешь над ним формальной власти. Тебе остается разве что силой отшвырнуть ученого в сторону и оборвать провода с несчастного спящего…

Ты уверен в своем моральном праве на подобное? Или ты убежден в непогрешимости Селестена Брюни? И можешь присягнуть, что Габриэл Караджани действительно годен только выгружать из катера ящики с консервами?..

А если именно он, Неоантропсихофизиолог, способен проникнуть в загадку спящих? Если опыты Караджани дадут результат — разве будет иметь значение, санкционировал ли их начальник экспедиции? Да много ли открытий в истории науки совершались по приказу или хотя бы с благословения начальства?..

Но так или иначе, ты не можешь оставить его здесь одного.

— Неоантропсихофизиолог Караджани, — выговаривай четко и уважительно, — я хотел бы… Вы предложили мне быть вашим ассистентом.

Намек на изумление в круглых, как у совы, темных глазах. Секунда размышления; мелкий кивок.