Следующий день омрачило тревожное происшествие. С утра Сименон работал в своем кабинете, а когда зашел в прилегающий к нему туалет, целиком выложенный красными плитками, почувствовал внезапное головокружение. Поскользнулся, упал, подвернув ногу и не смог отпереть дверь (вероятно, тоже красную). Его нашла Тереза и втащила, стонущего в комнату. В клинике рентген показал, что у больного сломаны ребра и шейка бедра. В клинике Сименону отвели отдельные апартаменты с маленькой гостиной и ванной. В палате рядом с его кроватью ставят раскладную для Терезы — она будет заниматься туалетом больного. Это единственная женщина, которой он позволяет оказывать интимные услуги. Они все время вместе, но Сименон не испытывает скуки, охваченный чувством юношеской влюбленности. Слово «любовь» не произносится, и еще долго Тереза будет останавливать попытки Жоржа говорить о чувствах. У Терезы есть взрослый сын в Италии, куда она уезжала в отпуск. Эта мягкая, милая женщина прекрасно относилась и к детям Сименона. «Она — сама естественность. Не заботится о внешнем эффекте, придерживается простоты в одежде. Я тоже не люблю буржуазные замашки. По происхождению я из ремесленников — эту категорию ставлю выше всех. И потому в всегда без всякого кокетства называю себя ремесленником — человеком, делающим свое дело.»

Эткен ведет дела Сименона, но теперь он намерен взять бразды правления в свои руки. Дениз звонит редко, рассеяно спрашивает о детях и не слушает ответы. Пробыв несколько недель в клинике «Сесиль», Сименон возвращается домой и активно принимается за свои дела. Дениз не хотела подписывать контракты с восточными странами, не способными платить гонорары. Сименон заключает договора с Югославией, Польшей, Венгрией, Чехословакией, Румынией, Болгарией, откуда к нему приходят восторженные письма читателей. «Россия еще не подписала Бернскую конвенцию, относительно авторского права, то там уже давно издают мои романы, тиражи в 500 000 экземпляров расходятся в один день. Это ничего не приносит мне, кроме человеческого тепла, которое я ценю больше всего».

Дениз получила у врачей разрешение на еженедельный визит домой по средам с полдня до шести. Она приезжает с шофером на своем огромном «крейслере», одетая в темное с каменным лицом и безмолвная, как статуя.

Сименон пытается рассказать жене о детях, она едва слушает, словно выполняет тяжелую обязанность. Просит Пьера принести ей пару стаканов виски. Жорж останавливает мальчика. Дениз устраивает бурную истерику, напугавшую Мари-Джо. Девочку снова мучают страхи. Она не успокаивается и после отъезда матери. Доктор Энни предлагает взять ее в пансион для трудных детей.

Сименон отвозит дочь в «Беркай». Здесь приятная, радостная обстановка. Лишь одна деталь — решетки на окнах — свидетельствует о том, что это не отель. Посещать дочь можно раз в неделю. Она не плачет, только не хочет выпускать его руку. Наконец отпускает отца и смиренно уходит в свою комнату, а он возвращается домой, заливаясь слезами.

Весной Сименон везет дочь в Париж полюбоваться на каштан на бульваре Сен-Жермен, расцветающий первым. В модном доме «Доменик», в котором он с Тижи покупал вещи Марку, одевает дочку с ног до головы. Мари-Джо — стройная блондинка с очаровательным лицом эльфа, вызывает всеобщее внимание. Марку уже двадцать семь лет, он приносит в отель для Мари-Джо корзины цветов и фруктов. Сименон надеется, что проблемы с дочерью остались позади.

«Каждый раз, как мы производим на свет ребенка, мы готовим себе судью» — напишет он позже.

У него развивается невроз. Измученный бессоницами, он принимает снотворные и все равно в ужасе просыпается, слыша хриплый голос Дениз: «ни один мужчина никогда не мог устоять передо мной!»

В конце августа 1965 Сименон должен ехать в Амстердам, затем в Дельфзейл, чтобы присутствовать вместе с сорока издателями на открытии статуи Мегрэ.

Он сильно похудел, праздничный костюм приходится ушивать. А с лицом и глазами ничего не сделаешь — впалее щеки, усталые, с затаенным страхом глаза.

Организаторы празднества постарались изо всех сил. Порт украшен флагами, Сименона везут на берег хорошо известного ему канала в Дельфзейле. Фотографы, незнакомые люди, заговаривающие с ним на разных языках. Толпы народа на набережных, в окнах домов. Он видит лужайку, каменный цоколь на ней и статую, закрытую белым. Рядом стоят пять актеров, сыгравших Мегрэ, в том числе Руперт Дэвис, сыгравший Мегрэ в пятидесяти двух фильмах. Звучат фанфары. Муниципальные власти затевают торжественные речи, фотографы и телевизионщики нацелили на виновника торжества свои камеры. Сименону дают в руки веревку и велят тянуть за нее.

Сименон тянет, но безуспешно. Раздается смех. Он смеется сам и пробует еще раз. Наконец покров падает. Взорам предстает черный Мегрэ, которого голландский скульптор изобразил с тяжеловесным реализмом. Во всяком случае, фигура вполне узнаваемая для читателей. Фанфары, аплодисменты, речи. Сименон произносит несколько слов.

«К чему мы придем завтра? Не знаю. История движется отнюдь не по прямой. У нее, как у айсберга, есть скрытая часть, которая намного превосходит видимую. Я против агрессивности, я за уважение к жизни и к личности любого человека. И как многие другие, я обязан задать себе вопрос: Что я могу сделать? Всю свою жизнь я пытался влезть в шкуру другого человека, будь то человек с улицы или столп режима. Понять его и не осуждать. Этим занимается и по сей день комиссар полиции „штопальщик судеб“ Жюль Мегрэ» Сименону преподнесли подарок — связку ключей от кабинетов Управления полиции на набережной Орфевр. Среди них был и ключ от «его» кабинета.

Торжество закончилось обедом в том самом ресторанчике, где одним прекрасным утром двадцатипятилетний Жорж потягивал можжевеловую настойку, думая о неком комиссаре полиции, умеющем видеть то, что не дано другим.

11

Вернувшись домой, он спешит поговорить с профессором Дюраном.

— Что я могу еще сделать для Дениз?

— Ничто не в силах улучшить состояние вашей жены. Но нет больше причин держать ее здесь, при условии, что она будет жить отдельно и встречаться с детьми изредка, вплоть до их совершеннолетия. В соседнем поселке сдаются милые домики. Было бы разумно устроить ее там и договорится с одной из наших медсестер пожить вместе с Дениз.

В сентябре Дениз поселилась в симпатичном доме, а по средам навещала Эшандон, приезжая с шофером на новеньком «остин-принцесс» — миниатюрной копии «роллса».

Во время этих визитов Мари-Джо старалась не выходить из своей комнаты.

«Я боюсь маму» — призналась она отцу.

Тереза, состоящая в штате обслуживающего персонала, сидит за столом с прислугой. Но ее отношения с Сименоном не могут оставаться тайной.

— Дэд, я знаю про Терезу, — начала