Олег прав. Меня многие захотят если не обидеть, то задеть и посмотреть какая будет реакция. Не удивляйся и не пугайся, если нас люди будут обходить. Дядя мне вчера разрешил, в крайнем случае, ответить на всякие гадости, показав пару «фокусов». Того, что он сам придумал для своей защиты как от людей, так и от тварей. Я честно обещаю, что первой обижать никого не буду, но и терпеть обид от других не хочу.

— Катя, Олег при всех тебе запрещал вторгаться в голову к другим людям. Он же тебя накажет, ты это понимаешь?

Девочка улыбнулась и спокойно объяснила, а Сергей вновь почувствовал, что рядом не пятилетний ребёнок, а вполне юная девушка.

— Дедушка. Вчера, когда мы все учились закрываться от чужих мыслей, Олег мне объяснил всё просто и понятно. Что хочу и тебе сейчас рассказать. Все, обладающие ДАРОМ, ОБЯЗАНЫ спросить разрешения при контакте с такими, как и они. Если же один не станет соблюдать это ПРАВИЛО, а это главное при общении, то второй может ответить всем, чем владеет, что бы не допустить вторжения в свою голову. Я и не буду терпеть, что бы в моей голове были чужие, тем более что мой Олег мне разрешил такую защиту.

— Катя, — Сергей Павлович с укоризной поправил внучку. — Олег не твой. Он сам по себе, неужели ты до сих пор этого не поняла?

Девочка в ответ махнула рукой, словно отмахиваясь от каких-то глупостей.

— Дед, Олег — МОЙ. Просто Вы это не понимаете и не видите, а я понимаю. Он связан со мной до тех пор, пока мы живы. И он тоже это понимает. Ведь мы — две части одного, понимаешь? Во мне часть дяди, а нём — часть меня. Так вот получилось…

Ярый, помня, что рассказал ему недавно Белый, умом до сих пор не понимал реальность произошедшего, но, боясь даже самому в этом признаться, уже замечал в поведении внучки характерные черты Олега — некоторые слова, жесты, поворот головы, да и лексикон девочки совершенно не соответствовал тому возрасту, какой был у ребёнка. Иногда это раздвоение было видно, как сейчас, но чаще малыш оставался ребёнком пяти с половиной лет. Тем более было порой страшно видеть перед собой кроху, которая говорила, правильно складывая фразы, используя слова, присущие скорей человеку, прожившего много лет на свете.

Девочка пристально смотрела на деда.

— А если хочешь испробовать на себе то, как я буду защищаться, то позволь мне соприкоснуться с тобой разумами.

Ярый улыбнулся и кивнул в знак согласия, но девочка настояла на словесном подтверждении.

— Деда, нужно проговорить вслух слова, иначе всё будет неправильно.

— Хорошо, я разрешаю тебе соприкоснуться со мной…

…Внезапно Сергея Павловича буквально скрутило от невыносимой боли в голове. Ему казало, что лучше, если он сейчас умрёт, чем терпеть такое. Попытался встать, но ни ноги, ни руки его не слушались, а через мгновение боль исчезла, словно её и не было, а в следующий момент вместо Кати оказалось серо-синее чудовище. Вместо рук и ног — какие-то прутья, вместо лица — белый ровный блин. И возник непреодолимый ужас. У Ярого возникло одно желание — бежать отсюда как можно быстрее. Ещё мгновение и наваждение исчезло, а вместо чудовища стояла его внучка, правда бледная и с бисером пота на лобике.

Сергей медлено вдохнул и ещё медленнее, с шумом, выдохнул.

— Ну ни хрена себе. Кать, не вздумай пользоваться таким, прошу тебя.

— Деда, не надо ругаться, это плохо. Тебе, как я видела, понравились «фокусы» Олега? Честно скажу — головную боль вызвать не трудно, а вот подобие лесного чудовища — тяжело. Я долго не смогу держать у многих такой образ в голове. Несколько минут и всё, я без сил. Олег мне говорил, что если бы я увидела такое в лесу сама, то повторить было бы намного легче. А так я из его памяти взяла образ, ну, и немного напридумывала своего. Олег смеялся вчера, сказав, что подобного в природе нет, но мне самой понравилось, правда, вначале сама испугалась. — И Катя захохотала.

В дверь постучали, и голос мамы попросил собираться и идти вниз, где их уже ждали. Планов на сегодня было много, поэтому Катя и дед, решив продолжить разговор позже, вышли из номера и пошли по коридору к лестнице.

- -

Машиной Павел предложил не пользоваться, так как город небольшой и все достопримечательности покажет в течение дня. Завтра, если не будет изменений в плане, утром погуляют в парке, а днём их на катере прокатят по озеру, гарантируя вкусный обед на одном из осторовов.

Все направились к начальному этапу экскурсии — крепости Карела. Павел, к удивлению, вёл экскурсию как опытной гид, легко оперируя датами и ссылался на народности и государства, которые владели этим местом на протяжении веков. С самого же начала она огорошил, что название реки Вуокса, не русское, а пришло от финнов. Ранее река носила название совсем другое — Узерва и построены первые дома на островах были ещё новогородцами. Позже эта крепость управлялась литовцами, шведами, финнами, но после Великой Отечественной вновь вернулась к России. Она служила не только в качестве военного объекта и как тюрьма, в которой находились в заключении как декабристы, так и семья Емельяна Пугачёва…

Павел рассказывал настолько интересно, что к окончанию экскурсии вокруг находилось уже множество людей, которых привлек необыкновенно интересный рассказ. Самым удивительным стало то, что экскурсия, которую рядом проводил совсем другой гид, постепенно стала перемещаться именно за молодым человеком, а руководитель группы, этому не мешая, сам присоединился к подопечным. Когда же все люди поднялись на стену крепости, откуда открывался прекрасный вид на реку и острова, юноша закончил повествование под громкие аплодисменты присутствующих. Павел только тогда обратил внимание, что его оружает не четыре человека, а почти двадцать совсем уж незнакомых лиц. Смутившись, извинился у гида другой группы, что помешал экскурсии, на что пожилая дама не постеснялась и при всех откровенно призналась, что многие факты и даты она просто не знала.

Немного позже, выйдя из ворот крепости, посмотрели на образцы военной техники времён Великой Отечественной, и более поздних лет. Немного пройдя по улицам, Павел показал и рассказал о Кафедральном соборе и Церкви Всех Святых…

- -

Почувствовав усталось, Ярый взглянул тайком на часы — было больше семи вечера. Сергей Павлович удивился, что время пролетело совершенно незаметно, да и пообедать забыли, хотя на голод никто и не жаловался. Перехватив