- О, тут и ребенок угадает, - расхохотался король. - Слушаю и делаю вывод, что все налаживается…

- Да-да, и опять пошли разговоры, что чудом вы отводите смерть от своих воинов. Так ведь было уже - тогда, после смерти Конрада… В степной битве мы потеряли всего пару сотен. В основном - желторотые неопытные юнцы, - Гитбор покачал головой. - Война любит молодую кровь…

Фредерик чуть нахмурился. Начал другую тему:

- Как мои кузены?

- Эти молодцы хороши. Климент не отходит от княжны, а Бертрам уже фехтует - спешит восстановиться. Огорчается, что не приложил особо руку к победе в Эрине… Кстати, Элиаса я отпустил - парень так рвался домой. Пришла весть, что у него сын родился. Вот как!

- Как счастливо, - прошептал король и улыбнулся, вспомнив, что то же сказал ему отец во сне. - Добрый друг, славный парень…

В покои вбежала Марта, за ней - пара слуг. Все трое ловко и быстро накрыли на стол: белая скатерть, блюда с птицей, колбасами, овощами, свежими и тушеными, пирог с корицей и изюмом, кувшин с вином, - видя все это, Фредерик почувствовал, что ожил совершенно.

- Я не участвую, - сразу заметил лорд Гитбор. - Я уже обедал. Приятного вам, - и подмигнул Марте, которая с радостной улыбкой на губах расставляла тарелки и бокалы.

Он, покряхтывая встал, забрал в охапку свой плед и вышел из комнаты. За ним поспешили и слуги.

Марта же, закончив последние приготовления, критически осмотрела безупречный в плане сервировки стол и присела на подлокотник кресла Фредерика, обняла его за шею, прижалась губами к виску, где серебрились волосы:

- Теперь - все. Ты мой на этот вечер, на эту ночь. Завтра - делай, что хочешь, но сегодня отдай мне.

- И сегодня, и завтра. Каждый мой день отныне для тебя. И это не просто красивые слова, обещаю, - голосом бархатным и ласковым прошептал он, поглаживая руки, что обнимали его. - Так хочу домой: к саду и озеру, к Гарету и воздушным змеям…

- Скажи, как долго продлиться твое увлечение спокойной жизнью? - намекнула на его непоседливость Марта.

- Сколько пожелаешь.

- А если пожелаю - навечно?

- Навечно, - кивнул Фредерик. - С тобой, Гаретом и тем крохой, что скоро войдет в мою семью - навечно…

За их окном в мир тихим, слепым дождем пришла осень. Теплая, золотая и спокойная. А еще - щедрая. Каждому она обещала по трудам его: земледельцу, садоводу, воину, королю.

О мужественное сердце разбиваются все невзгоды

(Мигель де Сервантес Сааведра)

Над просыпающимся Белым Городом носились, всполошено хлопая крыльями, стаи породистых крапчатых голубей - голубей из королевской голубятни.

- Смотри, смотри! - сказал сын булочника своему приятелю из лавки кондитера. - Вон и король! Там, на крыше! - указал в сторону белокаменного дворца: там, на крыше самой высокой башни просматривалась тонкая фигура человека с длинным шестом в руках.

- Ага, каждое утро сам гоняет, - покивал светлой кудрявой головой сын кондитера, расставляя на витрине яркие коробки со свежей пастилой.

- Это занятие для того, кому трудиться не надобно, - буркнул толстый и румяный булочник, выходя из лавки с корзинами пирожков и сахарных кренделей. - А ты, лодырь, принимайся за работу - бери метлу, мети в пекарне, - приказал он сыну.

- Купи и мне голубей, папка, - хихикнул мальчуган.

- Голубей? - хмыкнул булочник, поставил корзины на тележку-прилавок и почесал затылок, сдвигая на сторону запорошенный мукой колпак. - Что ж, давай договоримся: коль ни разу тебя за месяц не отругаю, куплю к празднику Доброго Солнца пару пташек. Веселись, забавляйся. Но если ты им времени больше уделять станешь, чем работе, запеку подарок в пирог да выставлю в продажу. Слад? - и протянул сыну руку.

- Слад! Слад! - радостно воскликнул мальчик и поспешил скрепить уговор рукопожатием. - Эй, метелка! Где ты там? - побежал вприпрыжку и грохоча башмаками в лавку - проявлять себя старательным работником.

- Вот так-то, - подмигнул булочник сыну кондитера, который с завистью проследил за приятелем.

Тот прикусил с досады губу, набросил на пастилу полотенце, чтоб мухи не садились и с криком "папка!" нырнул в свою лавку. Так спешно, что запнулся о давно знакомый порог. Торопился, видимо, тоже какой-нибудь слад отцу предложить. А булочник захохотал, держась за бока:

- Ох, умора с этой детворой!

Через минуту смех его прекратился - он увидал кое-что интересное: в начале Песочной улицы, на которой располагались его лавка и лавка кондитера, показался всадник с красным копьем в руке, за ним - еще один и еще, тоже с копьями. Все трое - на тонконогих вороных лошадях, в черных, кожаных куртках с нашитыми на грудь стальными кольцами, в странно блестящих, узких штанах бронзового цвета и в необычных круглых шлемах с длинными, похожими на ленты, красными перьями по бокам. Голени всадников были охвачены кожаными гетрами, ступни - спрятаны в прочные тупоносые башмаки, а плечи - покрыты бурыми, мохнатыми шкурами. Странные воины - таких булочник еще не встречал, а в свое время повидал много разных удивительных чужестранцев.

За конниками на улицу медленно въехали два небольших фургона, а за ними - еще три всадника. Булочник на всякий случай отступил под навес лавки и коснулся рукой шнурка, протянутого над порогом и связанного с тревожным колокольчиком на крыше дома: такие были в каждой лавке и, в случае какого-либо происшествия, создавали много шума, призывая на помощь городскую стражу.

Когда весь этот караван неспешно поравнялся с ним, он удивился еще раз и довольно сильно - даже не сдержал возгласа "ого!": все конники оказались молодыми женщинами, темнолицыми, черноглазыми и полногубыми, а их блестящие обтягивающие штаны перестали существовать, потому что превратились в голые, мускулистые бедра, загоревшие до темно-бронзового цвета. Булочник ухмыльнулся, рассматривая крепкие коленки девушек. Но у всадниц на поясах, плетеных из кожаных лент, висели серьезного вида мечи, и он не решился убрать руку с сигнального шнурка.

Одна из женщин (видимо, старшая в отряде) с улыбкой кивнула ему и, подняв правую руку вверх, поздоровалась:

- Приветствую.

- Добрый день, - стараясь не дрожать голосом, отозвался булочник.

- Мы из Черной Дружины. Из Чинарии. Слыхал? - голос девицы-воина был довольно низким: наверное, ей не раз приходилось громко и решительно отдавать команды.

- Нет, - честно признался булочник.

- Хорошо, - чуть дернула бровью всадница. - Где живет ваш король?

- Во дворце.

- Где дворец?

- А это вон туда езжайте, по нашей улице, потом налево - на площадь попадете. А с площади - от главного храма направо, по широкому тракту, что липами обсажен. И в его конце - дворцовые ворота, кованные, черные. За ними - дворец. Ну, и король где-нибудь там будет, - подробно объяснил булочник, а сам подумал: "да-да, ко дворцу и езжайте - там пусть с вами гвардия разбирается".