– Давид? – спрашиваю я и оборачиваюсь. В нос сразу же ударяет запах алкоголя.

– Сладкая моя девочка, – горячие губы касаются шеи и я запрокидываю голову. – Как же я скучал по тебе. Маленькая моя…

– Давид… – я хочу просить его остановиться, но он тут же накрывает мой рот своими губами.

Жадно впивается в них, удерживая меня за подбородок. А второй рукой сильно сжимает грудь. Разворачивает меня к себе.

Приподнимается и смотрит. Меня пугает этот блеск в его глазах. Это частое дыхание и приоткрытый рот.

– Давид, – предпринимаю я последнюю попытку остановить его. – Ты обещал… поговорить…

– Прости, – хрипит он. – Обманул… не могу, зайка… ты виновата… ты…

Василиса

– Ты… – шепчет он, проводя рукой по шее, ключицам. Замирает. Смотрит на грудь.

Он уже без рубашки и я вижу, как подергиваются мышцы на его груди.

– Не могу без тебя, – наконец, произносит он. – Не могу…

Ведет пальцами в ложбинке между грудей. Едва касаясь, обводит пупок.

– Ты скучала по мне, зайка? – произносит чуть слышно, пальцем проникая под резинку трусиков и повторяя там линию. – Я очень скучал. Очень.

Кладет одну ногу на мою и она оказывается зажатой между его коленок. В бок мне упирается твердый и горячий даже через ткань боксеров член.

Пальцы скользят ниже в трусиках и чуть раздвигают мои складочки. Хватаю его за запястье.

– Не надо, зайка, – говорит Давид с улыбкой.

Проводит пальцем чуть надавливая и проникая внутрь. И я лишь стону в ответ.

– Зайка… – шепчет Давид мне в ухо. – Мокренькая… Тоже ждала… хотела…

Не отрываясь, скользит губами ниже. Кончиком языка выводит круги на груди, а потом обхватывает губами сосок и засасывает его. Тянет вверх. То же самое проделывает со вторым соском.

Я выгибаюсь и впиваясь пальцами в его плечи. Прикусываю губу, позволяя лишь хриплому стону срываться с губ. И тогда Давид просовывает мне в рот два пальца. Толкает их.

Движения его пальцев в моих губах и внизу живота повторяют друг друга. А язык его ласкает мою грудь. И я не знаю, где у меня наибольшая концентрация наслаждения. Давид везде. Все тело дрожит.

Он убирает пальцы изо рта и сжимает сильно грудь, прикусывает сосок и слегка тянет его. И это боль, граничащая с удовольствием. Боль, которую охота ощущать снова и снова.

– Давид… – вырывается у меня.

В ответ лишь хрипы и громкое и частое дыхание.

Он отрывается от меня и садится мне между ног. Пальцами цепляет трусики и стягивает их. Отбрасывает в сторону. Я приподнимаюсь и смотрю. И первое, что бросается в глаза, – член, упирающийся в черную ткань боксеров. Я приподнимаю ногу и ступней провожу по выпирающему стволу. Давид изумленно следит за мной. Я повторяю движение.

Тогда он хватает меня за щиколотку и кладет ее себе на плечо. Целует, повернувшись и не сводя с меня взгляда.

А потом его поцелуи идут все ниже и ниже. Уже на коленке. На внутренней стороне бедра.

– Давид, что… – хочу спросить я и отодвинуться.

Но он лишь крепче удерживает меня за бедра.

– Хочу попробовать тебя, зайка, – улыбается и хищно смотрит. – Ты везде сладкая?

Проводит пальцами по складочкам. Я краснею и отворачиваюсь.

А Давид наклоняется и целует меня совсем рядом. Его щетина приятно щекочет и у меня внутри все сжимается. Я приподнимаюсь на локтях и слежу за ним.

Он продолжает мучить меня поцелуями вокруг, щекотя носом и колючими волосками.

– Давид, – чуть не хнычу я, – пожалуйста…

Хотя и сама не знаю, что именно прошу у него. Развязки. Хоть какой-то. Потому что то напряжение, которое сейчас во мне, внизу живота, лишает разума, заставляет думать лишь о нем.

И тут Давид пальцами раскрывает меня там и кончиком языка ударяет в чувствительную точку. Я вскрикиваю. Потому что это… это ни на что не похоже. Комкаю простыню в кулаки и падаю на спину.

А потом начинается что-то невообразимое. Давид языком обводит, теребит, щекочет. Не давая мне сделать ни одного движения. Крепко удерживая меня за бедра.

– Боже! боже! боже! – кричу я и впиваюсь глазами в потолок.

Потом все замирает и я опять перевожу взгляд на Давида. Вижу его улыбающееся лицо. Он тянет вниз боксеры и передо мной его толстый возбужденный и пружинящий от малейшего движения член. Темно-розовая головка смотрит вверх. Я впервые так долго рассматриваю его. И Давиду, похоже, это нравится.

Он медленно проводит рукой по члену. Опускает его вниз и, когда отпускает, он буквально подпрыгивает.

Потом Давид наклоняется ко мне. Целует в щеку.

– Сейчас я тебе кое-что покажу, – шепчет в губы. – Хочешь еще язычком вот здесь? – пальцем обводит клитор. Я лишь охаю в ответ. – Хочешь, – улыбается. – А бывает еще интереснее, зайка. Тебе же нравится мой член? Нравится?

Легонько киваю.

– Иди ко мне, маленькая, – подхватывает меня подмышки и кладет поперек кровати.

Ложится сбоку и целует, рукой лаская грудь. А мне мало этого. У меня такое чувство, что меня чего-то лишили. Поманили и не дали. Поэтому я постанываю. Внутри живота скручивает. Еще немного и начнет болеть. И Давид видит это. Я понимаю это по его ухмылке.

Встает на колени и перебрасывает ногу через меня. И сразу же наклоняется и губами касается уже раскрытых складочек. Жадно целует, всасывая нежную кожу. А потом резко отпускает. И опять – засасывает и отпускает.

У меня начинает кружиться голова. А, когда язык Давида опять касается клитора, мне кажется, я рассыпаюсь на части.

Но тут Давид ниже опускает бедра. Еще ниже. И его член оказывается прямо передо мной, а яйца касаются губ.

Я закрываю глаза.

– Давай, зайка, приласкай их, – хрипит Давид. – Смотри, как они соскучились по тебе. Достань язычок. Как я. Давай, маленькая.

Он приподнимается и водит яйцами по моим губам.

– Сука, как же ахуенно. Твои губы… Язычком теперь, зайка. Давай, маленькая. У тебя получится. Давай.

Большим пальцем приоткрывает мой рот и яйца попадают в него. И я дотрагиваюсь до них кончиком языка. Какая шершавая горячая кожа.

Давид глухо стонет и замирает. А я провожу языком еще и еще.

Яйца поджимаются. Давид приподнимается и убирает их и пальцами опускает член к моим губам.

– Теперь его, зайка. Порадуй меня. Не останавливайся, – проталкивает головку между губ.

Я никогда раньше этого не делала. Но сейчас мне хочется. Я сама обхватываю головку губами и обвожу ее языком внутри.