Лимузин Томкина показался на стоянке в десять минут четвертого. Томкин страдал бессонницей и первую половину ночи проводил обычно в своем кабинете в новом здании.

Мощные фары осветили стоянку. Шофер поставил машину на место, мотор затих и фары погасли.

Человек знал наизусть последующие действия шофера. Тем не менее, он выждал ровно час после его ухода. Времени у человека было достаточно. Время могло стать лучшим из друзей, но и злейшим из врагов, поэтому человек относился к нему с большим вниманием. Ненужная спешка никогда себя не оправдывала.

Наконец он выбрался из своего укрытия и бесшумно, как тень, подошел к лимузину. В течение нескольких мгновений задняя дверь открылась и снова закрылась. Оказавшись в салоне, человек достал миниатюрный фонарь и хирургический скальпель. Он сделал два аккуратных надреза в форме буквы “Т” на полу перед задним сидением, отвернул края плюшевого коврика и вложил в отверстие небольшой диск диаметром около сантиметра. С помощью эпоксидного клея он восстановил первоначальный вид коврика. Затем его внимание привлек телефон. Человек открыл крышку и установил туда еще один диск. После этого он расположился на сидении так, как сидел Томкин, снял трубку и, не заметив диска, удовлетворенно положил трубку на место. Человек погасил фонарик и выскользнул из лимузина. Через двадцать секунд он уже шагал вдоль Пятьдесят первой улицы, сутулясь в своей черной нейлоновой куртке.

Сейчас же, отделывая холл здания “Томкин Индастриз”, человек одновременно думал над тем, как ему попасть на верхний этаж.

Во время обеда он поднялся на наружном подъемнике до самого конца, на один этаж ниже кабинета Томкина. Здесь на стенах подсыхала свежая штукатурка. Коридоры были пустынны, но человек был начеку, готовый в любую минуту юркнуть в одну из многочисленных дверей. Время от времени человек останавливался и прислушивался, затаив дыхание. Если бы на этаже кто-то был, он бы сразу это почувствовал.

За свою внешность человек не беспокоился. Щеки и нос его прятались под налепками, покрытыми слоем телесного грима, а между деснами и щеками были вложены тампоны. По его походке тоже никак нельзя было узнать мужчину, который приходил в додзё Терри Танака. Теперь его плечи ссутулились и он заметно хромал, будто одна нога была короче другой: для этого правый ботинок сделали немного выше левого.

Изменить лицо — это хорошо, но опытный глаз легко узнает человека и по другим признакам. Обо всем облике нужно позаботиться так же тщательно, как о лице; маскировка должна быть полной. С другой стороны, здесь важно не переусердствовать, то есть изменить свою внешность ровно настолько, чтобы стать неузнаваемым.

Человек нашел пожарную лестницу и осторожно поднялся на верхний этаж. Там царило оживление: и сотрудники Томкина, и строители находились на своих местах. “Тем лучше”, — подумал человек.

Кабинет Томкина в углу коридора был почти готов, но поскольку Томкин уже в него вселился, его доделывали полным ходом, без перерывов на обед. Когда одни рабочие спускались на обед, тут же на смену им поднимались новые. Человек как раз успел к ним присоединиться. Он прошел в кабинет под пристальным взглядом Фрэнка.

Это было несложно. Нужно только делать вид, что знаешь свою работу, и никто не обратит на тебя никакого внимания. Забавно: свои самые тайные действия человек производил на виду у всех. Но сейчас ему было не до иронии.

Разумеется, ему приходилось работать урывками, то есть выполнять свою собственную работу в перерывах между заданиями, полученными от бригадира. Из-за этого человеку пришлось задержаться в кабинете подольше.

Но он, по своему обыкновению, обратил эту задержку в выгоду для себя. Он использовал это время, чтобы изучить все закоулки кабинета, запомнить, в каких местах в стене установлены вентиляционные решетки, где расположены электрические розетки и выключатели, откуда подается питание для аварийного освещения. Сейчас все это было ему совершенно не нужно, однако неизвестно, что может понадобиться в решающую минуту. Очень важно составить тщательный план, но всегда нужно предусмотреть несколько вариантов. Ведь события разворачиваются непредсказуемым образом, и часто, слишком часто, в намеченные планы вторгается случайность, например, дополнительный охранник или неожиданный ливень.

К часу тридцати человек закончил свою работу и под неизменно настороженным взглядом Франка вышел из кабинета вместе с остальными рабочими. Они направились к лестнице, чтобы спуститься на один этаж и сесть в наружный подъемник. В это время в противоположном конце коридора открылись двери лифта, и оттуда вышел Томкин в сопровождении Уисла.

Человек на мгновение задержался, и его мертвые глаза блеснули. “Как просто, — подумал он бесстрастно, — было бы разделаться с ним прямо сейчас. Уисл корчится на полу, а его босс летит сквозь горячий воздух прямо на стройплощадку”. Ему понравилась эта мысль. Понравилась, но не привела в восторг. Во-первых, такое убийство не будет достаточно изящным, а во-вторых, оно не будет достаточно страшным для Томкина: несколько секунд в воздухе, горячий ветер в лицо и приближающаяся груда булыжника. Интересно, о чем бы думал Томкин в эти мгновения. Бог? Прощение грехов? Aд? Не имеет значения. Он никогда не понимал этих вещей. Для него существовала только карма. Карма и ками, которые останутся с ним после смерти, с которыми он в назначенный срок воплотится в новом теле.

Эта идея, такая простая и такая важная, была недоступна для людей вроде Томкина. Это не означало, что убить его проще, — скорее не так интересно. Мысли человека были заняты тем, как посеять ужас. Само убийство для него ничего не значило, все равно что раздавить таракана. В сущности, Томкин и был тараканом — его никак нельзя было назвать цивилизованным человеком.

Что касается собственной безопасности, человек знал, что эта работа может оказаться для него последней. Это его нисколько не беспокоило, потому что к этому он готовился всю жизнь. Больше всего человек хотел умереть смертью воина, ибо в истории и памяти потомков остается не то, как человек жил, а то, как он умер.

За убийство Томкина ему предложили кругленькую сумму, но деньги мало что значили для этого человека. В сущности, он приехал сюда осмотреться. Он так и сказал об этом своим нанимателям, еще не решив для себя, возьмется ли за эту работу. Но здесь человек увидел нечто настолько неожиданное, настолько непреодолимо влекущее, что не смог устоять. Он рано научился брать от жизни все, что она могла дать. Здесь же предлагалось нечто совершенно фантастическое; сердце человека замирало в предвкушении... Отказаться от этой возможности было бы преступлением — второй раз такое не повторяется.

Это был еще один веский аргумент против того, чтобы убрать Томкина в ту же минуту. Тем более, это обязательно получилось бы небрежно, а такие импровизации были ему не по нутру. Да, он мог бы сделать это прямо сейчас, и сделать хорошо. Но он не хотел. Человек любил, чтобы все было чисто и аккуратно; в другой жизни из него мог выйти первоклассный ювелир.

Поэтому он лишь пристально посмотрел на Томкина, который даже не подозревал, что смерть была в нескольких шагах от него.