– Значит, ты помнишь.

– Помню ли я? – повторила Кавита таким тоном, словно услышала нечто невероятное, и поспешила к дочери. – Я вспоминаю твои слова каждый день, – продолжала она, и в голосе ее слышались слезы. – Ведь это был день, когда я потеряла свою маленькую девочку. – Голос ее надломился. – Твои слова и воспоминания о том дне преследовали меня во сне двадцать лет.

– Мы всегда надеялись, что ты вернешься к нам, – заговорил Нирай, подойдя к Кавите, и взял ее руку.

– Давайте присядем, – попросила Кэтти-бри. – И я все вам расскажу. Все, от начала и до конца. Но вы должны мне поверить и понять, что, несмотря ни на что, я по-прежнему люблю вас и ценю вашу любовь. Эта любовь помогает мне жить. Вы нужны мне сейчас, вы оба.

Найан, которого она по-прежнему прижимала к себе, пробормотал что-то в знак протеста, обрызгав ее слюной.

– И ты тоже! – рассмеялась Кэтти-бри. Она легонько тряхнула мальчика, и он снова засмеялся. – Я расскажу вам все, – уже серьезно обратилась она к Нираю и Кавите. – Правду о прошлом, правду о том, как я попала в вашу семью, и о том, что ждет нас в будущем.

Она направилась к небольшому столу, вокруг которого стояли стулья; Кэтти-бри села, посадила Найана на коврик у своих ног, и Кавита дала ей несколько куколок из ковыля, которые Нирай сделал для ребенка, чтобы тот играл с ними или грыз их.

И тогда Кэтти-бри серьезным тоном рассказала своим родителям обо всем – начиная от подробностей своей предыдущей жизни и заканчивая путешествием, которое привело ее из Мифрил Халла в волшебный лес Ируладун и в чрево Кавиты. Сначала Кэтти-бри заметила на лицах супругов признаки сомнения – наверняка они решили, что их дочь лишилась рассудка. Но перед ней находились не простые кочевники; они были хорошо знакомы с магией, и постепенно она сумела переубедить их и сломать барьер. Кэтти-бри видела, как рука Кавиты приближается к руке Нирая; наконец женщина стиснула пальцы мужа с такой силой, будто боялась за свой собственный рассудок.

И Нирай, в свою очередь, тоже был рад, что жена сейчас рядом.

Кэтти-бри рассказала им, как покинула племя десаи, как очутилась в ловушке в Анклаве Теней, как училась в Ковене, волшебной школе леди Авельер. Она рассказала о Широкой Скамье, о пути, который прошла, чтобы выполнить данное Миликки обещание и найти на горе Пирамида Кельвина Дзирта, своего мужа-дроу, – на этом месте родители вытаращили глаза. Она рассказала и о войне на Серебристых Болотах.

Она говорила о Гаунтлгриме, о своем втором отце, теперь ставшем королем, и о своей новой задаче – восстановлении Главной башни тайного знания, и о миссии, которая привела ее обратно в пустыню.

Закончив, Кэтти-бри наклонилась вперед и положила руки на колени родителей.

– Каждое сказанное мной слово – чистая правда. Вам я не могу лгать.

Кавита кивнула, но Нирай продолжал сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой, – он все еще не мог осмыслить эту потрясающую историю.

Они долго сидели так в молчании, и только Найан лепетал время от времени, когда находил нечто особенно забавное или вкусное.

– Незересы по-прежнему живут среди холмов в том месте, над которым когда-то парил Анклав Теней, – произнес наконец Нирай, подтвердив ее наблюдения.

– Тебе нельзя идти к ним, – вздохнула Кавита. – Война окончена, но они не любят десаи. Они закуют тебя в кандалы и воспользуются…

– Я отправляюсь туда с одобрения могущественного друга, он союзник лорда Пэрайса Ульфбиндера, – перебила ее Кэтти-бри. – У меня есть неотложное дело и предложение, от которого незересский лорд не сможет отказаться. Поэтому с его стороны мне совершенно ничто не угрожает.

– Ты не можешь этого знать! – возразила Кавита, но Нирай положил руку на колено охваченной тревогой жене и постарался ее успокоить.

– Мне кажется, маленькая Рукия заслужила наше доверие, – сказал он.

Кавита посмотрела в глаза Кэтти-бри.

– Наша маленькая Рукия, – шепотом повторила она. – Но можем ли мы теперь называть тебя так?

– Конечно, можете, – ответила Кэтти-бри и счастливо улыбнулась, но лицо Кавиты оставалось серьезным.

– Любая мать желает передать дочери свою мудрость и жизненный опыт, – заговорила она. – Любая мать надеется дать своему ребенку все, что нужно для счастья в этой жизни. Как я могу называть тебя моей Рукией? Тебе от меня ничего не было нужно, кроме моего материнского молока и той заботы, которой матери обычно окружают маленьких детей. Тебе не нужны были ни моя мудрость, ни жизненный опыт. Судя по всему, в своей жизни – в обеих своих жизнях – ты повидала гораздо больше меня.

Кэтти-бри слушала ее, качая головой.

– Я хотела бы, чтобы ты была моей Рукией, но это не так, – закончила Кавита и опустила голову. Нирай привлек ее к себе.

– Ты ошибаешься, – спокойно возразила Кэтти-бри. – Прежде я думала точно так же, даже когда покидала вас. Я была вам благодарна – а как же иначе? – но я тоже смотрела тогда на свою жизнь с вами всего лишь как на остановку на своем пути. В глубине души я опасалась, что вы оба – не более чем содержатели одной из гостиниц, в которой я заночевала по дороге. – Потрясенное выражение лица Нирая и вид Кавиты, плечи которой вздрагивали от рыданий, сказали Кэтти-бри, что эти откровенные слова больно ранили родителей, но она продолжала: – Однако теперь я поняла, что ошибалась. Поняла в тот день, когда вернулась сюда по другому делу, это было не так давно. И вот теперь я пришла снова, и мне все стало ясно. Все сомнения исчезли, когда я увидела Нирая, своего отца, и тебя, свою мать, и своего маленького брата.

Кавита подняла голову и пристально взглянула в глаза Кэтти-бри.

– Ты мало чему могла научить меня насчет взрослой жизни, это правда, – сказала Кэтти-бри и коротко усмехнулась. – Даже тогда, будучи твоей новорожденной дочерью, я была старше тебя на двадцать лет! Но вырасти в семье любящих родителей – это значит больше любого образования и мудрости. Вы дали мне больше, дали мне самое ценное – вашу любовь. Даже когда из-за меня вы подвергались опасности, ведь вы ни о чем не думали тогда, кроме меня?

Десаи посмотрели друг на друга, потом на Кэтти-бри.

– Я унесла это в своем сердце, унесла память о том, что где-то в этом мире есть два человека, которые всегда простят меня, несмотря ни на что, которые будут всегда любить меня и все для меня сделают. Сознание этого служило мне опорой и защитой. Эти чувства к вам, глубокие и искренние, помогли мне в темные и трудные времена моего жизненного пути больше, чем вы можете себе представить. А теперь моя радость от побед, достигнутых моими друзьями и мною, увеличивается в десять раз потому, что я поделилась ею с вами. И моя миссия, самая трудная из всех, за которые мне приходилось браться в своей жизни – в обеих жизнях! – кажется мне легче. Потому что я знаю: даже если у меня ничего не получится, вы будете здесь, будете любить меня по-прежнему. Вы не будете меня судить, вы поможете мне. Я не могу передать, как это важно для меня. Мне теперь намного легче идти дальше… и я отправлюсь в Анклав Теней без всякого страха. Я вернусь в башню, полная уверенности в себе. Я не боюсь поражения, потому что знаю: вы здесь и любите меня.