— Эй, ты, у стены, длинный, слышишь меня?

Из глубины помещения послышался глухой голос:

— Слышу.

Владимир спустился по трем ступенькам и, подсвечивая себе лампой, приблизился к преступнику. Осмотрел веревки и удовлетворенно выпрямился.

Оперативник поставил лампу на то же место, между лежащими преступниками, а сам прошел поближе к лестнице и стал ждать. Сюда сверху попадал свет, и Владимир взглянул на часы. С того момента, как он снова спустился сюда, прошло чуть больше десяти минут. Как медленно идет время! Водитель, наверное, еще едет к отделению милиции. Свои появятся не раньше чем через полчаса, и Славин приготовился ждать...

Прошло еще четверть часа, и вдруг сверху послышался какой-то шум, а еще через несколько секунд лейтенант четко различил шаги. Кто-то спускался по лестнице. Владимир замер. Свой или чужой? Слишком мало времени прошло, работники милиции еще не успели приехать. Может, случайный прохожий завернул в развалины, а может, сообщник связанных преступников идет сюда.

Славин весь напрягся и, когда услышал, что человек спускается все ниже и ниже, шагнул в затемненный угол, откуда можно наблюдать за лестницей.

По осторожным движениям и громкому дыханию понял, что неизвестный в этот момент идет по разрушенной части лестницы. Это говорило о том, что он не был случайным прохожим. Владимир достал из кармана пистолет и, уже в который раз за сегодняшний день, спустил его с предохранителя.

Вот человек ступил на площадку перед последним лестничным пролетом и, не останавливаясь, двинулся дальше. Сделав несколько шагов, он неожиданно выругался и громко крикнул:

— Эй, вы, охламоны, подойдите и посветите мне!

Славин увидел у него в руках небольшой вещмешок. И вдруг из глубины коридора раздался крик:

— Хмель, шухер! Лягавые, смывайся!

Лейтенант выскочил из своего затемненного укрытия и направил пистолет на неизвестного:

— Ни с места! Милиция!

Тот швырнул в Славина вещмешок, который шлепнулся у ног оперативника, и бросился вверх. Славин нажал на спусковой курок. Пуля вонзилась в стену на площадке, и неизвестный остановился. Это его и спасло. Если бы он сделал еще шага два, вторая пуля остановила бы его. Владимир приказал:

— Руки вверх! Ко мне три шага марш! Одно движение без моего разрешения, и я стреляю!

А из коридора все тот же голос кричал:

— Не дрейфь, Хмель, он один, бей из пушки!

Неизвестный с поднятыми руками сделал три шага назад вниз и сейчас находился на середине лестницы.

— Так, хорошо. А теперь сядь спиной к стене, руки не опускай!

Преступник, наверное, понял, что сопротивление бесполезно, выполнил и это приказание. Владимир продолжал держать его под прицелом. Скоро уже должны появиться свои, но нельзя даже взглянуть на часы, чтобы сориентироваться во времени. Оперативник боялся, что в темноте вооруженный бандит может незаметно выхватить из кармана пистолет.

«Если через десять минут наши не придут, — решил Славин, — то буду разоружать и вязать этого».

Но вскоре услышал наверху голоса, а затем шум шагов по лестнице. Владимир понял: свои. Но на всякий случай крикнул:

— Кто идет?

— Свои, Славин! Это я, Горчаков!

Яркие лучи фонариков уперлись в стену площадки, нащупали сидящего с поднятыми руками человека.

— А это что за привидение? — изумленно спросил Горчаков.

Славин снизу сказал:

— Семен Антонович, возьмите у него в кармане оружие.

Горчаков обыскал преступника и действительно вытащил из кармана пиджака наган. Поднял сидящего за шиворот и приказал доставить его к машине, а сам спросил, обращаясь к Славину:

— Все или еще есть?

— Есть, спускайтесь.

Лейтенант повел своих по коридору. Показал одного, второго и, наконец, в дальнем конце подземелья третьего. И только здесь Горчаков неожиданно расхохотался, сказав:

— Ну, я вам скажу, братцы, сколько живу, такого не видел!

Сейф на веревке подняли наверх, задержанных доставили к милицейской машине.

Лейтенант вернул водителю полуторки документы и поблагодарил за оказанную помощь.

В отделении в присутствии задержанных и понятых посчитали деньги, которые, как и предполагал Славин, были похищены минувшей ночью из кассы завода. Там было более миллиона трехсот тысяч рублей. Тот, которого Славин задержал последним, огорченно проворчал:

— Ничего себе мильтон, такую сумму от нас увел!

Горчаков подошел к нему и, еле сдерживая себя, сказал:

— Эти деньги будут возвращены людям, которые, не жалея сил, поднимают страну из разрухи!

Преступник съежился, он хорошо помнил, как этот громадный майор там, на лестнице, одной рукой, как щенка, поднял его за шиворот. Горчаков посмотрел на него тяжелым взглядом и спросил:

— Сколько тебе?

— Тридцать два.

— Воевал?

Тот отвел в сторону глаза и тихо ответил:

— Не довелось.

— Сидел?

Задержанный молча кивнул головой.

— Я так и думал, — майор вернулся за свой стол.

На следующий день Славин как всегда пришел на службу к девяти часам и сразу же направился в красный уголок на пятиминутку. Вошел и остановился от удивления. На стене висела «молния». Большими буквами вверху было написано: «Почему старший оперуполномоченный уголовного розыска лейтенант Славин не явился на комсомольское собрание?» А ниже рассказывалось, как он один, проявив смекалку, задержал опасную вооруженную группу бандитов, ранее неоднократно судимых, находившихся сейчас в розыске.

Кто-то тронул Славина за плечо. Он обернулся и увидел улыбающегося Горчакова.

— Что, успели друзья-комсомольцы поздравление вывесить? Ясно, как действуют?

Славин улыбнулся:

— Ясно, Семен Антонович.

— К написанному следовало бы добавить, что эта братия совершила еще четыре аналогичные кражи, которые были не раскрыты.

— Что, уже признались?

— А куда им деться? У одного чистые бланки трудовых книжек, которые хранились вместе с деньгами в сейфе ремонтно-механических мастерских, нашли, у другого — связку ключей от сейфа механического завода, у третьего — наган охранника завода, расположенного в зоне, которую ты теперь обслуживаешь. Они этого охранника оглушили и забрались в кассу. Ну, а что касается четвертой кражи, совершенной на хлебозаводе, то двое уже сами проговорились.