Ожидается, что снабжение боеприпасами дивизии и приданных частей завершится 17 июня, частей Nbw.Rgt.4 — вероятно, 20.6. Однако оба бронепоезда еще не вполне боеспособны из-за недостачи в боеприпасе и важном оборудовании. Когда будут? Неизвестно.

Батарея 833 еще не прибыла, однако, по предварительному сообщению, ожидается 18.6. Подготовленные для нее позиции оказались непригодны из-за опоздавшей передачи таблиц для стрельбы, так как часть целей — под сверхкороткой дальностью стрельбы. Приспособление позиций, расположенных дальше в тыл, надеются закончить до 20.6.

Подчиненные же мортирные батареи (682, 683, 684-я («мортирный дивизион Галля») полностью снабжены личным составом и вполне боеспособны.

Оберст-лейтенант Масух докладывает, что, хотя 6 штурмовых лодок для понтонного парка «В» 81 выделены и должны подвозиться к армейскому складу инженерного имущества Легионово около Варшавы, однако еще не прибыли.

Саперами подготовлены мосты на северной дороге, следующими ночами намечена переноска фашин. 16 и 17 июня на лесопильном заводе Бялы еще должна пилиться древесина для временных мостов. В остальном — все готово.

Лучше положение у полковника Велькера — не хватает лишь полагающегося дополнительного комплекта в 300 выстрелов да легкий дивизион. Вся остальная подготовка проведена — позиции измерены, ограждены воткнутыми в землю ветвями и подготовлены для ночного приведения в готовность. Инструктаж о нападении командиров дивизионов проведен, командиров батарей и прочих служб — намечен на 16 июня.

Боеприпас артполка подивизионно лежит у позиций. Его разделение и подача на сами позиции предусмотрены (I.R.130) в ночь X-2 дня. Боеприпас 13/1.R.133 подвозится с 15 на 16 июня. Условия для прокладки на территории линий связи (выкладываемых ночью X-1 день) разведаны.

I.R.135 доносит, что подготовка закончена: впереди только некоторые земляные работы и окончание прокладки спланированных линий связи.

…Ночи все короче — до самой короткой всего лишь неделя. А там опять — день начнет сокращаться неотвратимо, пусть незаметно вначале, но главное — неизбежно. Так и события здесь на болотистых берегах Буга, в утренних росистых туманах, выступавших на брезенте палаток, и коротких звездных ночах, наполненных гулом моторов, приближались к развязке, и не было сил ни у человека, ни у природы, чтобы их остановить.

За ивняками Буга — секреты погранвойск, в Минске — штаб ЗапОВО и в Москве — НКГБ СССР и разведуправление РККА видели многое, а знали — еще больше.

Вот, например, сообщения в ЦК ВКП(б) (от ГРУ) и Сталину, Молотову, Берии (от НКГБ) от 5 мая: «…По всей границе, начиная от Балтийского моря до Венгрии, идет выселение с приграничной зоны…Проводятся усиленные рекогносцировки немецкими офицерами нашей границы… О предстоящей войне между Германией и СССР немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно откровенно, как о деле, уже решенном. Война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ[225]. Немецкие солдаты, со слов своих офицеров, утверждают, что захват Украины немецкой армией якобы обеспечен изнутри хорошо работающей на территории СССР пятой колонной.

С 10 до 20 апреля германские войска двигались через Варшаву на восток беспрерывно как в течение ночи, так и днем. Из-за непрерывного потока войск останавливалось все движение на улицах… По железным дорогам в восточном направлении идут составы, груженные главным образом тяжелой артиллерией, грузовыми машинами и частями самолетов… Проводится заготовка переправочных средств через реку Буг»[226].

Но только те, от кого что-то зависело, объясняли ситуацию так, как казалось наиболее логичным. С одной стороны — Германия связана войной на западе, вряд ли она повторит ошибку Вильгельма, начав войну на два фронта. Ненависть Гитлера к коммунистам и евреям — слишком слабое обоснование для нападения на СССР.

С другой стороны — несмотря на сообщения о концентрации немецких войск в Польше, их состав так и не удалось достоверно установить, и поэтому считалось, что обнаруженных было недостаточно для вторжения и, казалось, что время еще есть. Даты нападения советской разведкой назывались неоднократно, — но оказывались ошибочными, подчас — и подброшенными разведорганами Германии. В итоге доверие к таким сообщениям постепенно угасло.

В-третьих — считалось, что конфликту должен был предшествовать т. н. «угрожаемый период» — обострение советско-германских отношений (предъявление Германией каких-либо требований к СССР). Это подтверждала как международная практика, так и различные агентурные сообщения, например такое: «[в штабе ВВС Германии] заявляют, что вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии выполнения этих требований в промышленные и хозяйственные центры и на предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские районы должны быть оккупированы германской армией. Предъявлению ультиматума будет предшествовать „война нервов“ в целях деморализации Советского Союза… Большая часть германского офицерства, а также некоторые круги национал-социалистической партии настроены явно против войны с СССР». Через несколько дней источник повторил информацию, явно подброшенную ему с определенной целью: «…По данным польской разведки, между армией и политиками в Германии имеются расхождения… военные высказываются за войну против СССР, в то время как политики настаивают на переговорах.

Политики, руководимые Риббентропом, доказывают, что в переговорах Германия добьется всего того, чего она хочет, т. е. участия в экономическом и административном контроле Украины и Кавказа. Мирное разрешение даст Германии больше, Чем управление завоеванной территорией, лишенной советского административного аппарата. В конце апреля Гитлер еще не принял определенного решения, какой из двух методов следует применить»[227].

Таким образом, руководству СССР внушалось, что решение еще не принято и в конечном итоге оно будет зависеть от поведения самого СССР.

Наконец, доводимая до Кремля германская «деза» не только вводила в заблуждение советское руководство относительно сроков и условий нападения, но и объясняла причины появления у границ соединений вермахта: «…Германские военные силы, собранные на границе, должны показать Советскому Союзу решимость действовать, если ее к этому принудят. Гитлер рассчитывает, что Сталин станет в связи с этим более сговорчивым и прекратит всякие интриги против Германии, а главное — даст больше товаров, особенно нефти»[228].