Как завороженный он слепо следовал за ней, несколько раз даже споткнувшись, чем вызвал такой приятный для слуха девичий смех. Зайдя в дом, они прошли мимо комнат, направляясь на чердак. Там, через открытые деревянные двери они глядели на звезды, лежа на оказавшемся здесь в изобилии сене. Паша показывал Любаве знакомые ему созвездия, попутно путаясь шутить. Плавно разговор иссяк, Паша повернул голову к Любаве, а та потянулась к нему. Их губы сошлись в поцелуе.

Казалось, Паша никогда ранее не испытывал подобной любовной эйфории и возбуждения. В жарких объятиях Любавы, он, разгоряченный правом быть ведущим, разделся сам и раздел ее. Платье не так легко было снять, но при помощи Любавы это удалось. Луна робко укрылась за облаком, оставив молодых любовников наедине. Их ждала ночь любви и страсти.

Глава 7.

Легкий ветерок, дувший сквозь отворенную вчера дверь, мягко теребил волосы, попутно гоняя чердачную пыль. Паша проснулся, и, довольно потягиваясь, открыл глаза. События последней ночи вихрем пронеслись перед глазами, вызвав легкий стыд и страх. Страх, что это более не повторится, и счастье нагрянуло лишь на один единственный вечер.

Любавы рядом не было, а на дворе уже слышался стук деревянного меча Яна. Видимо время было вовсе не ранним, а ближе к полудню.

Наскоро собрав вещи, Паша спустился в дом. Перехватив немного съестного на кухне, он быстро потопал к комнате, где они занимались с волхвом. Там он обнаружил своего учителя, который что-то объяснял Пашиной пассии. Она взглянула на него, ласково улыбнувшись, в ее взгляде явно читалась радость. Этот взгляд воодушевил парня, к тому же сильно облегчил эмоциональное состояние.

В последние дни он почти не тосковал по дому, разве что ему было бы приятно знать, что с родителями все хорошо, а друзья не сильно скучают по нему. Хотя друзей, как таковых, у него и не было. На роль друга теперь скорее походил искренний и добродушный Ян, нежели Пашины собутыльники. К тому же, теперь у него была любовь, которая, судя по всему, имела все шансы стать взаимной.

Находясь в отличном расположении духа, Паша присоединился к волхву и Любаве. Сегодня они изучали заклинание, которое должно было бы создавать двойника, отбегающего в сторону. Таким образом, можно было отвлечь врагов, рассредоточив их внимание. Паша очень старался внимательно выслушать волхва, но его мысли, без всяких двойников и прочих обманных маневров, никак не желали сосредоточиться на чем бы то ни было, кроме Любавы. Но вот когда девушка с легкостью выполнила задание с первого раза, отбросив своего двойника, который, впрочем, растворялся в течение нескольких секунд, Паша решил не пасть лицом в грязь. Ему казалось, что он наконец-то обрел полную уверенность в том, что способен колдовать. И что сможет сделать это прямо сейчас, прямо в эту минуту. Но, где-то в самых отдаленных уголках сознания мелькали мысли, что ничего не выйдет, что он вновь не сможет.

Так и случилось, он, верно произнеся слова, представил свою, убегающую в сторону копию, но тщетно. Тогда Еремей еще раз пояснил ему, что нужно делать, но вновь безрезультатно.

Пристыженный Паша хотел провалиться на месте, хотел, чтобы этот позор кончился. Хотя, к своему удивлению, он не заметил во взгляде Любавы и толики неодобрения или отторжения. Наоборот, ей, видимо, было абсолютно безразлично, как у Павла обстоят дела с колдовством. Хоть Паше и полегчало от этого, но его себялюбие упорно не желало воспринимать тот факт, что он не создан для магии, что у него ничего не получается потому, что он бессилен, а не потому, что его плохо учат.

– Еремей, разреши мне больше не ходить на занятия, я хочу читать книги из твоей библиотеки и учиться по ним самостоятельно, – заявил учителю Паша, – И если мне что-то будет непонятно, тогда я спрошу у тебя.

– Так ты уже взял одну, – спокойно заметил волхв.

– Да… Я хотел спросить разрешения…

– Ладно, – прервал оправдания Еремей, – Будь по-твоему. Но ежели ты будешь пытаться сотворить любое колдовство, то прежде спрашивай у меня на то разрешения.

– Хорошо, – утвердительно кивнул Павел, – Я тогда пойду?

– Постой, – волхв махнул рукой, – как закончишь читать о тварях, возьмешь книгу «О чародействе» Ярилы Темного. Времени тебе неделя. Далее, каждый четверг ты будешь изучать со мной зелья, в остальные дни твоим учителем будет Иван.

– Иван? – удивленно переспросил Паша.

– Да, – спокойно ответил волхв, – Коли ты не хочешь понимать волховства, то будешь искать силы в иных местах и учениях. Если и Иван тебя ничему не научит, то я уж и не знаю, в чем дело.

– А разве я обязательно должен уметь колдовать? – вызывающе спросил Паша.

Он прекрасно помнил, как волхв рассказывал, что далеко не каждый имеет возможность приобщиться к волшебству, даже если обладает неистовым желанием. И теперь Паша находил оправдание своих неудач только в этом, хоть это и ранило его. Однако в безысходности он мог парировать слова волхва только этим фактом.

– Должен… Или не должен, сам не могу понять, – волхв отмахнулся, – Все, ступай.

Невыносимо обидно и больно было переносить новую неудачу. Неприятные мысли о новом провале смешивались с воспоминаниями о прошедшей ночи. Паша то сидел, понурив голову, то мысленно улыбался, расправляя плечи. Отрешенный, он читал о вурдалаках, русалках, кикиморах и прочих страшных и не очень тварях. Наконец книга полностью охватила его внимание, так, что он позабыл даже о Любаве.

После чтения он томился нетерпением, так как не имел возможности переговорить с Любавой. Это нетерпение словно зуд отвлекало его от тренировки. Ян заметил эту рассеянность и легкими тычками пытался возвратить Павла в действительность. В этот раз они отрабатывали приемы боя в замедленном действии, завтра же планировался новый поединок. Паша даже не думал о том, что наверняка завтра покроется новыми синяками и ссадинами, он просто ждал конца тренировки. Ян же понял, что из этого состояния Павла не вывести и перестал стараться.

После ужина наконец-то удалось уединиться с Любавой. Он уже хотел объясниться с ней, сказав все те слова, что выдумал за день. У него была заготовлена продуманная до мелочей речь, но девушка просто приложила палец к его рту, чтобы он молчал. Они вновь слились в любовном танце, позабыв обо всем.

Теперь это повторялось каждый день, Паша читал книги, тренировался с Белогором, а после, вечерами, они уединялись с Любавой. Паша сам не понимал, чем он так внезапно добился ее расположения, однако он был этому счастлив. Его не так волновало,