К этой впечатляющей коллекции Николай добавил устрашающего вида длинноствол примерно с руку Клер и вложил в ладонь подруги патроны.

— С титановыми наконечниками? — спросила Рената и широко улыбнулась, словно он преподнес ей букет благоуханных роз.

Нико улыбнулся в ответ, на его щеках обозначились две ямочки:

— Как ты любишь, дорогая.

Рената рассмеялась и поцеловала его, затем спрятала патроны в карман и перекинула ремень длинноствола через плечо.

— Вроде бы незачем, но мне все равно приятно.

— Эти пули не только испепеляют отверженных, но и миньонов разят наповал, — сказал Лукан. — В случае серьезной опасности стреляй без колебаний.

Рената кивнула:

— Обещаю, колебаться не буду. — Она бросила дерзкий взгляд в сторону Клер и Дилан. — Ну что, девчонки, в путь? Устроим настоящий рок-н-ролл.

Клер сунула телефон в карман свободных джинсов и вместе с двумя Подругами по Крови направилась к раздвижным дверям лаборатории. Она не могла сдержаться и взглядом искала в коридорах бункера Андреаса, но его нигде не было. Клер не знала, размолвка это или она потеряла его навсегда.

Но это было не важно.

Важно то, что его не было.

Что он не ее пара и, вероятно, никогда ею не станет.

Клер решила, что пришло время признать этот факт и смириться с ним.

Все утро Андреас босой бродил по белым мраморным коридорам, безуспешно пытаясь совладать с дрожью и спазмами, терзавшими его тело. Он останавливался примерно через каждые двадцать шагов, когда судороги и рвотные позывы не позволяли двигаться.

Ему казалось, в бункере холодно, как в Арктике, ледяной воздух заставлял тело покрываться мурашками, проникал в грудь. Джинсы, влажные от пота, ощущались свинцовой тяжестью. Андреас содрогнулся и оперся рукой о стену, перед глазами поплыло от очередного приступа тошноты. Когда он поднял веки, белые стены коридора окрасились желтоватым светом — в его глазах пылал янтарный огонь. Во рту он почувствовал вкус крови и с ужасом осознал, что клыки вытянулись на полную длину и оцарапали нижнюю губу. Дермаглифы пульсировали цветами сильнейшего голода.

— Черт, — прошипел Андреас, когда новый приступ судорожной боли заставил его упасть коленями на твердый мраморный пол.

Он согнулся и обхватил себя за плечи, крепко стиснул зубы, сдерживая стон. Его собственная кровь лихорадочно стучала в висках и сводила с ума. Он уперся лбом в холодный пол, сосредоточил внимание на дыхании, пережидая, когда станет немного легче.

Жажда крови накатила и сделалась нестерпимой. Она приступами донимала его с раннего утра и не позволила проводить Клер, отправившуюся собирать информацию для Ордена.

К его счастью, воины и их подруги находились кто в лаборатории, кто в личных апартаментах, и никто не видел его безобразных и жалких мучений. Иначе ему было бы не пережить унижения.

Собрав всю свою волю, Андреас заставил себя подняться на ноги и побрел дальше. Ближайшей оказалась дверь в тренировочный зал, там было заманчиво темно и пусто. Андреас ввалился в зал и спиной по стене сполз на пол. Он лежал совершенно обессиленный и только тяжело дышал ртом.

Возможно, он отключился на минуту или проспал целый час, этого он не знал, в себя его привел тихий скрип двери. В следующее мгновение в зале загорелся яркий свет, ослепительными вспышками отразившись в зеркалах. Затуманенный взор Райхена различил стоявшего у выключателя Тигана.

Воин выругался и что-то сказал, но Андреас был не в состоянии понять смысл сказанного, уловил только «dejavu». Он заворчал, предлагая Тигану оставить его в покое.

Тиган усмехнулся и, вместо того чтобы покинуть зал, направился к нему. Холодный взгляд его зеленых глаз пронзал насквозь.

— Чувствуешь себя так же ужасно, как и выглядишь, — с пониманием сказал воин.

Андреас тяжело сглотнул, во рту так пересохло, что он не мог говорить. Горящими глазами он посмотрел на G1, которого считал своим другом, но видел его смутно, так сильно стучала кровь в висках. Взгляд Тигана скользнул вниз, на его дермаглифы — их пульсация выдавала его агонию.

— Той крови, что ты напился два дня назад, должно было тебе хватить надолго. — Низкий голос прозвучал холодно и спокойно. Тиган присел перед Андреасом на корточки, стиснув зубы и слегка раздувая ноздри. — Давно жаждой мучаешься?

Андреас неловко двинул плечами:

— Целый день… она с той ночи так и не отступает.

— Черт. — Тиган провел рукой по волосам. — Ты ведь знаешь, что это значит?

Андреас заворчал и закрыл глаза — веки так отяжелели, что он не мог их удержать.

— Это последствия пирокинеза, — глухо пробормотал он. — Огонь угасает… жажда берет за горло. И так каждый раз.

— И с каждым разом становится все хуже и хуже, — не спросил, а констатировал Тиган. — Черт возьми, Андреас, это, наверное, твой пирокинез ее провоцирует. То, что ты испытываешь, парень, — первые признаки кровожадности. Ты еще не свалился на самое дно этой чудовищной пропасти, но быстро скатываешься туда. Ты ведь отлично знаешь, что с тобой происходит.

Райхен помотал головой, не желая признавать очевидное, но Тиган не был глуп. Когда Андреас поднял голову и посмотрел на него, он увидел в глазах воина понимание. Более того, он увидел перед собой того, кто сам прошел через этот ад. По мрачному взгляду G1 он понял, что тот испытал куда более тяжкие муки, чем он, и до сих пор помнит о них.

Райхену хотелось спросить, как Тигану удалось справиться с этим. Как он сумел побороть нестерпимую жажду крови, которая превращала даже вампира с железной волей в жестокого и беспощадного убийцу? Но в этот момент он ощутил сильнейший приступ тошноты. Он зарычал от боли, по телу пробежала судорога.

— Дыши глубже, — приказал Тиган. — Ты должен быть сильнее жажды. Не давай ей овладеть тобой. Просто делай вдох-выдох.

Сейчас Андреас был рад любой помощи и последовал совету Тигана. Ему потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть очередной приступ дурноты и боли. Наконец он слабо кивнул, давая понять, что ему легче.

— Расскажи мне о пирокинезе, — попросил Тиган, когда Райхен выдохнул и сел, спиной опираясь о стену. — Как ты с ним до сих пор справлялся? Надо же, мы знакомы не менее двух столетий, но я даже представления не имел о твоих способностях.

— Это мое проклятие, — чуть слышно пробормотал Андреас.

Тиган смотрел на него мрачно, но без осуждения.

— Ты думаешь, я святой? День нельзя прожить, чтобы невольно не сделать кому-нибудь больно. Если бы я стал перечислять все свои прегрешения или рассказывать о своих поступках или словах, о которых я сожалею… поверь, ушло бы слишком много времени. Так что давай начнем с тебя. Расскажи мне о своем пирокинезе.