Если даже прозрачный кокон-саркофаг треснет или расколется, по большому счету ничего страшного не произойдет. Разве что до спрятанной в нем силы будет проще добраться.

Чжао-цзы распорядился вкатить под трон все оставшиеся снаряды-пао.

Готово… Еще немного — и он станет обладателем не двух, а трех Костей. Для обретения полного могущества и власти над самой смертью останется добыть еще три.

Момент был торжественный и волнующий. В необъятной зале горели бесчисленные колдовские огни, их свет многократно отражался алмазными гранями. Все взоры были обращены к трону и к Костям Яньвана.

Тропу Диюйя, открывшуюся сзади, не заметил никто из «лесных демонов». Чжао-цзы тоже не мог ее ни увидеть, ни, тем более, услышать.

Он почуял чужую Тропу спиной.

— К бою! — приказал Чжао-цзы.

Разворачиваясь на месте, вскидывая руки и творя боевую волшбу.

«Демоны» расступились, чтобы не попасть под магический Удар.

Лучник, уцелевший во время стычки у входа в подвал и теперь прикрывавший узкую лестницу, натянул тетиву. Острие стрелы было направлено на Тропу.

Она зияла в стене напротив. Рваная прореха, залитая чернотой, сквозь которую едва пробивались разноцветные проблески… Из ее глубин приближался враг.

Чжао-цзы отчетливо ощутил это. Враг, правда, прятал свою силу. Враг до последнего момента старался оставаться незаметным. Враг казался слабым и беспомощным. Но это, конечно же, всего лишь уловка, хитрость, рассчитанная на то, чтобы подобраться поближе и не дать себя обнаружить.

Чжао-цзы ударил ровно в тот момент, когда враг покидал Тропу. Силой всех трех Костей, имевшихся в его распоряжении, и всей своей силой.

Сейчас первый удар значил многое — пусть даже удар не смертельный. Пусть — ошеломляющий и оглушающий. Главное — сбить боевые заклинания противника и разрушить его щит. Главное — смять то, что он заготовил и с чем идет в атаку. А уж потом не составит большого труда добить его самого.

В воздухе перед ладонями Чжао-цзы возникло и завертелось веретено размытого бирюзового пламени. Краткое слово. Взмах руками…

Тугой моток холодных огненных языков цвета морской волны, намотанных на невидимую ось, сорвался с его пальцев. Устремился к Тропе.

Это не простая магия. Это — магия с сюрпризом, к помощи которой Чжао-цзы не прибегал даже в битве за Великую Стену. Которую он специально приберег напоследок. Хитрая, коварная магия… Ее удар будет тем сильнее, чем большую силу несет в себе враг. И неважно, использует ли он эту силу в открытую или утаивает ее до поры до времени.

Закрученное веретено колдовского пламени вонзилось в вываливающегося из мрака…

Стоп! В вываливающуюся из мрака! В…

В ведьму! Это была она! Голая варварка с вросшими в бока руками, сросшимися ногами и прилипшим к нёбу языком. Проклятая ведьма была еще жива, и в ней еще теплилась колдовская сила, которую не успела пожрать Стена. И которую почуял Чжао-цзы.

Но силы в ней оставалось немного. Совсем чуть-чуть.

Вращающееся веретено подхватило жертву, крутнуло в воздухе и, не обнаружив в ней ничего угрожающего, небрежно отбросило с Тропы. А само рассеялось с негромким хлопком.

Такой удар — и впустую! Чжао-цзы едва не утратил привычную сдержанность и чуть не взвыл от разочарования.

Но где же колдун?! Где проклятый маг западного края?!

Где он, если Тропа Диюйя первой выплюнула ведьму?

Маг вышел вторым. Сразу за колдуньей.

Он попросту использовал ее как щит.

Прежде чем покинуть Темную Тропу самому, Угрим сбросил с плеча Арину и без лишних церемоний, словно тряпичную куклу, швырнул гречанку перед собой.

Тропа тут же подхватила безжизненное тело, понесла его вперед. Быстрее, быстрее…

Вышвырнула наружу.

Какая-то сила — внешняя уже, не сила Тропы — рванула Арину из искрящегося мрака, отбросила куда-то вправо.

Тимофей увидел тусклую вспышку на выходе. Похоже на боевую магию…

Часть рассеивающейся уже чужой силы беззвучно ударила по Тропе. Навий мрак смягчил удар, но не погасил его полностью.

Ощутимо колыхнулись пол и своды. Угрима бросило на прогнувшуюся упругую стену черного коридора. Тимофей тоже едва устоял на ногах. Шатнуло тех, кто шел по Тропе сзади.

Но основной удар, конечно, пришелся по Арине.

«Угрим ждал нападения, — понял Тимофей. — Князь прикрылся бывшей супругой».

А в следующий миг Угрим уже сходил с колдовского пути.

Ханьская стрела, промелькнувшая перед его головой, вильнула в сторону. Одной стрелой сильного чародея не достать…

Князь выписывал руками магические знаки. Мерцали Черные Кости, которые нес Тимофей. Один кристалл пульсировал и наливался багрово-красным цветом, второй окрашивался в бледно-синий, третий переливался темно-зеленым. Кости делились с князем скрытой в них силой.

И князь наносил ответный удар.

Тимофей выскочил с Тропы сразу же вслед за Угримом. И успел увидеть…

Так много всего успел увидеть, что даже закралось подозрение: а не обошлось ли тут без штучек со временем? Князь такое умеет. Хотя это могли быть также и проделки ханьца, стремившегося выгадать лишние мгновения, чтобы оценить обстановку и выбрать наиболее подходящую волшбу для магического противоборства.

Темная Тропа вывела их в тронную залу Кощея.

Огромное помещение освещали яркие всполохи растворенных в воздухе колдовских огней. Под стеной справа неподвижно лежала Арина. На стене — красные пятна. Да и сама Арина — в крови. Видать, хорошенько ее приложило.

По обе стороны от адамантового трона, высившегося в центре залы, стояли желтолицые бесермены. Двое держали Феодорлиха и Огадая. Пока еще живых. Но…

Руки императора и хана — связаны. На плечах пленников поблескивали тяжелые железные ошейники с веревочными хвостами.

Тимофей видел уже такое ожерелье и знал, для чего оно предназначено. Выдвижные ножи-зубья, спрятанные в плоских металлических кольцах, срежут человеку голову так же легко, как срубает травинку хорошо отточенный клинок.

На покосившемся троне, как и прежде, восседало черное ссохшееся тулово без рук, без ног и без головы. Тулово навьей твари, заключенное в прозрачное граненое яйцо-саркофаг. Возле трона лежали еще две вмурованные в самоцветы Кости, некогда бывшие ногами Кощея. Под троном Тимофей разглядел ханьские громовые шары. Для чего они там, интересно?

Ханьский чародей стоял спиной к трону и лицом к Угриму. Бесермен судорожно выписывал магические пассы. Но, видимо, запаздывал ханец с повторным ударом. Кости, из которых он брал силу, только-только начинали мерцать.