– Лучше не показывайся у меня две недели. Нет, три, – мрачно откликнулась подруга. – Не дай бог, Павлика заразишь.

У Наташи всегда тоскливый тон, но в этот раз в ее голосе звучало такое отчаяние, что Волошина испугалась.

– Мальчику хуже?

– Нет. Только что уехал наш врач, Павлуша стабилен, ему даже чуть лучше, чем обычно, – прошептала Псова.

– Тогда почему ты расстроена? – спросила Таня.

– Знаешь, мне какая-то женщина позвонила, – медленно произнесла Наташа, – на городской, давно молчавший телефон.

Волошина покрылась холодным потом.

– Что она хотела?

Подруга громко засмеялась.

– Открыть мне глаза. Помнишь, с нами на первом курсе училась Регина Горкина? Потом она пошла на стоматологию.

У Тани затряслись руки.

– Вроде была такая.

– Регинка еще тогда на Колю вешалась, – продолжала истерически смеяться Ната, – а сейчас добилась своего. Баба мне доложила, что у Николая и Регины уже давно роман, есть общий ребенок, девочка, я должна отпустить мужа.

– Не обращай внимания! – закричала верная подружка. – На свете полно мерзавок, которым чужое счастье поперек горла. Вероятно, Коля уволил кого-нибудь из медперсонала. Знаешь ведь, он очень суров к тем, кто плохо выполняет свои профессиональные обязанности. Вот гадина и решила отомстить. Сейчас я к тебе приеду.

– Ни в коем случае! – отрезала Наташа. – Еще принесешь Павлуше инфекцию!

Вот когда Волошина пожалела, что наврала по поводу простуды. Но не признаваться же теперь во лжи. Да и Натка не поверит, подумает, что Таня, желая ее утешить, махнула рукой на здоровье мальчика и примчится под ручку с гриппом.

– Очень спокойно тетка говорила, – продолжала Наташа, – уверенно, не хамила. Деловой такой разговор. Суть его такова: Павлик может прожить еще долго, а Коля слишком порядочен, чтобы сказать законной жене: «Разлюбил тебя и ухожу к другой». Если я испытываю к мужу хоть крупинку симпатии, мне надлежит отпустить Лаврова. Павлик не останется без отцовской заботы, Николай будет давать деньги. Очень подло с моей стороны, родив больного ребенка, лишить мужа всех радостей жизни. Мне следовало произвести на свет еще одного, здорового, младенца, а Павлушу сдать в хороший интернат, навещать его, нанять сиделок. Но я предпочла превратить жизнь семьи в ад и лишила Колю нормального наследника. Это был мой выбор, мне за него и нести ответственность. Я имею право гробить свою судьбу, как хочу. Но кто мне позволил превратить существование супруга в каторгу? Примерно так.

– Вот стерва! – опять выпалила Татьяна.

– Я ей ответила, – монотонно вещала Псова, – что Павлик очень, очень, очень болен. Мне одной с инвалидом не справиться.

– Какого черта ты с мерзавкой беседовала? – возмутилась Волошина. – Надо было сразу швырнуть трубку и более ее не брать!

– Она возразила, – зашептала Ната, – что у Регины Аня тоже сильно больна, ей требуется лечение, очень дорогостоящее. А все деньги вливаются в Павлика, девочка остается без помощи. Если Ане сделать операцию, она потом будет жить до ста лет, а Павлику ничто не поможет, в него нет смысла средства вкладывать, он так и так покойник. Но из-за того, что Коля поддерживает живой труп, его девочка…

– Да никакой болезни у этой сикозявки нет! – заорала Таня. – Здоровенная, розовощекая, носится туда-сюда колбасой. Что я, больных детей не видела? Они тихие!

Едва эта фраза вылетела изо рта, Волошина испугалась и прикусила язык. Но Наталья была в таком истерическом состоянии, что не заметила оговорки подруги.

– Женщина заявила: «У Ани нет времени ждать. Отпусти мужа, и тем самым спасешь девочку. В противном случае мы все будем молиться, чтобы Павлик поскорей умер. Ты еще не поняла, что Колю около тебя удерживает только живая мумия? Вот они какие, штаны из ежа».

– Штаны из ежа? – в полнейшей растерянности повторила Волошина.

– Да, она так и сказала: «Вот они какие, штаны из ежа», – повторила Ната. – А еще дала адрес Регины и сказала: «Выбери время, съезди на Новодонскую, посмотри на девочку».

Голос Наташи понизился до шепота.

– Оказывается, у дочки Коли редкая болезнь… на десять тысяч один ребенок с ней рождается или даже реже… Я о таком слышала, но сама никогда не сталкивалась. Медикаментозно это не вылечить, но операция помогает. Наверное, правда очень дорого вмешательство обойдется… Но мой Павлик, он ведь жив, Таня! И может еще рядом со мной побыть! Для всех мальчик урод, но он же мой любимый сыночек, единственный… Может, нам обняться и с балкона вместе прыгнуть? Окружающим тогда хорошо станет. И Коле, и Регине с Аней. Да и нам с Павлушей – кончатся наши мучения. И ты, Танюша, тоже избавишься от необходимости ко мне мотаться. Спасибо тебе за помощь, но я вижу, что нелегко тебе приходится, очень напрягаешься, когда Павлушу видишь. Он всем противен… Но ты стараешься вида не показывать. Ты – лучшая подруга на свете! Прощай, Танюша…

Псова бросила трубку.

Волошина вскочила, бросилась, в чем была, к входной двери и прыгнула в машину. По дороге она соединилась с Николаем и рассказала ему о звонке какой-то бабы. Лавров перепугался:

– Прямо сейчас помчусь домой.

– Я тоже спешу к вам! – закричала Таня и… врезалась во впереди идущий автомобиль.

Волошина решила бросить свои покореженные колеса, схватить такси и ехать дальше, но осуществить задуманное не дали мужчины из пострадавшей машины. Таня принялась названивать Наташе, но у той мобильный оказался занят, а к городскому телефону она не подходила. Волошина стала набирать номер Лаврова, однако и Николай не реагировал на вызовы. Сотрудники ГАИ не спешили к месту аварии, парни из помятых «Жигулей» орали на Татьяну, а потом и вовсе полезли в драку. Волошина в истеричном состоянии заблокировалась в своей малолитражке и начала рыдать. Тут, слава богу, позвонил Николай с вопросом:

– Ты где?

– На шоссе, – всхлипнула она, – в аварию попала. Что с Натой и Павликом?

– Мальчик спит. Знаешь, ты не приезжай, – холодно сказал Лавров. – Нам с Наташей предстоит непростой разговор, свидетели ни к чему.

Таня не обиделась, наоборот, была благодарна Коле, который позаботился предупредить ее.

На следующее утро Волошина не стала беспокоить Нату, подумала, что ей следует выспаться. Наверняка она сама наберет ее номер, когда встанет. Но время бежало, а Наталья словно забыла о ней. Около девяти вечера Таня не выдержала и звякнула Псовой. Мобильный оказался отключен, а по городскому ответила… Регина. Волошина вмиг узнала чуть грассирующую речь любовницы Коли и заорала:

– Какого черта ты делаешь в квартире Лавровых?

– Вам Николая Петровича? – быстро спросила бывшая однокурсница. – Сейчас…

У Тани от внезапной тревоги пропал голос, поэтому, услышав из трубки чуть надтреснутое меццо, она с трудом прохрипела: