Хизер звонит мне и подробно рассказывает обо всем, что сегодня происходило. Сижу в соседнем номере и с огромным удовольствием ее слушаю, мне так приятно, что она не упускает ни единой детали.

Открываю бутылку вина из мини-бара и прислушиваюсь к тому, что происходит в коридоре. Дверь негромко хлопнула – кто-то вышел. Всякий раз, как мне кажется, что это у них, я осторожно выглядываю, чтобы проверить. Они проводят ночь каждый у себя в номере.

На следующий день они едут на экскурсию на остров Фота. Там Хизер с восторгом наблюдает за обезьянами, в первую очередь гиббонами, которые орут как ненормальные и бешено скачут по деревьям. Хизер с Джонатаном их фотографируют, а потом решают сняться вместе и просят какого-то подростка их щелкнуть. Мне этот тинейджер не внушает ни малейшего доверия, я бы такому ни за что не дала свой телефон, и я не понимаю, чем вообще Джонатан думает. Подбираюсь поближе на всякий случай. Джонатан с Хизер прижимаются щечка к щечке, счастливо улыбаются, а подростки весело гогочут. Я подкрадываюсь ближе и ближе, чтобы броситься вдогонку за юными оболтусами, когда они попытаются убежать с мобильником Джонатана. Но нет, мальчишка снимает сладкую парочку и, улыбаясь, возвращает телефон владельцу. Я замираю, а потом тихонько отступаю за деревья. Они рассматривают свои фотки, а потом, к моему удивлению, глядят ровно туда, где я стою. И в этот момент у меня пищит мобильник: Хизер прислала фотографию. Мне становится не по себе, как-то грустно и неуютно. Я сдуваюсь, как воздушный шарик, который проткнули булавкой. Почему я ей не доверяю? А она между тем информирует меня о каждом своем шаге, причем с искренним удовольствием. Может, дело в том, я хотела сама приехать с ней сюда и теперь исподтишка пытаюсь присвоить себе частичку отнятой у меня радости? Так вот же, Хизер готова делить со мной все свои эмоции, она ничего от меня не утаивает. Расстроенная, я отступаю еще дальше от них, в глубь тенистых деревьев.

Хизер и Джонатан проводят в парке четыре часа. День сегодня жаркий, сюда приехало много народу. Я жалею, что не захватила переодеться во что полегче, мой темный костюм отлично подходит для собеседования, но не для таких прогулок. Держусь в тени, на разумном отдалении, но не выпускаю их из виду. Они садятся в кафе на открытой веранде, едят мороженое и болтают. Потом возвращаются в отель. Идут в бар, оба пьют севен-ап и продолжают что-то увлеченно обсуждать. Не помню, чтобы когда-нибудь с кем-то столько разговаривала без перерыва, но эти двое просто неутомимы, слова так и льются безудержным потоком, и они полностью поглощены друг другом. Я очень рада, но в то же время мне немножко грустно. Что за чушь, я здесь не для того, чтобы жалеть себя. Они ужинают в баре и рано идут спать, день был насыщенный, и оба очень устали.

Получаю сообщение от Санди.

Позвоните мне. Пожалуйста.

Я уже готова набрать его номер, как вдруг раздается звонок, и мы сорок минут болтаем с Хизер. Она рассказывает мне абсолютно обо всем, что я сегодня наблюдала, и радость от разделенного сопереживания постепенно улетучивается. Я веду себя как последняя предательница. Мне следовало бы доверять ей и не сомневаться в том, что она справится с этой поездкой. Не надо мне было приезжать.

Третий день. Завтра они уезжают домой, а сейчас сидят в саду возле отеля и снова о чем-то разговаривают. С утра погода была замечательная, но теперь неожиданно похолодало, с моря дует резкий ветер, и все нормальные люди перебрались под крышу, а эти продолжают свою бесконечную беседу. Впрочем, иногда они умолкают и просто сидят рядышком – видно, что им очень хорошо вместе, и я глаз от них не могу оторвать.

И что-то во мне перещелкивает. Я уже и так поняла, что зря приехала и не должна здесь находиться, но вдруг осознаю, что надо уехать прямо сейчас. Потому что если она узнает, что я была здесь, это поставит наши отношения под угрозу. Эта поездка для нее важна, и она расценит мое присутствие как неуважение к себе. Я это знаю, но в полной мере осознаю только сейчас. Черт бы меня побрал, я предала ее, заявившись сюда, и мне становится гадко. Заодно я предала еще и Санди. Надо немедленно уезжать.

Торопливо бегу в свой номер, чтобы проверить, не забыла ли я чего. Спускаюсь в вестибюль, охваченная одним желанием – поскорей отсюда убраться, и сталкиваюсь нос к носу с Хизер и Джонатаном.

– Джесмин! – изумленно восклицает Хизер. Первая ее реакция – радость оттого, что она меня видит, но довольно быстро она сменяется растерянностью. Но Хизер слишком вежлива, чтобы рассердиться, даже если и догадалась обо всем.

Я настолько ошарашена нашей встречей, что никак не могу подобрать подходящие слова. Знаю, у меня на лице все написано, они оба это видят и смотрят друг на друга, потрясенные не меньше моего.

– Мм, хотела убедиться, что у вас все в порядке, – мямлю я наконец. – Я… так беспокоилась. – Голос дрожит и срывается. – Простите.

Хизер в ужасе на меня смотрит.

– Ты что, следила за мной, Джесмин?

– Я сейчас же уеду, обещаю.

Неловко чмокаю ее в лоб и спешу к выходу, натыкаясь на постояльцев.

Ничего общего с тем, что заложено в природе вещей, взгляд, которым меня провожает Хизер, не имеет.

Потом я трясусь в поезде, закрыв лицо руками, и бормочу как заведенная: я предала Санди, я предала Хизер, я предала саму себя.

Такси довозит меня до дома, и я вылезаю из него совершенно измученная и разбитая, мне срочно нужно в душ и переодеться. Смотрю на свой сад в надежде, что он поможет мне вернуть утраченную веру в себя и хоть чуть-чуть приободриться. Но и в саду все не так.

Жизнь преподносит мне жестокий урок. Я уехала, бросив свой сад без присмотра на три жарких дня, и он зачах. Цветы поникли от жажды. Хуже того, туда пробрались слизни. Мои кремовые розы опали, пионы погибли. Целый день я кое-как держалась из последних сил, но сейчас я горько плачу.

Я предала Санди. Я предала Хизер, я предала себя.

Я упустила прекрасный шанс, пожертвовала своими интересами, чтобы быть рядом с Хизер. Но она не нуждалась во мне. Я твержу это снова и снова. Хизер во мне не нуждалась. Наверное, это я за нее цепляюсь, ищу поддержки и надеюсь таким образом убежать от своих проблем. Вместо того чтобы жить своей жизнью, я взяла на себя роль заботливой матери, которая шагу ей не дает ступить. Не знаю, как так вышло. И не думаю, что надо искать причины, главное – сам факт.

Утеряв контроль над своей жизнью, я попыталась наладить его в своем саду. Думала, что он подчинится моей воле. Но я ошиблась. И он мне это доказал. Я забросила его, предала и его тоже, и туда проникли слизни.

Ровно также я поступила и по отношению к себе самой.

Июнь, помимо предательств, приносит с собой еще крестины, на которых я исполняю роль крестной матери, и ночь с бывшим бойфрендом по имени Лоуренс. Наши отношения были настолько долгими, что все решили: за него-то я выйду. Я и сама так решила, но потом передумала. В итоге он меня бросил. Не надо было с ним спать после двухлетнего перерыва, это была ошибка, впрочем очень приятная. Но больше это не повторится. Не знаю, о чем я думала, когда согласилась. Одного дня, проведенного вместе, мне хватило сполна. День был пьяный, насыщенный воспоминаниями, сожалениями об упущенных возможностях и уверенностью в том, что прошедшего не вернуть. Водка в летнюю жару – плохой советчик. Мне, наверное, хотелось к кому-нибудь прильнуть, почувствовать, что меня кто-то любит и что я сама кого-то люблю. Но «никогда не возвращайся к прежнему». Не сработает.